Казахские народные сказки - Автор неизвестен (читать книги регистрация .txt) 📗
Хан Маден взял под руку Жамана и посадил его на трон. Устроили большой пир, продолжавшийся тридцать дней и сорок ночей. Народ посадил Жамана на белую кошму и, подняв, как это велит древний обычай, высоко, провозгласил его ханом. Так Жаман. самый ничтожный человек из всех живущих на свете, стал ханом.
Жаман послал джигитов за женой, красавицей Менды, находившейся в стране Акшахана.
Вскоре хан Жаман без войны, благодаря своему уму, завладел пятью ханствами. Люди из других ханств, покидая свою страну в поисках справедливости, приходили сюда и лишь здесь, у хана Жамана, находили ее.
Говорят, что с тех пор за справедливость и мудрость народы пяти ханств назвали Жамана Аязбием, и это прозвище сохранилось за ним до самой смерти.
Аяз-бий был справедлив. Он всегда бескорыстно решал дела. Помогал бедным.
Свои старые пожитки рваный малахай и худую шубу — повесил он над дверьми своего дома.
И когда, возгордившись своим ханским положением, отклонялся от истины хан Аяз. Жаман, взглянув на висящие одежды самого ничтожного человека из всех живущих на свете, говорил себе:
— Эй, Аяз! Не гордись тем, что ты богат, не гордись тем. что ты хан! Аяз, узнай силу свою! Муравей, узнай свою дорогу!
СУД БИЯ БАЛЬТЕКЕЯ
В древние времена в кочевьях рода Аргын доживал свою старость богатый торговец Нуржан.
Было у него три сына — Акыт, Сабит и Хамит.
Умирая, старик позвал их и объявил им свою последнюю волю:
— Все мое богатство, все мои табуны и стада принадлежат вам троим поровну. Живите дружно, не ссорьтесь, ведите торговые дела сообща и не обижайте моих жен. Оставляю вам тысячу пятьсот дилла, которые я берег на черный день. Берегите деньги на крайний случай, когда постигнет вас несчастье. Тогда разделите золото по-братски между собой, и пусть каждый сам по себе на свой страх продолжает торговлю. Заройте золото в горах в сохранном месте, чтобы никто, кроме вас троих, не знал о нем.
Оставив такое завещание, Нуржан умер.
Сыновья похоронили отца и сразу после поминок поспешили выполнять его последнюю волю.
Они отправились в горы Чингис, нашли там глубокую пещеру, спрятали в укромном месте мешок с золотыми монетами, засыпали его землей, а вход завалили камнями. Окончив это дело, братья, никем не замеченные, направились домой.
В первые годы после смерти отца они жили дружно и удачно вели сообща торговые дела. Потом между, ними начались разногласия, и дело дошло до крупной ссоры. Торговля от этого пришла в упадок. А тут еще зима выдалась тяжелая. Во время джута полегли все бараны и лошади, а летом от чумы погиб весь рогатый скот. Наступило полное разорение.
Вспомнили братья отцовский завет жить дружно, но было уже поздно.
Решили они разделить отцовское золото.
Отправились братья в горы Чингис, нашли пещеру, где был зарыт клад, раскопали яму и вытащили мешок с монетами.
Пересчитали они их и обнаружили пропажу: в мешке не хватало ровно пятисот дилла.
— Кто мог взять третью часть нашего клада? — вскричал изумленный Акыт. — Вор утащил бы весь мешок. Это дело рук кого-нибудь из нас! Кто же взял свою долю?
— Не я! — ответил Сабит.
— И не я! — повторил за ним Хамит.
— В таком случае, вы думаете, что это сделал я? — спросил с возмущением Акыт.
Братья крепко поссорились, чуть не подрались. Но Акыт сказал:
— Не будем напрасно спорить и браниться. Никто из нас не сознается, а злость может довести не только до драки, но и до убийства. Поедемте к мудрому бию Бальтекею. Он справедливо рассудит нас и найдет виновно- го. Положимся на его мудрость.
Сабит и Хамит согласились. В тот же день братья отправились в путь. Вот едут они степью и дружно разговаривают, забыв о ссоре. Акыт посмотрел на зеленую траву и сказал:
— Должно быть, близко аул. Я вижу на траве след сильно усталого верблюда, совершившего дальний переход с тяжелой поклажей.
