Ной Морсвод убежал - Бойн Джон (бесплатные версии книг .TXT) 📗
– А у тебя при себе она случайно не осталась? – спросил осел.
– Боюсь, что нет, – ответил пес. – Это было не один десяток лет назад.
– Косточками можно хорошо питаться, – убежденно произнес осел, не спуская глаз с Ноя. Он почти оживился. – Да, очень и очень неплохо питаться можно ими.
– Сын старика, разумеется, тоже мне друг, – продолжал такс. – И тоже превосходный парень. Он жил здесь в детстве, а потом исчез из всех наших жизней очень надолго. Но в конце концов вернулся и до сих пор здесь живет. ГАВ! Но мне мой папа рассказывал, как старик сажал семечко, как оно потом стало прутиком, а прутик затем превратился в ствол, дал ветки, ветки пустили листья, и не успел никто в совете даже проголосовать, как посреди деревни оказалось это громаднейшее дерево.
– Похоже, оно тут не первый век растет, – сказал Ной.
– Правда, похоже? – подтвердил такс. – Хотя на самом деле не такое уж и старое.
– Но все равно в этой истории почти нет ничего необычайного, – сказал Ной. – В смысле – это же просто природа. Я природу в школе проходил, и нет ничего странного в том, как хорошо оно выросло. Может быть, почва тут просто очень богатая. А может, семена были быстрорастущие. Или кто-нибудь раз в неделю поливал их «Чудо-Ростом». У меня мама так делает, а однажды увидела, как я себе им голову поливал, чтобы самому расти быстрее, так заставила полностью раздеться и окатила из садового шланга за домом на огороде, где меня мог увидеть кто угодно. Хотя тогда я был намного моложе, – добавил Ной, – и еще мало что понимал.
– Какая чарующая история, – произнес осел и при этом фыркнул так, что стало понятно: ему это совсем неинтересно.
– А кто вообще сказал, что в этой истории должно быть что-то необычайное? – осведомился пес, опять явно обиженный.
– Так вы же и сказали, – ответил Ной. – Сами говорили, что в нем – что-то особенное.
– A-а, но ты еще не слышал лучшего. – И такс от возбуждения забегал вокруг Ноя кругами. – И это – самое любопытное. Каждые несколько дней у дерева происходит что-то очень странное. Когда деревня засыпает, оно выглядит вот как сейчас. А наутро, когда мы просыпаемся, оказывается, что ночью кто-то с него срубил ветки. А на земле ничего не лежит. А через пару дней они все опять отрастают! Поразительно же. То есть такое вот обычно происходит в… – Тут он назвал вторую деревню, через которую утром проходил Ной, и даже содрогнулся, словно от самого названия этого жуткого места у него во рту остался кислый привкус. – Но у нас таким вообще не занимаются.
– Как необычайно! – сказал мальчик.
– Правда же? ГАВ!
– И лавка. Она очень примечательная.
– Ну само собой. ГАВ! Это лавка игрушек.
Глаза у мальчика распахнулись.
– Это лавка игрушек? – ахнул он. – Три моих любимых слова.
– А моих – нет, – ответил такс. – Правда, «это» я люблю, но вот «лавка игрушек» никогда особо не привлекали. Лично мне всегда нравилось слово «неунывающий». Способность переживать трудности и не поддаваться им. По-моему, тебе имеет смысл об этом подумать, юноша.
– А мне нравится «свежий сытный сочник», – сказал осел. – Три отличных слова.
– У меня нету, – ответил Ной тут же, не успели ему задать вопрос, и осел удивленно вытаращился на него. Ною на миг показалось, что он собирается съесть его самого.
– Я так понимаю, тебе уже не интересно меня слушать, – через минуту обиженно произнес такс и потуже затянул зубами шарфик у себя на шее: поднялся ветер и похолодало. – А если так, не смеем тебя больше задерживать. Мы пойдем. Приятного дня, сударь.
– Да, приятного, – вздохнул осел и отвернулся.
Ной тоже с ними попрощался, но не так сердечно, как мог бы, учитывая, насколько с ним был любезен пес (и, в меньшей степени, – голодный осел). Буквально через секунду он уже переходил дорогу. Остановился под деревом и протянул руку к стволу, но не успели пальцы Ноя коснуться коры, ему показалось, что дерево на него зарычало, и руку мальчик в испуге отдернул. То не был нежный шепот яблони из первой деревни. Теперь на него рычали зло – так тигрица защищает своих тигрят.
