Три сказки - Хоай То (читать книги регистрация txt) 📗
— Бум-бум! Бум-бум! — гудел Главный Барабан.
— Тра-та-та! Тра-та-та! — отвечал ему Большой Барабан.
А Рупор-ракушка все гремел и гремел:
— Расступитесь!.. Расступитесь!.. Всемирно прославленный Нят-Лауреат возвращается под Родительский Кров!
Триумфальное шествие выглядело на редкость нарядно и празднично. По мере того как процессия приближалась к Дому Лауреата, все ее участники постепенно замедляли шаг. А народу становилось все больше и больше. С каждой минутой прибывали новые толпы любопытных. Все старались протолкаться поближе к дороге, чтобы своими глазами увидеть, как выглядит живой Лауреат.
Сам Триумфатор, сидя в Паланкине, обдумывал и взвешивал, достаточно ли помпезно его приветствуют. И чем больше он думал, тем больше ему все нравилось. «Еще немного, — говорил он себе, — и дойдем до Пагоды. Там мы остановимся поклониться местным святыням, и туда же прибудут на носилках мои дорогие Папа-Мышь и Мышиха-Мама и будут ждать у Пагоды своего Сына Лауреата». Тут молодой Нят почувствовал, что он совершенно счастлив, «Само Небо благоприятствует мне, — думал он, — не зря же стоит такая ясная солнечная погода! Это чтобы каждый имел возможность полюбоваться моим Триумфом».
Очень довольный собой и своими мыслями, Нят снова важно надул щеки и стал бросать долгие и многозначительные взгляды по сторонам. Он медленно подносил ко рту сигарету и, картинно затягиваясь, неторопливо опускал руку на поручни Паланкина. Это делалось для Посторонних Глаз, чтобы все мыши (а особенно молоденькие мышки-девицы, толпившиеся у дороги) могли заметить, какие у Лауреата красивые пальцы, тонкие и гибкие, словно молодые побеги бамбука, — настоящие пальцы Мудреца, Литератора и Государственного Деятеля.
Да, процессия удалась на славу — торжественная, красочная, многолюдная…
Шествие уже почти миновало Поле, простиравшееся перед Домом Лауреата, как вдруг издалека послышался какой-то странный и непонятный звук. Глуховатый и неясный вначале, звук этот, становясь все громче и громче, вскоре напоминал уже злобный рокот барабана и, наконец, зазвучал как ужасающий рев боевой трубы:
— Мяу!.. Мяу!..
О небо! Фамильный Клич Его сиятельства Драного Кота! Что же это происходит? Мыши, рядами стоявшие вдоль дороги, дрогнули и, громко пища от страха, бросились кто куда. Потому что для мышей кошачье мяуканье — это предвестник больших бедствий, стремительных и неотвратимых, как удар грома. Кошачий голос подобен для них свисту заносимого над головой меча.
— Кот идет! Кот! Кот!..
Процессия сразу растаяла на глазах. Двое юношей мышей, открывавших шествие, сбежали первыми, бросив свой Рупор-ракушку. За ними следом кинулись наутек рослые мыши-знаменосцы, швырнув куда попало свои Знамена. И тех, кто несли Биены и Лаунг, тоже словно ветром сдуло — остались лишь брошенные ими для облегчения бега лакированные доски и зонт, сверкавшие красками и позолотой в придорожной пыли.
Только барабанщики, самозабвенно колотившие в свои Барабаны, не удосужились даже поднять головы и поэтому сначала ничего не заметили, так же как и их помощники, которые шатались под тяжестью Барабанов, зажмурив глаза и сотрясаясь от громоподобного барабанного боя.
— Мяу!.. Мяу!.. Мяу!..
В конце концов этот грозный, душераздирающий клич достиг ушей барабанщиков. Они мгновенно побросали свои Барабаны и палочки и, прижав уши, задали такого стрекача, что только их и видели.
Тут и мыши, тащившие Паланкин, затрепетали. Почувствовав, что нести Паланкин дальше было бы свыше их сил, они бросили его и обратились в бегство, стуча зубами от страха.
Паланкин тяжело грохнулся о землю и опрокинулся набок. А сам Нят-Лауреат, величественно восседавший в нем, закинув ногу на ногу, перевернулся и с размаху шлепнулся прямо в грязь.
За одну минуту от торжественной и многолюдной процессии ничего не осталось.
