Капитан Крокус - Кнорре Федор Федорович (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Он бодро завернул за угол и через минуту увидел первого полицейского. Что-то внутри дрогнуло и испугалось! Кажется, это были ноги! Они приготовились повернуться и удирать… Да, безусловно это были ноги. Они просто зудели и чесались, так им хотелось броситься бежать. Но Малыш на них цыкнул:
Цыц вы у меня! Ещё дрожать вздумаете? Марш спокойным ровным шагом прямо мимо полицейского!.. Подумаешь! С драконом схватываться было небось похуже!
Полицейский с удивлением всмотрелся, разглядел на поросёнке ярлык комбината и услышал жужжание.
— В ремонт? — кивнув на поросёнка, небрежно спросил полицейский.
И Малыш совершенно спокойно пожал одним плечом, проходя мимо:
— Ага… Где-то замыкание, наверное. Слышите? Разжужжался! Кошмар какой-то!
Мухолапкин, подглядывавший за ним из-за ближайшего угла, вернулся во двор и сообщил успокоительную новость:
— Всё в порядке, Малыш поговорил с полицейским как ни в чём не бывало. Тот на него и внимания не обратил!
Ребята попрощались с мамой и без всякой определённой цели поплелись по улице, путаясь во всяких предположениях о том, что бы такое могло случиться на пустыре.
Несколько раз они повторяли друг другу, и все с этим дружно соглашались, что разумнее всего было бы пойти на пустырь только вечером, терпеливо выждав, когда стемнеет.
В таких благоразумных разговорах они как-то совсем не заметили, что прошли уже полдороги к домику Капитана Крокуса.
Это было, конечно, очень неосторожно, и они поскорее спрятались в лопухи и устроили там совещание. Один за другим они придумывали самые хитроумные способы подобраться никем не замеченными к домику Капитана Крокуса и, возможно, придумали бы что-то очень умное или очень глупое, но тут услышали лёгкое жужжание у себя над головами.
Маленький вертолётик показался над знаменитой заброшенной трубой, через которую так интересно бывало пробираться в гости к Капитану.
Не успела машина сесть, как из неё вывалился с маленьким парашютиком и шлёпнулся на землю полицейский, чтобы поспеть подбежать и с поклоном отворить дверцу вертолёта в ту самую минуту, когда тот коснётся земли.
Он распахнул с поклоном дверцу, и из неё вышел какой-то другой полицейский, до того важный, что даже не был похож на полицейского! Это был сам Шеф всей полиции города: тайной, явной, подземной, воздушной и подводной!
Из отверстия трубы тотчас же выскочили десять полицейских и, вытянувшись, отрапортовали, что находятся на посту.
Шеф кивнул, и полицейские нырнули обратно в трубу.
Ребята переглянулись и слегка присвистнули: один из самых хитрых их планов был — пролезть по трубе!
В это время Шеф прошёл, осматривая всё кругом, по пустырю прямо к домику Крокуса, и всё время, пока он шёл, из каждого кустика, из-за каждой кучки шлака и, казалось, просто из-под земли выскакивали, как на пружинках, вооружённые полицейские, да не туповатые механические, а настоящие, живые. Они отдавали честь Шефу и тут же точно сквозь землю проваливались.
Весь пустырь был усеян притаившимися полицейскими. Некоторые вскакивали парами, и можно было заметить, что они держат натянутыми специальные сетки, такие частые, что через них и мышонок бы не пролез…
Пустырь был оцеплен, блокирован, закупорен! Онемевшие и замершие от страха ребята еле дождались момента, когда Шеф снова сел в свою вертлявую машинку и умчался по воздуху в город, и поспешили выбраться ползком из лопухов…
Глава 33. В СЪЕДОБНОЙ ПЕЩЕРЕ АЛАДДИНА
Полицейская машина, с воем промчавшись по улицам, остановилась.
Стальная толстая дверь медленно открылась, и четверо полицейских, подталкивая в спину, вывели Коко.
Он поднял голову и улыбнулся, увидев на вывеске знакомое и милое с детства слово "Цирк".
Здесь он любил всё: стёртые поколениями маленьких и больших зрителей края каменных ступеней, окошечки касс, запах конюшни, который не успели истребить автоматизированные жирафы, малиновый бархат портьер!
Его вели по коридорам, и наручники позванивали у него на руках, а он шёл и улыбался, узнавая всё вокруг: знакомые стойла, прежде полные маленьких пони, осликов, и гордых серых коней в яблоках, жёлтый, на пробор причёсанный граблями песок с опилками круглой арены, окаймлённой малиновым барьером!
Он точно возвращался домой, к себе на родину, в родную деревню, узнавая каждую тропинку, и ручеёк, и избушку, где родился, и маленькое кладбище с берёзкой, у которой похоронена мама, и тот самый песок, по которому он нетвёрдыми ножками сделал первые в жизни шажки и впервые перекувырнулся через голову.
— Сколько вам требуется времени, чтобы одеться? — сипато спросил Тити Ктифф. Он уже стоял, засунув руки в кармашки матросских штанишек, с непроницаемым и презрительным видом на пороге цирковой костюмерной.
