Жили-были<br/>(Русские народные сказки о боге, черте, и попе, и хитроватом мужике) - Круглов Юрий (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

Пошли.

Пришли в церковь, батюшка службу служит. Парень скрипку под полу и пробирается в алтарь. Говорит попу: «Слышь, батюшка, я забыл, как песню играть!» — «Ведь у меня сейчас, свет, служба». — «Ну, тогда подавай назад сто рублей!» А поп жадный был, говорит: «Погоди, погоди!» И послал дьякона с кадилом перед народом покадить, а сам в алтарь. «Какую песню-то забыл?» — «Да камаринскую!» Поп и правит камаринскую на молитву: «Да, да, да, исправится молитовка моя!» А дьякон услышал и подскакивает: «Раскадилася кадилица моя!» Поп в алтаре: «Да, да, да, исправится молитовка моя!» А дьякон: «Раскадилася кадилица моя!»

Парень рассмеялся и убежал.

А попа и дьякона после этого расстригли из духовенства.

Богомольцы

Встретились как-то богомольцы: старик и старуха. «Была я в Троицкой лавре, — говорит старуха, — отец Павел проповедь сказывал, так уж я плакала, плакала». — «Да о чем ты, мать, плакала?» — «Да вот была в лавре, так отец Павел проповедь сказывал…» — «О чем же плакала?» — «Да была я…» — «Ну, была, ну, плакала, а он-то что сказывал?» — «Да я почем знаю? Ведь я сзади всех стояла!»

Чужого прихода

Поп проповеди сказывал уж так-то жалостливо, что и бабы и мужики ревели. Вот был престольный праздник. Кончил поп обедню, вышел на амвон — и давай толковать. Женщины первые нюни распустили, а за ними и мужики стали глаза вытирать. Только один не ревет: на попа глядит и ни слезинки не уронит.

Подходит к нему староста и спрашивает: «Что ж ты, добрый человек, не плачешь?» А тот отвечает: «А чего мне плакать? Ведь я не вашего прихода!»

Прихожанин попа перехитрил

Решил один поп сказать своим прихожанам проповедь на тему: «Ударят по щеке, подставь другую». Долго он говорил, распинался. Один из присутствующих решил поповскую теорию на практике применить. Только спустился поп с амвона, а тот ему — в ухо. Поп, не долго думая, заворотил рукав и дал сдачи. Прихожанин — тоже.

Народ разнял драчунов, стал их спрашивать. Прихожанин говорит: «Он же нас учил! А почему сам не подставил мне левое ухо, когда я ему въехал в правое?» Поп отвечает: «Действую по божеским законам: „Какой мерой мерите, такой и вам отмерится“. А почему ты меня бил?» — «Потому, батюшка, — говорит прихожанин, — что Христос учил: „Мне — отмщение, и аз воздам!“».

Попу и крыть нечем.

Дьякон мир сотворил

У одного попа была привычка: читая проповедь, ладонью стучать по аналою. Дьякон и вздумал подшутить: взял и натыкал шпилек под покрывалом аналоя.

Вышел поп и начал читать о сотворении мира: «Православные христиане! Знаете ли, кто сотворил мир?»

А сам как трахнет по аналою! Света не взвидел от боли. Только и мог сказать: «Это наш дьякон, черт бы его побрал, сделал в мое отсутствие!»

Так и считали в этом приходе, что дьякон мир сотворил.

Дьячок-вор

Жил-был поп, дьякон и дьячок. Жили-пожили, до пасхи дожили, а разговеться-то у них и нечем. Вот дьякон и говорит: «Я знаю, на Филимонове у Филимона много баранов; давайте я поеду, украду». А дьячок говорит: «Да куда ты, воришка! Тебя поймают! Давай я съезжу».

Ну ладно. Вот дьячок запряг лошадь, сел и поехал. А как раз о пасхе снег растаял, а ночью- то пороха напала. Приезжает к Филимонову хлеву, лошадь завернул, зашел в хлев, схватил барана, бросил в сани и поехал. Ехал-ехал, доехал до кладбища, а баран-то у него не был связан, как выскочил да в лес побежал. Дьячок соскочил с саней и вслед за бараном погнался. А известно, у дьячка полы длинны, шапка высока: то за куст зацепится, то за сук! Пока возился, баран- то ушел, к Филимону убежал обратно.

