Волшебное слово(Сказки) - Сомов Орест (полная версия книги .TXT) 📗
— Звезды горят, — говорят люди на земле.
Порой Панас начинает огонь выбивать из трубки на току, где батраки цепами жито молотят.
— Гром гремит, молния сверкает, — говорят люди на земле.
А мельница на небе большая-пребольшая! Мелет себе и мелет. От завозу отбоя нет.
А как станет мельник из бороды вытряхивать, так все небо запылит.
— Снег валит! — говорят люди на земле.
Борух там корчму заложил на большаке. Пошла торговля, ярмарки, доходы — прямо не нахвалятся! Больше всего торгуют там дурнями. Этот товар повсюду ходкий.
Вы спросите, на что в раю деньги? Как же без них, коли и корчмарю и попу они потребны. Без них ни шагу! Даже и на небо выбраться с пустыми карманами трудновато: не будут звонить в колокола, не станут псалмов петь, не помолятся за грешную душу.
Одно только полещука на небе беспокоит: число ходоков от земли растет не по дням, а по часам. Как ни расставляют сторожей на границах, как ни строго с паспортами, а все ж таки никак не могут устеречь. Уж очень ловок народ на земле: круть-верть — и оглянуться не поспеешь, а он уж на небе. А там — делай с ним что хочешь: не идет назад, да и только, хоть ты его колотушкой…
Вильно, 1914 г.
Ованес Туманян
УМНЫЙ И ГЛУПЫЙ
Жили-были два брата. Один умный, другой глупый. Умный только и знает заставляет младшего работать на себя. Так его загонял, что младший брат не выдержал и как-то говорит:
— Я больше не желаю с тобой жить, брат. Хочу отделиться. Отдавай мне мою долю, будем врозь жить.
— Хорошо, — отвечает умный. — Вот сегодня ты еще отведи скотину на водопой, после того как я корм ей задам, а когда с водопоя обратно приведешь, сколько голов в хлев войдет — то мое, сколько на дворе останется — все твое.
А время было зимнее.
Глупый брат согласился. Отвел скотину на водопой и обратно пригнал. День стоял холодный. Замерзшие животные едва до хлева добрались, все и ринулись в него. Во дворе остался только один хворый, шелудивый бычок. Он стоял и чесал бока о бревно. Этот-то единственный бычок и достался глупому брату.
Набросил глупый веревку на шею злополучного бычка и повел его продавать.
Ведет и покрикивает:
— Эй, бычок! Иди, эй!..
Дорога шла мимо развалин какого-то древнего строения. Эхо в развалинах подхватило выкрики глупого и гулко повторило:
— Э-эй!..
Глупый остановился.
— Это со мной говоришь? Да?..
— Да!.. — повторило эхо.
— Деньги есть?..
— Есть…
— Деньги дашь — бычка продам.
— Дам…
— Идет за десятку?
— Десятку…
— Сейчас заплатишь или нет?
— Нет…
— Ладно, приду за деньгами завтра.
— Завтра…
Глупый обрадовался, что так быстро и выгодно продал бычка, привязал его у дверного проема за камень и, посвистывая, вернулся домой.
На другое утро чуть свет поднялся он и пошел получать деньги. А ночью тем временем волки съели бычка.
Приходит глупый, видит, у развалин только косточки разбросаны.
— Ну что, — говорит, — зарезал и съел?
— Съел…
— Жирный был или нет?
— Нет…
Глупый струхнул: а вдруг не захочет платить, раз бычок не по вкусу пришелся.
— Это уж не моя вина. Видел, что покупал. А мне плати, как условились — десять монет.
— Нет…
Услыхал глупый это «нет», рассердился ужасно, размахнулся палицей, что была у него в руках, и давай колотить по старым стенам. Бил, бил, да и выбил из шатких стен несколько камней. А под ними, оказывается, был спрятан клад. Золотые монеты и посыпались к ногам нашего горемыки.
— Вот так-то лучше… Да, но зачем же так много? Ты должен мне всего десять рублей. Отдавай свой долг, а остальные деньги твои. Зачем они мне?
Взял глупый один золотой червонец и вернулся домой.
— Продал своего бычка? — смеясь, спросил старший брат.
— Продал.
— Кому же?
— Строение там, разваленное…
— И деньги получил?..
