Последнее пророчество - Николсон Уильям (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Дрова быстро схватились. Пламя распространилось. Люди в фургоне стали карабкаться по решетке. Они закричали. Стражники стояли вокруг фургона и палками били по пальцам, цеплявшимся за прутья решетки, заставляя людей падать прямо в огонь. Бессильные зрители всхлипывали и отворачивались. Наконец и Бомен отвернулся от фургона, с горечью сознавая, что такова цена поражения. Только Таннер Амос не мог оторвать глаз от своей юной жены. Джессел Грис стоял на коленях и выл, будто зверь. Крики умирающих на мгновение усилились, затем стихли. Яркое оранжевое пламя бушевало, освещая перекресток и фургоны, стоявшие на всех четырех дорогах.
Никто, даже Таннер Амос, не смог досмотреть этот кошмар до конца. Один за другим люди падали на колени, склоняли головы и закрывали уши, чтобы не слышать криков умирающих. Так они и оставались до тех пор, пока пламя не стихло и агония их близких не прервалась.
Джессел Грис, трясясь всем телом, встал на дрожащие ноги и шатаясь подошел к Анно Хазу. Лицо его было искажено ожесточенной яростью.
— Это ты убил их! — взвизгнул Джессел. — Ты и твои ненормальные мечты! Ты заставил мальчишку Блеша сбежать! Это ты наполнил его сердце своей ложью! А теперь смотри, что ты наделал!
— Ты не меня должен ненавидеть, Джессел, — сказал Анно. — Ненавидь Доминатора.
— А я ненавижу тебя! — возопил доктор Грис — Я проклинаю тебя! Нам не нужен ты и твои ядовитые мечты, нам не нужна твоя сумасшедшая жена!
— Заткнись! — выкрикнула Пинто. — Заткнись! Заткнись! Заткнись!
— Ах да, у тебя еще есть дочь! — всхлипнул обезумевший от боли доктор. — Вот она, плюет мне в лицо. А где же моя дочь?
— Я не могу выразить, как сожалею…
— Мне не нужны твои сожаления! Я хочу, чтобы тебя наказали! Я хочу, чтобы ты страдал так же, как я страдаю сейчас!
Анно Хаз посмотрел в лица окружавших его людей — все смотрели на него с упреком. Библиотекарь понимал, что ему нечего сказать.
— Идем, дорогая, — обратился Анно к жене.
В молчании он повел семью обратно в казармы.
Бомен шел сзади, проклиная себя. Рука Пинто нашла его руку, и юноша понял, что сестра плачет. Он положил ладонь на плечо девочки, а затем крепко обнял ее, ощутив море слез и гнева, бушующее внутри Пинто.
— Больше этого не случится. Я обещаю тебе.
— Ах, Бо, я не могу этого выносить! Ненавижу быть маленькой! Хочу вырасти и стать сильной — тогда я смогу сделать что-нибудь. Я чувствую себя такой бесполезной.
— Ты вовсе не бесполезна. У каждого из нас есть свое дело.
— А что могу сделать я?
— Не знаю. Но наше время еще придет. Мы должны ждать. Мы поймем, когда оно придет. Тогда нам будет дана сила, и никто не станет просто стоять и смотреть.
В комнате они сели на кровать и взялись за руки.
— Сколько еще ждать? — спросил Анно.
— Теперь уже недолго, — ответила Аира.
— Все здесь будет разрушено, — сказал Бомен.
— Как? — заметила Пинто. — Как нам бороться с ними? Как мы сможем поразить их? Как мы разрушим здесь все?
Вместо ответа Бомен взял с кровати учебник и пенал Пинто, положил на колени и открыл их. Юноша сосредоточился на одном из карандашей и силой мысли вытащил его из пенала. Отец, мать и сестра в молчаливом изумлении смотрели на Бомена. Уверенным движением он поднял карандаш над тетрадью и заставил наносить уверенные штрихи на бумагу.
— Вот так Доминат будет разрушен.
Бомен поднял тетрадь, чтобы показать, что нарисовал карандаш. На бумаге была изображена закрученная буква «S» — знак племени Певцов.
— Сирин, — мягко произнес Анно.
На лицах родителей Пинто увидела понимание вместе с верой, и страх отступил.
— Ах, дорогой мой, — сказала Аира, целуя сына. — Твой дар гораздо больше моего.
Пинто просунула руку в ладонь брата и забралась к нему на колени, чтобы быть поближе.
— Когда все это закончится? — спросила девочка. — Когда все это наконец останется позади?
Бомен держал Пинто на руках и вспоминал, как она была маленькой, такой кругленькой и счастливой, и как она смотрела на него снизу вверх с солнечной улыбкой на лице и говорила: «Люблю Бо». Он страстно захотел вновь сделать ее счастливой. Сейчас он покачивал Пинто на руках и рассказывал ей о самых сокровенных надеждах.
— Придет день, — говорил Бомен, — и мы обретем родину, которая станет нашей собственной страной, и больше не будем скитаться. Мы построим город рядом с рекой, текущей прямо в море. Однажды вечером после тяжелой работы мы сядем вокруг большого стола, будем есть что-нибудь вкусное и рассказывать истории о том, что было. Ты вырастешь, и, возможно, у тебя появятся собственные дети. Они тоже будут слушать истории о том, как мы жили в огромном городе и были рабами, и о том, как мы все искали и искали нашу родину. Твоим детям эти рассказы покажутся выдумкой, потому что, сидя вокруг большого стола, они будут чувствовать себя так спокойно и счастливо, что едва ли поверят, что такие ужасные вещи происходили на самом деле. Дети сядут к тебе на колени, как ты сейчас сидишь на коленях у меня, и начнутся расспросы. «Наверное, ты страшно испугалась, мама?» А ты ответишь им: «Наверное, мои дорогие, но с тех прошло столько времени, что я уж и не помню».
Анно и Аира слушали Бомена, смотрели, как он гладит сестренку и утешает ее раненую душу, и больше, чем всей силой острова Сирин, гордились силой любви, что жила в душе их сына.
— Спасибо, Бо, — прошептала Пинто.
— Спасибо, Бо, — произнес отец.
Дымок все это видел и слышал. Он, как и прочие, с ужасом наблюдал, как горит фургон, и лишь сейчас, сидя под кроватью и слушая нежные слова Бомена, кот тоже успокоился.
«Мой мальчик — замечательный мальчик, — думал кот. — Добрый мальчик. Ему предстоят великие дела. И я сделал верный выбор».
