Сказки - Магалиф Юрий Михайлович (читать хорошую книгу txt) 📗
— Вы сами построили этот город? — недоверчиво сказала Бабушка. — Разве один человек может совершить такую работу?
— Да, город строили людишки, которых я позвал. Город строили машины, которые я достал.
— А что же вы делали? — спросил Типтик.
— Я?.. Я им говорил, как надо строить: какие дома возводить, какие улицы прокладывать.
— Вы архитектор? Инженер?
— Ни-ни!.. Не архитектор и не инженер. Просто, как-то, совершенно случайно прихватил на одном старом пыльном чердачке картину Знаменитого Художника. А там все было нарисовано: улицы, дома, квартиры. Тоненько нарисовано, едва замет но… А на обратной стороне Картины — стишки; хорошо их помню:
Города нужно строить вовремя — Не опаздывать и не спешить! Иначе, сограждане, горе вам: Очень трудно будет в них жить.
Стишки эти, конечно, зряшные. Почему «не спешить»?.. Есть чертёж, есть картина — значит, нужно побыстрее построить!.. Крикнул я людишек: «Желаете жить в сказочном городе? Принимайтесь за дело!» Раз-два-три, тяп-ляп, кидай-хватай!.. Вот тебе и город, вот тебе и сказка, вот тебе и мечта! Живи — не хочу! Всё как на Картине!.. А потом я приказал, как надо жить в моем городе, как питаться, как ходить, как играть…
— А Воронуша? — спросил Типтик. — Зачем он вам?
— Проклятая птица какой-то секрет знает! Не зря же Знаменитый Художник научил её говорить. И не зря она Картину караулила. Думаете, Главный Хранитель дурак? Ни-ни! Я сообразил, что Картина заколдована, есть в ней какая-то тайна. И Ворон эту тайну знает…
Дядя Ловушка стал говорить шёпотом, как будто здесь, в вертолёте, его могли подслушать посторонние:
— Да-с! Картина таинственная, с секретом. Но если произнести волшебные слова — секрет пропадёт, Картина расколдуется… А мне это, между прочим, ни к чему — не желаю, чтобы она расколдовалась. Мне и так хорошо.
Типтик сидел в кресле; пальцы его впились в подлокотники; он боялся разжать руки, как будто бы в них находилась тайна. Он вспомнил старый дом; вспомнил ржавую коробочку с яркими красками; вспомнил, как Воронуша унёс эту коробочку неведомо куда.
— Нет, ничего Ворон не знает, — проговорил Типтик. — А если даже и знает, всё равно он вам не скажет. Он упрямый. Даже мне ничего не сказал.
— Хи-хи-хи! — засмеялся Дядя Ловушка. — Тебе не сказал.
А у меня перестанет упрямиться. Разговорится. Есть разные способы, как язык развязывать.
— Опять на цепочку посадите?
— Не огорчайся. Я его теперь не на стальную цепочку посажу, а на золотую.
— А мы с Бабушкой? Тоже на цепи будем сидеть?
— Вопрос непростой. Ещё не решил. Подумаю.
Вертолёт тронулся с места и опять медленно полетел над городом; он кружил, набирая высоту. Вечерело. Солнце сделалось сначала оранжевым, потом красным. И стеклянные крыши домов тоже стали красными, словно в огне горели.
Глава двадцать седьмая
ДЯДЯ ЛОВУШКА МЕЧТАЕТ
Дядя Ловушка круто повернул руль, и вертолёт скользнул к окраине города.
— Сейчас, дорогие гости, я вам кое-что покажу… Глядите!
Типтик посмотрел вниз:
— Что это?!
На земле стоял гигантский металлический предмет, похожий на копьё сказочного великана. Копьё это словно нацеливалось в вечернее небо. Уходящее солнце озаряло остриё. А внизу, там, где копьё как будто было воткнуто в землю, уже плавал в сумраке тонкий белёсый туман — холодно и пустынно было там, внизу.
— Так ведь это же ракета! — воскликнул Типтик. — Смотри,
Бабушка, ракета! Настоящая?..
— Хи-хи! — усмехнулся Дядя Ловушка. — А как же? Без обману. Самая настоящая — хоть сейчас на Луну или на Марс.
— И вы полетите на Марс? — Типтик недоверчиво посмотрел на Главного Хранителя. — Вы уже побывали в космосе?
— Что я — больной? Или смахиваю на сумасшедшего? Что мне делать на Марсе? Зачем мне космос? Нет, голубчики, мне и без Луны хорошо живётся.
