Старик Хоттабыч (худ. Г. Вальк) - Лагин Лазарь Иосифович (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
Откуда-то с запада летел большой самолёт. А надо вам сказать, что во всей 124-й школе не было большего знатока авиации, нежели Женя Богорад. Ему ничего не стоило с первого взгляда определить государственную принадлежность самолёта. Он знал штук сорок опознавательных знаков. Самолёт низко прогудел над нашими путешественниками и скрылся за ближайшим холмом.
— Американский! — заключил Женя. — Белая пятиконечная звезда — опознавательный знак американской авиации.
Пролетел и скрылся за тем же холмом ещё один самолёт. И этот тоже имел на своём фюзеляже американскую белую звезду.
— Одно из двух, — сказал Волька, — мы попали или в Грецию, или в Италию.
— Синьоре Умберто-о-о! — донёсся издалека высокий мальчишеский голос. — Синьоре Умберто-о-о! Вас хозяин зовёт!
— Раз «синьоре» — значит Италия, — сказал Волька. — Значит мы в Италии!
— Удивительное дело, как эти американцы летают себе над Италией, словно над какой-нибудь американской территорией! Просто исключительное нахальство! — задумчиво проговорил Женя. — Будь я итальянцем, я бы…
Но как удивились бы наши герои, узнав, кто прилетел только что в Италию на том, первом самолёте! В то время, когда они выражали своё восхищение по поводу того, что они оказались в этой прекрасной стране, на аэродроме за холмом подкатили к приземлившемуся самолёту дюралевую высокую лестницу, и по ней спустился, надменно выпучив маленькие, свиные глазки, господин Вандендаллес собственной персоной.
Но мальчики и Хоттабыч этого ещё не знали.
— Италия! Мы в Италии! Вот это здорово! — не удержался и крикнул Женя. — Утром — в Одессе, час назад — над Суэцким каналом, а сейчас — уже в Италии! Правда, здорово?
Волька замахал на него руками, чтобы он вёл себя потише.
— Ох, и востро же нам надо ухо держать! — сказал он. И, главное, поменьше болтать.
— Да кто нас здесь поймёт? Мы же по-итальянски ни бум-бум! — фыркнул Женя.
— Ничего не значит, что не поймут. Это даже, может быть хуже, что не поймут.
— Почему, о юные мои друзья, вас не поймут? — обиделся Хоттабыч. — Раз я с вами, то и вас поймут и вы будете понимать язык здешних мест, как понимаю его я.
— Тем более надо держать ухо востро! — снова подчеркнул Волька.
Хоттабыч хотел сразу пуститься в поиски Омара Юсуфа, но мальчики уговорили его пойти с ними посмотреть город. По красивой широкой дороге, тянувшейся вдоль берега, только изредка с тихим шелестом проносились машины да, мягко ступая копытцами, брели тяжело нагруженные ослики.
Вскоре показался большой пляж. Кроме нескольких американских офицеров и солдат, на нём никого не было.
Наши путешественники, не останавливаясь, прошли дальше и спустя некоторое время вошли в город Геную.
Высокие, многоэтажные старинные дома перемежались с не менее древними одноэтажными лачугами. Выло жарко и душно. По узким и грязным улицам ходило множество людей, бедно одетых, измождённых, но весёлых. Они что-то горячо обсуждали, оживлённо размахивали руками, пели песни, останавливались у раскрытых окон и, опершись о подоконник, о чём-то с жаром рассказывали высовывавшимся из окон жильцам.
— Очевидно, сегодня у них выходной день, — сообразил Волька и обратился к мальчику, сидевшему на щербатом пороге у распахнутых дверей мрачного и сырого трёхэтажного дома и мастерившему из старой-престарой сигарной коробки пароход.
— Скажи-ка, мальчик, у вас сегодня выходной день?
Юный генуэзец недоуменно посмотрел на Вольку и его спутников:
— Как ты сказал? Выходной день? Что это такое — выходной день?
— У вас сегодня воскресенье? — взорвался Волька.
— Будто ты сам не знаешь, что сегодня пятница — насмешливо ответил мальчик.
— Тогда сегодня, вероятно, какой-то праздник? — продолжал свои расспросы Волька.
— С чего это ты решил? — удивился мальчик. — Был бы праздник, звонили бы в колокола.
— Почему же, в таком случае, так много людей бродят по улицам в рабочее время?