И в это самое время показался Его сиятельство Драный Кот, медленно и внушительно приближавшийся с Запада. Его сиятельство шествовал не спеша, оглашая округу своим Фамильным Боевым Кличем: «Мяу!.. Мяу!..» (Впрочем, возможно, Его сиятельство просто напевал свой любимый романс: «Мя-а-у!.. Мя-а-у-у!.. Мя-у!..» Потому что у этого Драного Кота невозможно было отличить, когда он исполнял Боевой гимн, а когда просто мурлыкал Застольные куплеты. Он пел точно так же, как вопил. Никто не смог бы точно сказать, когда он ведет спокойную речь, а когда, например, сквернословит, угрожая сожрать все Мышиное племя.)
Но как раз в тот день у Драного Кота не было никаких дурных намерений. Наоборот, он пребывал в отличном расположении духа. Изрядно выпив и захмелев, Его сиятельство вдруг растрогался при виде прекрасного весеннего дня и, мурлыкая под нос какую-то легкомысленную мелодию, отправился полюбоваться на Триумфальное шествие в честь Нята-Лауреата. Он надеялся, что это зрелище его позабавит.
Только и всего! Но кто же мог знать об этом? Кому из мышей под силу догадаться, что мурлыканье Его сиятельства было просто лирической песней? Мыши всегда помнят только одно: Его сиятельство Драный Кот постоянно жаждет Мышиной Крови и Мышиного Мяса. А у этих важных господ не разберешь: когда у них хорошее настроение, когда дурное. Так что лучше им вовсе не подворачиваться под руку.
Пока Драный Кот добрался до большой дороги, там не осталось даже мышиной тени. Только валялись в пыли Знамена, Веера, Зонты и Барабаны, а прямо посреди дороги громоздился перевернутый Паланкин. Его сиятельство пришел в изумление и пробормотал сквозь зубы:
— Чудеса! Чего это они разбежались и побросали все добро?
Но в общем это нисколько не смутило Его сиятельство, он опять весело запел: «Мя-а-у!.. Мя-у-у!» Откуда было ему знать, что с каждой новой руладой разбегавшиеся в панике мыши чувствовали еще больший ужас и припускались с новой силой, не жалея ног, лишь бы удрать подальше?
Драный Кот еще раз-другой, недоумевая, огляделся по сторонам, потом не спеша зашагал прочь. Он направился к Берегу Ближайшего Пруда. Его сиятельство решил приятно провести время, развлекаясь ловлей рыбок и маленьких лягушат. Потому что в понимании Драного Кота развлечение и забава — это прежде всего бесчинство и мучительство.
Но вернемся к Триумфальному шествию в честь Нята-Лауреата.
Солнце уже склонялось к закату, когда несколько наиболее отважных молодых мышей осмелились высунуть носы из своих норок. Озираясь, прислушиваясь и принюхиваясь, они поползли к дороге, держа для храбрости друг друга за хвосты.
На дороге не было ни души.
Тогда остальные мыши тоже стали вылезать из своих норок. Вскоре участники процессии собрались снова вместе и решили все-таки возобновить Триумфальное шествие. Ведь печаль и уныние никому не по сердцу. Даже самая неприметная мышь и та все время чего-то ждет от жизни. Порядок и церемониал оставались прежними, и каждый снова принялся за свои обязанности. Впереди Рупор-ракушка, затем Знамена, потом Биены, Главный Барабан, Большой Барабан и, конечно, Паланкин Триумфатора…
Но когда взялись за ручки носилок, то увидели, что славный Нят-Лауреат лежит на земле, придавленный Паланкином, с мрачным выражением лица. Оказывается, он так и пролежал все это время, будучи не в состоянии даже приподняться. В довершение всех бед в тот момент, когда Паланкин опрокинулся набок, Лауреату дверцей прищемило Хвост. Боль была невыносима, но Нят не осмелился даже пикнуть. Потому что пикнуть в ту минуту означало угодить прямо в когти Драному Коту. Стиснув зубы и, как философ, перенося телесные страдания, Молодой Нят покоился под перевернутым Паланкином до той самой минуты, когда носильщики снова подняли его и славный Лауреат смог встать, расправить онемевшие члены и вытащить свой Хвост. Но, о ужас, элегантный и гибкий Лауреатский Хвост оказался надломленным у самого седалища. Рана нестерпимо болела и сильно кровоточила. Нят не мог даже присесть. А что же это за Триумф, если Лауреат не будет восседать в Паланкине, как предписано ритуалом? Молодой Нят, стеная, улегся на дно Паланкина, и носильщики со всех ног пустились к его Дому.