— А для чего же ракета, если в городе нет космонавтов?
— Почему — нет? Желающих сколько угодно. Многие в космос рвутся. А я их рядом со своей избушечкой содержу. В миленьких каморочках. Потому что высоко летать — это нехорошо. Вредно высоко летать. Опасно летать выше меня. Запрещено летать выше меня!
— Опасно? Вредно? Запрещено?
— Ага. Потому что полетит такой «желающий» в космос и героем сможет стать. А герой в нашем городе один-единственный, это я сам. И других героев мне тут не требуется.
Типтик молчал. Молчала и Бабушка. Они сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели, как солнце исчезает за краем земли — вот оно легло боком на синюю тучку… вотпоследний разок брызнуло длинными лучами… вот подтянуло к себе лучи и спряталось.
«Ну отчего я ещё маленький? — думал Типтик. — Был бы я большой да сильный — выбросили бы мы с Бабушкой этого одноглазого из вертолёта… Ну, ничего — мы ещё что-нибудь придумаем. Хорошо, что рядом Бабушка…»
Она, кажется, угадала, о чём думал внук, потому что шепнула ему на ухо:
— Не унывай!.. Двое — не один! Вертолёт снижался.
— Эх, скоро-скоро весь этот город будет моим! — сказал Дядя Ловушка. — Скоро-скоро людишки мои помрут… Город мне достанется!
— Зачем вам одному целый город? — спросила Бабушка. — Вы, конечно, сумасшедший!..
— Не знаю… Может быть, может быть… Один в городе! Буду ходить по улицам один. Буду сам по себе разгуливать по разным кварталам и смотреть, где чего имеется. У меня будут ключи от всех-всех квартир! И всё здесь будет моё: платья, костюмы, шляпы, ботинки. Я каждые десять минут буду переодеваться, каждые пятнадцать минут буду переобуваться. Каждый час буду смотреть на свой монумент. Сам себе буду говорить: Да здравствует Главный Хранитель! Сам себе буду говорить: Ура! Спокойной ночи! Не жизнь, а сплошное ликование.
— А если Картина до этого расколдуется? — спросил Типтик.
— Ни-ни! Ни в коем случае!.. Что ты, голубчик, — мне этого совсем не надо. Мне и так хорошо. Просто замечательно! А если кто-нибудь другой её расколдует, тогда моя жизнь пойдёт совсем иначе. Боюсь, как бы Ворон не вмешался в это дельце… Конечно, свернуть бы ему башку — и всё в порядке. Но мне самому тайну узнать хочется… А вот и моя бедная избушечка!..
Они пролетели над каменным забором, над железными воротами и приземлились посредине широкого двора. Прямо перед ними высился дом-громадина. Сразу было видно, что он не такой, как другие дома в городе. Тёмный. Каменный. В нём даже настоящих окон не было. Только высоко-высоко, под самой крышей, тускло светились три узеньких щёлочки.
На крыше пересвистывались мермехоны.
Наступала ночь.
Глава двадцать восьмая
СТО ВТОРАЯ ОШИБЛАСЬ
— Хороша моя избушечка? — спросил Дядя Ловушка, вылезая из вертолёта. — Вы теперь будете жить у меня под боком. Нет-нет, не в моей избушечке, а рядышком, в железном дворике. И никуда вы отсюда не убежите: слишком много знаете обо мне. Ох, как много!
Он хлопнул в ладоши:
— Сто вторая!
Немедленно из темноты подкатилась машина, похожая на перевернутого паука: стальные лапы шевелились у неё по бокам, как живые.
— Возьми-ка, Сто вторая, бабушку-старушку и запри её в хорошенькую клеточку!
— Не имеете права! Я буду жаловаться! — закричала Бабушка. — Я напишу в газету!..
Но Сто вторая ловко обхватила её своими могучими лапами, приподняла над асфальтом и покатила в самый дальний угол двора.
— Тимоша! Внук!.. — послышалось оттуда.
Сто вторая приехала обратно; теперь её лапы потянулись к Типтику.
— Умница! — похвалил машину Дядя Ловушка. — Лучший сторож и надзиратель; одна заменяет двадцать самых опытных охранников. Никогда не спит; есть не просит — только смазывай, да подзаряжай аккумуляторы… Займись-ка, Сто вторая, этим сопляком паршивым! Живо!..
Мгновенно стальные лапы схватили Типтика под мышки. Приподняв его, машина закружилась по двору.