На миг – очень короткий – Ной вспомнил о родителях. Как они, должно быть, волнуются, обнаружив, что он убежал из дома, – ведь наверняка уже поняли. Ничего они, конечно, не поймут. Решат, что он эгоист. Но остаться дома… и наблюдать… Ноя передернуло: нельзя об этом думать.
Он отвернулся от дерева, попробовал совсем прогнать из головы папу и маму – и полностью сосредоточиться на лавке игрушек.
На ее двери.
На дверной ручке.
И, вообще-то даже не собираясь этого делать, Ной протянул руку, взялся за ручку, повернул, открыл дверь – и, не успев толком ничего сообразить, оказался в лавке, а дверь плотно закрылась у него за спиной.
Глава четвертая
Марионетки
Поначалу Ной не собирался заходить в лавку игрушек. Ему просто хотелось заглянуть в окно, посмотреть, что там выставлено. Денег у него все равно не было, но ведь не повредит глянуть на то, что он не может себе позволить. А кроме того, не помешало бы проверить, не толкутся ли внутри покупатели, – вдруг поймут, что ему тут не место, и вызовут сельскую полицию.
Но его как будто всосало в лавку помимо воли, словно собой он вообще не распоряжался. Случилось все, конечно, совершенно неожиданно, но теперь Ной думал: раз уж он тут оказался, лучше всего хорошенько оглядеться, посмотреть, что же тут за лавка такая.
Первым делом он заметил, до чего тут тихо. Причем это не такая тишина, которую слышишь, проснувшись среди ночи, если тебе снится нехороший сон. Когда с Ноем такое бывало, в его комнату сквозь щели – там, где окна плохо закрыли, – вечно просачивались странные непонятные звуки. В такие моменты он точно знал: снаружи есть какая-то жизнь, хоть сейчас вся она и крепко спит. То было отнюдь не безмолвное безмолвие.
А тут, в лавке, все было совсем иначе. Здесь тишина выглядела не просто тихой – она была полным отсутствием звука.
Ной в жизни побывал во многих лавках игрушек. Когда они всей семьей отправлялись за покупками, он подчеркнуто вел себя примерно – знал, что если будет послушным, ему перед возвращением домой разрешат зайти в такую лавку. А если будет совсем паинькой, есть даже возможность, что родители купят ему какое-нибудь особое угощение – хоть он его съест не дома, а на улице, а у них нет денег на роскошь. Поэтому пускай мама заставляет его примерять все школьные брюки, что есть в магазине, а потом все же выбирает самую первую пару, снятую с вешалки семь часов назад. Он все равно будет радостно улыбаться, как будто для восьмилетнего мальчика покупать одежду – самое увлекательное занятие, и ему вовсе не хочется орать во весь голос, чтобы стены торгового центра рухнули, а всех и всё – покупателей, продавцов, кассы, вешалки, рубашки, галстуки, брюки и носки – унесло в дальние уголки Солнечной системы, и мы бы о них больше не услышали.
В этой же лавке все было совсем не так, как в прежних. Ной огляделся, стараясь понять, чем же она отличается, и поначалу ему это не удалось.
А потом он сообразил.
Эта лавка игрушек отличалась от всех прочих тем, что здесь нигде не было видно ничего пластмассового. Вообще все игрушки в ней были деревянные.
По полкам тянулись поезда, длинные, из угла в угол, но и вагоны, и рельсы были из дерева.
В новые страны и к новым приключениям по прилавкам маршировали армии – тоже все деревянные.
Дома и деревья, лодки и грузовики – всевозможные игрушки, о которых такой заинтересованный ум, как у Ноя, мог только мечтать, – все здесь было сделано из твердого темного дерева, которое вроде бы само густо светилось и… Да, откуда-то издалека оно даже как-то гудело.
Вообще-то все здесь совсем не походило на игрушки. Казалось, это что-то гораздо важнее. Все, что Ной видел, было очень новым и каким-то другим. Вполне возможно, подумал он, что это единственная лавка на свете, где могут продаваться такие игрушки.
