Сказки и легенды Вьетнама - Автор неизвестен (книга жизни .txt) 📗
Второй ученик также быстро сочинил стихотворение:
А Тюнг Ньи ничего не смог придумать. Друзья его уже закончили сочинять стихи, тогда он взял в руки кисточку и написал первые пришедшие ему в голову слова из жаргона мясников: «Туша освежевана, сердце спеши в рагу превратить». Но наш Чанг по невежеству своему так начертал иероглифы, что из них можно было извлечь какой угодно смысл, только не то, что они значили в самом деле. И жрец, взяв из рук листок, прочитал начертанные на нем две строчки следующим образом: «Душа очарована, сердце тоже в раю красоты». Задрожав от восторга, он воскликнул:
— О, как это превосходно! Как это тонко и в то же время кратко выражено! Изумительно! Неподражаемо! Только древние мудрецы могли так сжато излагать столь глубокие мысли! В жизни я не слыхал ничего, что в такой мере согласовалось бы с красотою этого пейзажа…
И он тут же приказал начертать изречение Тюнг Ньи золотом на доске из черного дерева. На следующий день жрец отправился проводить Чанга и его спутников, он шел рядом с Тюнг Ньи и, не обращая ни малейшего внимания на его друзей, ловил каждое слово Чанга, приходя в восторг от всего, что бы тот ни сказал. А когда они распрощались, жрец долго еще стоял и смотрел ему вслед, повторяя про себя:
— «Душа очарована, сердце тоже в раю красоты»… О, как это превосходно…
5
Чанг и его спутники продолжали свой путь. Места, где они проходили, были полны очарования. Побеги бамбука склонялись над дорогой, путники шли в их прохладной тени, вокруг благоухали цветы, а у берегов озера сверкали перламутровые лепестки лотосов. Роскошные дворцы знатных вельмож белели в густой зелени, а по гористой дороге шло множество путников.
Вдруг Тюнг Ньи остановился, в саду он увидел девушку неописуемой красоты. Вместе с двумя хорошенькими служанками она рвала цветы. Сердце юноши сильно забилось, и он с невольной досадой смерил взглядом высокую стену, окружавшую сад, отыскивая глазами вход. Увидав, наконец, ворота, Тюнг Ньи прошел еще немного со своими спутниками, а затем, притворившись, будто вспомнил о каком-то чрезвычайно важном деле, сказал, что ему нужно посетить родственников, живущих неподалеку отсюда. Прощаясь, Чанг сказал:
— Прошу вас, продолжайте путь в столицу без меня, а я, как только окончу свои дела, поспешу вслед за вами.
Тюнг Ньи же вернулся к высокой стене и начал расспрашивать прохожих, кто хозяин этого дома и сада. Наконец он узнал, что это владения одного царского военачальника из семьи Буи. Буи имеет только одну дочь, прекрасную, как цветок, и зовут ее Фан Кхань. Она славилась чудесной красотой, а кроме того, была наделена умом и замечательным талантом рукодельницы. Отец никак не мог найти для нее достойного жениха.
Но как раз в ночь накануне небо послало Буи странное знамение. Во сне явился ему человек чудесного облика и повторил трижды:
— Скорее вставай, военачальник Буи, и выходи встречать своего зятя чанга…
Вздрогнув, Буи пробудился. Необычайный сон не шел у него из головы, и он решил проверить, не пришел ли и вправду этот жених, предсказанный небом. Отворив резные двери своей спальни, вельможа спустился по выложенной цветными камешками террасе прямо в роскошный сад. Вдруг он увидел у ворот юношу. Это был Чанг, он стоял, склонив голову, и, позабыв обо всем на свете, любовался прекрасной Фан Кхань, срывавшей цветы. Почтенный Буи пригласил Тюнг Ньи в сад.
— Что ты стоишь здесь, юноша, может быть, тебе нужно что-нибудь?
Чанг от волнения даже вспотел.
— По… почтенный вельможа, — начал он запинаясь, — я студент и иду сейчас в столицу на царский экзамен. Вид этого чудесного дворца среди благоухающих цветов и прекрасных деревьев заставил меня остановиться, чтобы полюбоваться им. Я прошу простить меня за беспокойство, которое я вам причинил.