— Один час, — сказал Коко.
— Много!
— Ведь грим тоже нужен?
— Обязательно. Что же это за чучело из вас получится? В клоунском костюме и с некрашеной мордой? Чушь!
— Тогда прикажите снять с меня наручники. Дело пойдёт побыстрее.
— Нет. Лучше мы подождём лишние десять минут. Вы слишком старый фокусник, чтоб вам давать послабления. Смотреть за ним в оба! Он может ещё попробовать что-нибудь выкинуть. В крайнем случае пристрелить его. Только аккуратно, чтоб не испортить чучело!
— Ну и голосок! — с отвращением сказал Коко. — Такой малютка с виду, а мало того, что негодяй в душе, так ещё и голос как у здоровенного дядьки, который накурился крепких сигар.
— Глупости! — раздражённо процедил сыщик. — Я прекрасно могу, если сделаю усилие… Пожалуйста, вот слышите?.. — Он очень тоненько пискнул "пожа…", но зато уж конец фразы: "…луйста, вот, слышите?" — рявкнул таким басом, что впору брандмейстеру на пожаре! — Ч-чёрт! — выругался Тити Ктифф. — Голос действительно подводит! Придётся принять меры… — Минуту он постоял в раздумье, потом густым, жирным голосом отдал приказание: — Дать ему одеваться, гримироваться. Я вернусь за ним.
Он стремительно вышел. Коко посмотрел ему вслед, плюнул и сел к столу.
— Подайте чистое полотенце, людоеды!.. Завяжите его вокруг шеи, паразиты, я не хочу перепачкаться в гриме… Так… Теперь пусть кто-нибудь из негодяев откроет тот ящик и подаст коробку с гримом… Поставьте зеркало передо мной!.. Немножко правее, змеюка!.. Ладно, сойдёт… Ну, начну гримироваться! Если это в последний раз, надо сделать всё как следует.
Пока Коко неторопливо начал пририсовывать себе знаменитый улыбающийся рот до ушей, маленький проворный Пафнутик — Тити Ктифф, промчавшись через полгорода, выскочил из полицейской машины и, вмешавшись в кучку ребят, игравших в песочек в городском парке, стал неумело и бессмысленно тыкать совочком в мокрый песок.
Очень скоро Ломтик его окликнул: это было условленное место встречи. Пафнутик только помахал приветливо совочком, говорить он не решался из-за своего баса.
— Ну, принёс? — жадно спросил Ломтик, глядя, не оттопыриваются ли у Пафнутика карманы от пирожков.
Тот только поманил его за собой.
Они пошли по улице. Ломтик послушно шёл за своим проводником, но всё время вздыхал.
— Ты что? — не выдержав, рявкнул Пафнутик так, что Ломтик от него шарахнулся.
Пафнутик с досадой стиснул зубы и прикусил язык. Нет, он решительно не мог разговаривать детским голосом!..
— Ти шьто, — шепнул он, сложив губки сердечком, — вждихаешь?
— А чего это ты стал реветь, как бегемот? — подозрительно спросил Ломтик.
— Жаболел… — прошипел Пафнутик.
— Заболеешь тут, — мрачно сказал Ломтик. — Ты не знаешь, что на пустыре полным-полно полиции, даже пройти нельзя!
— Ай-ай-ай!.. — прошипел Пафнутик. — Плохо!.. Ну, иди сюда! Он открыл ключом маленькую дверку в стене громадного здания без окон. Они вошли, притворили за собой дверь, и тогда перед ними оказалась вторая, точно такая, какие бывают в холодильниках.
Как только они пролезли во вторую белую дверь, кругом всё мягко осветилось. Они пошли вдоль длинных белых полок, заваленных до самого потолка такими вещами, какие только могут присниться в новогоднем сне понимающему человеку. Бесконечными рядами стояли облитые шоколадом торты и торты с взбитыми сливками, украшенные орехами, марципанами, засахаренными фруктами, бананами и апельсинами, под стеклом переливались все сорта и цвета мороженого в бумажках, бокалах и вафлях, открытые бочки с прозрачным изюмом, глыбы разноцветной халвы ста разных сортов, и каждый сорт пахнул по-своему, целые лужайки конфет и клумбы из пирожных! Дорожки из пастилы, со столбиками из пахучих жёлтых кексов и ящики с пирожками разных сортов: ананасных, ореховых, джемовых, кремовых, и каждый пирожок издавал свой аромат, и каждый ящик пахнул в сто раз сильнее, а всё вместе кружило голову и почти сшибало с ног. Это была самая настоящая пещера Аладдина, но для понимающего человека тут было кое-что пособлазнительнее, чем какие-то камешки, лампы и кувшины. Тут было собрано всё, что могло свести с ума такого понимающего человека, который и имя-то своё, может, получил, выклянчивая постоянно лишний ломтик кекса или пудинга. А тут были не ломтики, а горы, россыпи, обвалы всякой сладкой роскоши…
