Солнце и луна, лед и снег - Джордж Джессика Дэй (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
— Нет.
— Ты сегодня ела?
— Да. — Она раздраженно дернула плечом, стряхнув его ладонь. — Он со мной разговаривает. Я не больна, не спятила и не сплю. — Она снова указала лопаткой на собаку: — Скажи что-нибудь еще!
— Можно мне кусочек, пока он не остыл?
— Вот! — Она торжествующе повернулась к Хансу Петеру. — Слышал?
— Нет. — Брат покачал головой, но лицо у него сделалось задумчивое. — Однако я слышал, что он издает звуки. Ворчит и скулит, как и положено собаке.
— Но я разобрала слова совершенно ясно.
Ласси в расстройстве швырнула лопатку. Затем, увидев, что мать смотрит в их сторону, быстро налила на сковородку еще теста и краешком лопатки разровняла очередной лефсе. Пока блин жарился, она снова переключила внимание на собаку.
— Ты знал, что мой брат не понимает тебя? — спросила она негромко.
— Никто не понимает, — тут же отозвался пес. — Я все время говорю, но ты первая, кто понял. — Он задрал заднюю лапу и почесал за ухом. — Сестра у тебя славная, но я весь день ее умоляю, а она никогда не дает мне ничего вкусного. — Его большие карие глаза сосредоточились на стопке лефсе, остывающих на столе. — Пожалуйста, всего один кусочек, а?
Ласси оторвала полоску от края блина, скатала ее и бросила молодому псу. Тот поймал угощение, клацнув зубами, и съел. Покончив с едой, он вздохнул и снова взглянул на девочку.
— На вкус твой лефсе так же хорош, как на вид, — сообщил он.
— Спасибо, — ответила ласси, все еще потрясенная.
— Ты по-прежнему говоришь с собакой? — Изумление на лице Ханса Петера уступило место любопытству.
— Да, и он отвечает, — сказала девочка.
— А раньше тебе доводилось слышать, как звери разговаривают?
— Нет, я… погоди-ка. — Она поджала губы. — Сегодня утром, могу поклясться, одна из кур сказала: «Опять она идет!» — когда я открыла курятник. Но Эйнар и Анни тоже были во дворе.
— Хм. — Ханс Петер присел на корточки рядом с собакой. — Можешь поговорить со мной, малыш?
Пес некоторое время изучал его, потом сказал:
— Могу попробовать.
Ханс Петер поднял глаза:
— Это прозвучало как скулеж.
— Он сказал, что попробует, — перевела ласси.
— О чем это вы двое там шепчетесь? — Йорунн, веселая и розовощекая, подошла к огню. — Учите Нильсова пса фокусам?
Ее длиннопалые ладони гордо покоились на большом животе: Йорунн ждала ребенка.
Ханс Петер и младшая сестренка переглянулись. Брат откашлялся:
— Мы пытаемся научить пса разговаривать, но, похоже, ничего не получается.
— Ах вот как! Нильс говорит, он не очень смышленый.
На это ласси ощетинилась. Пес показался ей весьма разумным.
— По-моему, он сметливый. Давайте попробуем фокус еще раз. — Она подмигнула псу и наставила на него палец. — Говори, малыш!
Пес сел и залаял.
— Хороший пес! — Ласси кинула ему кусочек лефсе. — А теперь ложись!
Он послушно лег на вытертый коврик.
Еще кусочек лефсе.
— Перевернись!
Пес перекатился на спину.
— Ха! — Ласси бросила ему последний кусочек лефсе под одобрительные восклицания сестер, собравшихся вокруг посмотреть.
— Будь добра, перестань скармливать животному наш ужин, пика, — прошипела мать, положив конец веселью.
— Да, мама. — Девочка выпрямилась и вернулась к работе.
Йорунн и Ханс Петер сочувственно посмотрели на нее.
— Нильс! — весело приветствовала Йорунн мужа, когда тот вернулся с остальными парнями из хлева. — Только посмотри, моя младшая сестренка научила пса нескольким фокусам.
Нильс засмеялся и подошел, и пес старательно исполнил новые ужимки. Пока мать не смотрела, Йорунн отломила кусочек желтого оленьего сыра от лежащего на столе клина и дала собаке.
— Вот бы ты и с оленями так ловко управлялась, — тоскливо произнес Эйнар, когда садились за стол. — С нашей старшей оленухой что-то не так.
— Что такое? — встрепенулся сидевший во главе стола Ярл. — Она дает меньше молока?