Скромные слова Чанга и его смышленое лицо очень понравились военачальнику Буи. Он пригласил юношу войти в Уен-Ыонг-Динь — так назывался этот дворец, который вельможа построил специально для того, чтобы отпраздновать в нем свадьбу своей дочери. Буи приказал слугам подать вино и различные яства и стал радушно угощать Тюнг Ньи. Чанг же, расхрабрившись от выпитого вина и окружающей его красоты, с большим чувством прочитал два стихотворения, сочиненные его спутниками, выдав их за свои собственные. Тюнг Ньи читал эти стихи нараспев, от гордости у него даже дрожали колени.
Почтенный Буи, услыхав звонкие рифмы стихов, был тронут их задушевностью и замер от восторга. Он похвалил Чанга и приказал позвать прекрасную Фан Кхань, чтобы она записала эти стихи, — Буи намеревался выучить их наизусть. Когда девушка вошла в комнату, Тюнг Ньи пришел в неописуемое волнение и смотрел на нее, не отрывая взгляда, не смея даже моргнуть.
Фан Кхань записала стихи, а затем, по просьбе отца, прочитала стихотворение своего сочинения, которое было во всех отношениях превосходным. Видя столь замечательное сходство талантов у молодых людей, Буи вознамерился устроить их брак. Он стал расспрашивать Тюнг Ньи о его жизни, о планах на будущее, и юноша сообщил почтенному вельможе, что он происходит из древнего рода и что сейчас направляется в столицу на царский экзамен, где надеется завоевать ученую степень чанга. Тогда Буи вспомнил о сне, виденном сегодня ночью, отбросил всякие сомнения и спросил своего гостя:
— Фан Кхань — моя единственная дочь, услада моей старости. Я хочу выдать ее замуж и быть уверенным, что она будет счастлива. Твои достоинства располагают меня в твою пользу, согласен ли ты взять ее в жены?
Чанг скромно ответил:
— О почтенный и знатный хозяин, ты богатый вельможа и знаменитый полководец, я же пока только простой и бедный странник. Я был бы счастлив немедленно принять твое предложение, но я должен просить тебя повременить с браком некоторое время. В ближайшем будущем я получу первую награду на царских экзаменах, и мне будет присвоена степень чанга. После этого я готов стать мужем прекрасной Фан Кхань, и тогда брак наш будет достойным и счастливым.
Буи, восторженно внимавший мудрым словам Чанга, кивнул головой в знак согласия. А Фан Кхань, зардевшись от смущения, сказала:
— Я готова ждать тебя: месяц пролетит за месяцем, много лун переменится, но сердце мое останется неизменным! Я знаю, что ты вернешься, увенчанный славой…
И трое собеседников с сердцами, переполненными отрадой, долго еще наслаждались ароматными кушаньями и мудрыми речами. Потом Тюнг Ньи отвели в комнату, предназначенную для отдыха гостей. Осмотревшись, он заметил пять иероглифов, начертанных на стене, все вместе они составляли слово «Фан», которое значит «пудра» или «мел», и одновременно были именем прекрасной дочери хозяина дворца. Прочитать все эти иероглифы мог только человек, обладающий глубокими познаниями, которыми, разумеется, не обладал наш Чанг. Но последний из пяти иероглифов произносился так же, как и все слово, и Чанг, случайно поняв только этот иероглиф, уверовал, что перед ним начертано имя его невесты, поэтому, взяв в руки кисть, он приподнялся на цыпочках и прибавил к этим иероглифам свое имя, бывшее, кстати, единственным словом, которое он мог написать без ошибки.
Почтенный Буи в свое время дал обещание, что тот, кто прочитает пять иероглифов, начертанных на стене, может быть мужем его дочери. Поэтому когда прекрасная Фан Кхань вошла утром в комнату и увидела приписку Тюнг Ньи, радость переполнила ее сердце. Она побежала к отцу и сообщила ему, насколько мудрость Тюнг Ньи превосходит ее ум. Но почтенный вельможа ничуть не удивился, ибо он был убежден в том, что его будущий зять — самый мудрый человек на свете.
