Казачьи сказки - Коллектив авторов (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
СМЕКАЛИСТЫЙ ЛЕКАРЬ
Смолоду с женой своей казак жил душа в душу. Люди глядели на них – радовались. А к старости, что муж не скажет жене – она ему все перечит. Стали чуть ли не каждый день ссориться. Старуха решила сходить к лекарю. С ним посоветоваться: может быть, он старику даст какое-нибудь лекарство.
Пришла к лекарю. Еще через порог переступить не успела, как на всю избу затараторила без удержки. Все на старика жалуется. Лекарь терпения набрался, до конца ее выслушал. Был он человек умный, смекалистый. И спрашивает.
– Ты это так и со своим стариком разговариваешь?
– А ты как же думал? – отвечает старуха, сама уперла руки в бока.
– Ну, тогда твоему горю легко помочь. Вот тебе бутылочка с целительной водою, как начнет тебя старик ругать, так ты ее в рот набери и смотри не выплевывай, не глотай до тех пор, пока он не замолчит.
Старуха лекаря поблагодарила – и домой. Не успела двери за собой прикрыть, как старик ее уже начал бранить.
– Где это ты была, где это ты пропадала?
А старуха поскорее целительной воды набрала в рот из бутылочки – и молчит. Старик побурчал и перестал.
С этих вот пор всегда стала так старуха делать. И живут они теперь дружно да ладно. Люди глядят на них – радуются.
ЗЕРКАЛО
Так то оно так, да не все сразу бывает хорошо да ладно. На ярмарке купила казачка зеркало. Тогда оно было большой редкостью, диковинкой. Домой приехала, мужу ничего не сказала. Спрятала в сундук и ушла. За чем-то полез в сундук муж. Смотрит – зеркало. Взял, повертел его в руках, глянул, а там тоже казак, молодой, бравый, усы черные, закручены кверху. Ему в голову и вошло – не иначе жена с ярмарки привезла портрет своего милого. Долго думать не стал – шашку со стены сорвал, теще говорит:
– Сейчас пойду жене срублю голову!
Теща испугалась, заплакала.
– Да за что ты ее убить хочешь, чем перед тобой она провинилась?
Казак схватил зеркало, под нос теше сует.
– На, погляди на портрет ее милого, полюбуйся!
Теща глянула, не утерпела – рассмеялась.
– Да что ты, баба тут старая, страшная. Лицо – что печеное яблоко, морщинистое. Нос с подбородком шепчутся. Глядеть тошно.
Зять не верит теще. Зеркало возьмет, поглядит, там молодой казак. Заспорили они, один уступить другому никак не хочет. Теща тогда говорит:
– Давай позовем соседку, баба она хоть молодая, но рассудительная. Сразу разберется.
Позвали соседку. Она в зеркало глянула и улыбнулась тут же.
– Ах, какую я вижу красавицу, глядела бы на нее не нагляделась. Чернобровая, лицо белое, губы – что твоя вишенька спелая.
Теща ее в бок толкает.
– Да что ты говоришь, подумай! Там ведь старуха, старая-престарая.
А казак им:
– Что вы ни говорите – не поверю! Там красавец молодой.
Теща и соседка свое, а он свое, шум подняли на всю горницу. Спасибо хозяйка сама тут пришла, растолковала что к чему. Долго все они смеялись. Соседка и хозяйка сами смеются да нет-нет в зеркало глянут. Полюбоваться им на себя охота. Только теща от него отворачивается, досадно ей: в зеркале видны все морщины и седины, от него ничего не скроешь и не спрячешь.
ХИТРЫЙ БОГОМАЗ
Приехал богомаз в хутор. Поп в сторожку его поместил. Там он начал малевать святых угодников. Малюет себе помаленьку, посвистывает, песенки веселые распевает. Не заметил, как к нему в сторожку зашла поповская дочка. Стоит, глядит, как он не торопясь рисует святой лик. Стояла-стояла, кашлянула легонько улыбнулась, спросила:
– Вы одних только святых малюете? Богомаз засмеялся, кисть бросил в сторону:
– Нет, кого хочешь нарисую!
– Ну, а вот меня бы?
Богомаз поглядел на нее: девица стройная, круглолицая, краснощекая.
– Можно, – говорит. – Ты здорово смахиваешь на святую великомученицу Варвару.
Сладился богомаз с поповой дочкой за три рубля и к вечеру выполнил работу. Стоит святая великомученица Варвара – вылитая попова дочка.
Дня не прошло, как об этом поповская дочь рассказала брату. Он и пришел к богомазу, говорит:
– Ты сестру в виде великомученицы Варвары изобразил, а каким святым меня намалюешь?
– Тебя, – говорит богомаз, – святым Георгием-Победоносцем. Ты ликом на него схож.
– Что ты, – удивляется поповский сын, – Георгия-Победоносца на всех иконах рисуют русым, а я, видишь сам, из чернявых.
Богомаз ему в ответ:
– Ничего, пройдет, каким нарисую, на такого и будут молиться, ведь никто и никогда его не видел.
Сошелся с ним богомаз тоже на трех рублях.
Через полдня поповский сын изображен был на иконе, как Георгий-Победоносец, на рыжем коне. Конь взвился на дыбы, поповский сын колет длинною пикой зеленую змею.
Узнала об этом попадья. Пришла в сторожку. Смотрит, вздыхает, умиляется. Поближе к богомазу подошла, начала просить:
– Ты нарисовал бы меня святой мученицей Прасковией Пятницей.
Богомаз подумал, пожал плечами, сказал нехотя:
– Так и быть, намалюю за десять рублей. Попадья долго с ним рядилась, наконец сошлись на пяти рублях. Вскоре нарисовал богомаз и попадью святою мученицей.
В сторожку зашел как-то поп. На иконы поглядел, узнал дочку, сынка и попадью. Соблазнился. Захотелось и самому покрасоваться в образе святого, говорит богомазу:
– Слышал, что ты будешь скоро писать икону «Тайная вечеря».
– Скоро, а что?
– Так ты там изобразил бы меня Христом или хотя бы апостолом.
– Ладно, – соглашается богомаз, – только за это мне, батюшка, заплатите двадцать пять рублей.
– Заплачу. Как нарисуешь – денежки в руки, держать часу не буду.
Постарался богомаз, изобразил попа в виде Христа. Поп посмотрел, похвалил и заторопился служить вечерню. Богомаз промолчал про деньги, думал, что поп зайдет после вечерни и отдаст. Вечерня отошла, а попа нет как нет. День прошел, другой, неделя – поп глаз не кажет. Богомаз к нему тогда пошел, говорит:
– Батюшка, работу мою ты хвалил, да видно забыл заплатить за нее.
Поп рассмеялся.
– За такое дело тебе господь-бог воздаст своею милостью, а я, так и быть, за твое здравие отслужу молебен.
Долго богомаз и спорил, и бранился с попом, но так ни с чем ушел от него.
Вскоре богомаз закончил свою работу. Плотники собрали иконостас и до освящения закрыли пологом. Освятить его приехал сам архиерей. На такое торжество весь хутор собрался. С иконостаса сняли полог – да все так и ахнули: на иконе «Тайная вечеря» вместо Иуды-предателя поп намалеван, рыжий да косматый, страшный-престрашный. Стоят все, на икону глядят, даются диву, а кое-кто потихоньку в кулак посмеивается. Поп же чуть ума не решился, из церкви хватил, по хутору бежит, орет:
– Покараю, анафеме и бичеванию предам!
Но богомаза нигде не сыскали, он давным-давно уже укатил из хутора.