— Конечно, получил. Сначала было заартачилось. Пришлось пустить в ход палицу. Видно, здорово я пуганул: целая гора золота к ногам моим вывалилась. Но я взял свою десятку, а остальное так там и лежит — это ведь не мое.
И глупый показал брату золотой червонец.
— Где же это было?
— Э, не скажу. Ты алчный, столько на меня взвалишь, что спина от тяжести переломится.
Умный побожился, дескать, сам все понесет, только пусть место ему покажет.
— Давай, — говорит, — мне и тот золотой, что у тебя, и покажи, где все остальное лежит. Ты ведь совсем раздет, я куплю тебе обнову.
Глупый, как услыхал про обнову, и золотой свой отдал, и повел брата, показал ему, где все остальное лежит. Умный собрал все золото, принес домой, разбогател, а новой одёжи брату не купил.
Глупый не раз напоминал ему про обещание, но видит, дело не ладится, пришел к судье с жалобой.
— Господин судья, — говорит, — был у меня бычок, я продал его развалинам…
— Хватит, хватит! — оборвал его судья. А сам думает: «Откуда такой дурак взялся. Как это можно развалинам продать бычка?»
Посмеялся судья да и прогнал глупого.
Пошел глупый дальше с жалобой, но к кому ни придет, все только смеются.
Говорят, и по сию пору горемыка-глупый ходит ни одет, ни обут, ни сыт и ни голоден. Ходит и жалуется каждому встречному. Но никто ему не верит, все только посмеиваются. И умный брат посмеивается со всеми.
Ованес Туманян
ХРАБРЫЙ НАЗАР
Жил да был бедняк по имени Назар. И был он, этот Назар, ни к чему не способный и очень ленивый человек. Да еще трус. Такой трус, что один из дому шагу не сделает, хоть убей его.
С утра до вечера он все за женой ходил: она из дому — и он за ней, она в дом — и он опять за ней. Потому и прозвали его трусливым Назаром.
Как-то ночью вышел трусливый Назар с женой на порог. Вышел и видит, ночь ясная-преясная, лунная. И говорит он:
— Эй, жена, какая ночь, а? Самое время караваны грабить… Сердце мне шепчет: поднимайся, иди ограбь шахский караван, что следует из Индостана, добудешь полон дом добра.
А жена ему в ответ:
— Сиди лучше да помалкивай! Тебе только этого недоставало — грабить караваны!..
А Назар ей:
— Ах негодница, ты почему не отпускаешь меня ограбить караван и дом добром заполнить? Какой же я после этого мужчина и зачем тогда ношу папаху, коли ты смеешь так со мной разговаривать?!
Назар все ругался, а жене надоело его слушать, вошла она в дом и закрыла дверь.
— Пропади ты пропадом, трусливая голова, иди теперь, грабь караван!
И остался Назар за порогом. От страха у него внутри все задрожало. И как он ни просил, как ни молил, чтобы жена открыла дверь, она и слышать не хотела — не открывает, и все тут.
Делать нечего, притулился Назар к стенке и так, дрожа от страха, провел всю ночь до рассвета.
С первыми лучами солнца обиженный Назар стал ждать, что жена сама придет звать его домой.
День летний, жаркий, злые мухи покоя не дают, а Назар до того ленив, что и нос утереть ленится.
Облепили мухи ему все лицо. Когда совсем стало невмоготу, потянулся он рукой — и хлоп себе по лицу. Как хлопнул, мухи замертво и посыпались перед ним.
— Вах, что же это?.. — удивился Назар.
Попробовал он посчитать, сколько мух убил. Считал, считал и решил, что не меньше тысячи будет.
— Вах, — сказал он себе, — до сих пор и не знал, что такой я отважный… Видано ли, одним махом тысячу мух прибил! Чего же я, глупец, сижу при этой женщине…
Поднялся Назар и зашагал прямиком к сельскому попу.
— Благослови, святой отец!..
— Бог благословит, сын мой.
— А знаешь, батюшка, я то ведь?..
И он рассказал о своих подвигах, а в довершение объявил, что уходит от жены, только надо, чтобы батюшка записал все совершенное и сказанное Назаром, чтоб не сгинуть ему в безвестности, чтоб люди читали и знали, каков он.