— Ты, наверно, нездешний, — сурово ответил мальчик. — Одно из двух: или ты нездешний, или ты ненормальный.
— Я нездешний, — быстро проговорил Волька. — Я вполне нормальный, но я нездешний. Я из… я из Неаполя.
— А разве в Неаполе рабочие не бастуют против иностранных военных баз? — рассердился юный генуэзец. — Знаешь что, иди-ка ты подобру-поздорову! У нас в Генуе мальчики не любят, когда к ним пристают с глупыми вопросами?.. Постой, постой! А может быть, тебе нравятся иностранные военные базы в Италии? — крикнул он вдогонку уходившему Вольке. — Ты говоря прямо! Нравятся?..
— Что ты! — возмутился Волька. — Как тебе не стыдно так оскорблять незнакомых мальчиков. Да я их попросту ненавижу!
— И я их тоже ненавижу, — сказал Женя. — Мы, если хочешь знать, только что удивлялись, как это вы их терпите…
— Кто это — мы? Генуэзцы?
— Нет, итальянцы! Такой прекрасный, боевой народ…
— То есть как это — итальянцы?! А ты кто — вавилонянин, что ли?.. Ребята-а-а! — закричал вдруг свирепо юный генуэзец, обращаясь к соседским мальчикам. — Ребята, сюда-а-а!..
— Пусть мы поскорее исчезнем, Хоттабыч! — быстро прошептал Волька. — Скорее же!..
Они исчезли, к величайшему изумлению юного генуэзца, который из-за этого непредвиденного и никак не объяснимого обстоятельства оказался в чрезвычайно неудобном положении перед созванными им друзьями…
— Я говорил тебе: держи язык за зубами! — с досадой выговорил Волька Жене, который чувствовал себя виноватым вне знал, куда деваться от стыда.: — Чёрт знает что может наделать человек, который брякает первое, что ему подвернётся на язык!.. Вот теперь из-за тебя так и не осмотрели город! И какой город: Геную…
— Я льщу себя надеждой, о рассудительнейший из учащихся двести сорок пятой школы (это был увесистый камень в Женин огород), что мы ещё будем иметь возможность осмотреть все его улицы, площади и дома, — успокоительно заметил Хоттабыч. — А если тебя смущает возможность встретиться с тем строптивым мальчиком, который вас так напугал, то тебе стоит только сказать слово, и я его перенесу куда-нибудь в далёкую и безлюдную пустыню.
— Только попробуй! — вспыхнул Волька. — Это совершенно замечательный мальчик! Я бы на его месте поступил точно так же.
— И я тоже? — сказал Женя, виновато глядя в сторону. — Давай, Волька, мириться, а? Я виноват, но больше не буду. Ладно?
— Ладно, — великодушно ответил Волька и пожал робко протянутую руку Жени Богорада. — Мир так мир…
— Пойдёмте же на берег моря, — нетерпеливо предложил Хоттабыч, — дабы я смог без промедления приступить к поискам моего несчастного брата.
Этот разговор происходил на шоссе, по которому они ещё несколько минут назад, полные туристских планов, шагали в Геную. Теперь они пошли в обратном направлении, выискивая укромное местечко подальше от дороги и строений.
XLVII. ПОТЕРЯННЫЙ И ВОЗВРАЩЁННЫЙ ХОТТАБЫЧ
— Пожелайте мне скорой удачи! — воскликнул Хоттабыч, превратился в рыбу и нырнул в воду.
Вода была прозрачная, совсем не то, что у дельты Нила, и было хорошо видно, как, быстро работая плавниками, старик устремился в открытое море.
В ожидании его возвращения наши друзья раз десять выкупались, вдоволь нанырялись, до одурения нажарились на солнце и наконец, сильно проголодавшись, начали беспокоиться. Хоттабыч подозрительно долго не возвращался, хотя обещал больше часа не задерживаться.
Уже давно село солнце, озарив горизонт и тихое море красками поразительной красоты, уже вдали замерцали тысячи городских огней, а старика всё ещё не было.
— Неужели пропал? — хмуро промолвил Женя.
— Не может он пропасть, — отозвался Волька. — Такие старики, брат, не пропадают.
— Его могла проглотить акула.
— В этих местах акулы не водятся, — возразил Волька, хотя твёрдо он в своих словах убеждён не был.
— А мне что-то есть захотелось, — чистосердечно признался Женя после короткого молчания.