Сабит взглянул на траву и сказал:
— Правда, здесь прошел верблюд, у которого правый глаз кривой. Хамит подумал и добавил:
— Да, Сабит прав — верблюд был слеп на правый глаз. И ты, Акыт, сказал тоже правду — верблюд шел под вьюком. Он нес бадью с медом.
Отъехали братья довольно далеко и встретили всадника, судя по одежде — татарина. Остановились, поздоровались. Татарин сказал:
— Друзья, я потерял верблюда. Не видали ли вы его?
— Нет!
Поехали они рядом. Разговорились. Акыт спросил:
— Верблюд был усталый и шел под тяжелым вьюком издалека?
— Да, да… Мы с хозяином проехали Каракумы и сорок дней уже в пути.
— Твой верблюд приметный, — сказал Сабит. — Он ведь кривой на правый глаз.
Татарин насторожился:
— Кривой! Откуда же ты знаешь, если его не видел?
А Хамит успокоил:
— Ты не беспокойся. Он под тяжелым вьюком далеко не уйдет. Бадью с медом не так легко нести.
— Аллах великий! — вскричал татарин. На верблюде навьючен мед. Значит, вы его видели, а если отказываетесь, значит, сами и украли моего верблюда. Лучше признавайтесь, а не то я вас потащу на суд к мудрому бию Бальтекею! Придется вам не только отдать верблюда, но и заплатить штраф и судебные издержки.
Братья перемигнулись между собой и согласились:
— Ну, что же, поедем вместе к бию. Нам по пути!
Поехали они вчетвером дальше. Приехали в аул Бальтекея. Бий, узнав, что к нему прибыли дети славного Нуржана, принял их с распростертыми объятиями.
— Рад, очень рад, что аллах привел встретить дорогих гостей! — говорил Бальтекей.
Он распорядился освободить для братьев отдельную юрту и заколоть самого жирного барана.
Братья расположились на отдых. Им принесли хорошее угощение: чай, баурсаки, изюм, урюк.
Бальтекей только на минуту заглянул к гостям в юрту, чтобы посмотреть, как устроили сыновей Нуржана, и сообщить им, что скоро подадут плов. Степной обычай не позволял утомлять почетных гостей постоянным присутствием, пока они не отдохнут с дороги.
Однако Бальтекея очень интересовали приезжие, и он то и дело наблюдал за ними сквозь небольшую дырочку в кошме.
Вот джигит принес блюдо с. пловом и бережно поставил его перед гостями. Братья стали есть.
— Знаете что, — сказал Акыт, — баран, которого заколол хозяин для нашего угощения, сосал не свою матку, а суку.
— А рис, из которого приготовлен плов, рос на кладбище, — заметил Сабит.
— Об этом нетрудно догадаться, — отозвался Хамит, — Скажу больше: наш гостеприимный хозяин — незаконнорожденный.
Бальтекея удивил подслушанный разговор и возмутило подозрение Хамита, порочащее честь его матери.
Он решил немедленно проверить, насколько основательны предположения гостей. Бий велел позвать к себе чабана.
— Какого барана ты зарезал для гостей? — сердито спросил Бальтекей. — Говорят, его выкормила сука?
— Справедливо говорят, бай! — ответил чабан. — Позапрошлой весной у меня в стаде прежде срока объягнилась одна овца и пропала. Я пожалел ягненка и принес его к суке, у которой были маленькие щенята. Она и выкормила ягненка…
— Хорошо, иди и позови ко мне узбека, у которого мы покупали вчера рис.
Пришел заезжий торговец, и бий спросил его:
— Где ты сеял свой рис? Правда ли, что он вырос на могилах?
— Вполне возможно, бий! Моя пашня находится в логу, на том месте, где давным-давно было кладбище…
Бальтекей разинул рот от удивления и побежал в юрту к своей матери.
— Что с тобою, сын мой? — спросила она, увидев озабоченное лицо Бальтекея.
— Матушка, — сказал бий, — не желаю тебя оскорблять, но я должен знать правду. Скажи, как звали моего отца. Тот ли человек дал мне жизнь, имя которого я ношу? Открой мне тайну моего рождения.
После недолгого колебания мать рассказала сыну:
— Лет пятьдесят назад в наш аул, когда отец твой был в отсутствии, случайно заехал умный человек, бий. Он переночевал в нашей юрте и уехал, оставив о себе хорошую память. Твой покойный отец был человек недалекого ума, и ты пошел не в него. Где бы тебе быть бием и таким умным, если бы не тот случайный гость! Вот тайна твоего рождения и твоей славной мудрости!