— Вообще не дает, — проворчал Эйнар. — Так и норовит меня укусить, когда я подхожу близко. Даже если удается ее стреножить и привязать, ничего не выходит.
— Вот досада, — отозвался Ярл, заворачивая кусочек соленой рыбы в лефсе и принимаясь задумчиво жевать. — Та беломордая оленуха всегда была у нас лучшей.
— Если она слишком стара, чтобы доиться, то ей пора в котел, — заявила Фрида. — Зарежьте ее завтра. Торст, у тебя это хорошо получается.
Ярл покачал головой, а Нильс, муж Йорунн, ловко перевел беседу на более приятные темы. Ласси не терпелось продолжить беседу с собакой, но молодого песика выгнали в хлев, пока люди ели. Ночью пса в дом не забрали, и девочка лежала без сна в большой кровати вместе с матерью и сестрами и гадала, спятила она или просто Бог нашел странный способ благословить дитя, во всем прочем оставленное без Его попечения.
На следующее утро ласси отправилась в хлев посмотреть, как дела у Эйнара. Она послушала кур, но совсем недолго. Да, они болтали, но не очень интересно, и они не замечали, когда она им отвечала. Девочку больше заботила оленуха. Как и отцу, ей не хотелось, чтобы беломордую зарезали. Олени никогда ее особенно не занимали, но именно эта оленуха была самой красивой в их маленьком стаде.
При мысли об олене ласси остановилась, едва войдя в хлев. Ведь она говорила с белым оленем. Неужели он сотворил с ней нечто такое, что теперь она может говорить с животными? Девочка вспомнила о его поцелуе, о прикосновении его мягкого носа к своему лбу, о тепле его дыхания. И в груди у нее родилась уверенность: это дар не Бога, а странных древних духов земли.
— Ты собираешься помогать или нет? — спросил Эйнар из дальнего угла хлева.
В одной руке он держал ведро, а в другой табуретку. Они служили ему щитом, позволявшим удерживать оленуху в углу. Та жалобно мычала, ее карие глаза закатывались.
— Больно, больно, больно, — стонала она.
— Эйнар, прекрати! — Ласси подскочила к брату и легонько стукнула его по плечу. — Ей больно.
— Она просто упертая, — проворчал Эйнар, размахивая табуреткой перед носом у оленя.
Издав звук наподобие кашля, обычно кроткое животное увернулось и действительно бросилось на Эйнара. Ласси шагнула вперед и поймала оленуху за истертый веревочный ошейник, когда та уже прыгнула. Тяжелое животное протащило ее несколько футов, прежде чем остановилось, и Эйнар нырнул в кучу опилок и сухого мха, используемых на подстилку для оленей.
— Тихо, тихо, ну же, тихо, — стала успокаивать ласси беломордую. — Не обращай внимания на глупого мальчишку и расскажи мне, что не так.
— Больно.
Оленуха, тяжело дыша, привалилась к девочке. Бедняжка дрожала, на густой бурой шкуре проступили влажные пятна пота.
— Где больно? — проворковала ласси.
— Вымя, — ответила оленуха и содрогнулась.
Эйнар стоял в нескольких шагах от них и, разинув рот, таращился на младшую сестру:
— Она вправду с тобой разговаривает?
— Да, — коротко отозвалась девочка и опустилась на колени возле оленя. — Пожалуйста, дай мне посмотреть. Обещаю не делать тебе больно.
Оленуха снова вздрогнула, но все же кивнула.
Ласси нагнулась ниже и посмотрела на раздутое вымя оленухи. Трудно было что-то разглядеть сквозь густую свалявшуюся шерсть. Наверное, поэтому Эйнар раньше и не заметил беды. На одном из сосков темнела отметина от укуса, и там началось воспаление.
— Ее укусила лиса, — сообщила девочка брату. — Посмотри сюда.
Эйнар нагнулся посмотреть и негромко присвистнул.
— Ой, будь я… Я ведь даже не подозревал! — Он хлопнул оленуху по боку. — Прости, девочка. Я принесу тряпок и обмою.
— В прошлом году, когда Анни порезала руку, папа купил лекарство, — напомнила ему ласси, выпрямляясь и гладя оленуху куда ласковее. — Там в коричневом горшочке на буфете еще есть немного.
Эйнар кивнул и побежал за тряпками и снадобьем. Ласси осталась рядом с оленухой, поглаживая ее по носу.
— Прости, мы не знали, — мягко сказала она. — Я позабочусь, чтобы с этих пор никакие лисы тебя больше не трогали.