А Филимон, когда дьячок уехал, услышал, что кто-то у хлева был, и говорит: «Женка, давай-ка лучину, пойду посмотрю, кто там был». Вот приходит к хлеву, хлев полный; баранов сосчитал — одного нет. Тут увидел он след от саней, сел на коня и поехал. Подъезжает к кладбищу, видит — лошадь в санях. «А, — говорит, — это та самая лошадь! Уведу!» Завернул лошадь с санями и уехал.

Дьячок же все гоняется за бараном. Но вот слышит звон — в церковь надо. Прибежал на то место, где лошадь оставил, а ее нет! Побежал в церковь, прибегает, весь задохся. Поп его увидал (служит уже службу) и спрашивает: «Украдоша или нет?» А тот в ответ: «Украша баша, клаша в сани, ноги не связаша, баша убежаша, я за ним гнаша, не догнаша, приходаша на то место, а и-го-го уведоша!» Дьякон стоит на клиросе да в ответ: «Растак ваша мать! На чем будет пашня пахать? Надо нова покупать!»

А народ-то стоит, кланяется, молится. Думает, что это поп, дьякон и дьячок проповедь говорят.

И все.

Святой Авраам

В одной деревне было две церкви, одна большая, другая маленькая. В большую церковь народ еще ходил, а в маленькую совсем перестал ходить.

Сидит поп целую неделю и думает: «Что же мне сделать, чтобы народ ходил в мою церковь, а то помру с голоду?» Наконец, надумал. Приходит к дьякону и говорит: «Ну-ка, дьякон, запрягай лошадей и поезжай в город, купи три головки льна, одну — в десять фунтов, другую — в двенадцать, а третью — в пуд, чтобы всё разные были».

Поехал дьякон, купил, привез попу. А поп сидит, пишет извещение, что такого-то числа, в воскресенье, в такой-то церкви будут твориться небесные чудеса. А дьякону он говорит: «Ты, дьяче, заберешься в купол и как я пропою: „Аврааме, Аврааме, сошли с неба огненное пламя“ — зажжешь десять фунтов льна и бросишь. И так до трех раз».

Дьякон согласился.

Приходит воскресенье. Народ валит со всех концов, в церкви просто не вместиться. Началась служба. Поп поет, кадилом машет, оно так и дымит. Вдруг встал — руки кверху и запел: «Аврааме, Аврааме, сошли с неба огненное пламя!»

Дьякон зажег десять фунтов льна и как бросит из купола вниз. Народ весь на коленки, крестится. Поп тут, конечно, обрадовался, еще лучше поет, кадилом машет, взад и вперед так и мечется. Второй раз запевает: «Аврааме, Аврааме, сошли с неба огненное пламя, чтобы все убедилися, в этой церкви молилися, в грехах спокаялися!»

Дьякон сверху еще сбросил двадцать фунтов. Тут уже все на коленях плачут и молятся. Мужики, бабы видят, что раз такие чудеса творятся — готовы сами себя отдать. Деньги бросают не в тарелку, а в решето! Поп от радости просто земли под ногами не чувствует. И в третий раз опять запевает: «Аврааме, Аврааме, сошли с неба огненное пламя, обожги нечестивым бороды, чтоб все убедилися, в этой церкви молилися, в грехах покаялися!»

Дьякон зажег пуд льна и как бахнет: дыму нашло — полная церковь! А мужики готовы все, что ни есть, отдать, чувствуют, что грешны перед богом: в церковь эту не ходили. А поп от радости себя не помнит, видит, что все снова переходят к нему в церковь богу молиться, и в четвертый раз запевает: «Аврааме, Аврааме, сошли с неба огненное пламя!»…

А из купола дьякон как закричит: «Бес долговолосый, тебе хорошо внизу плясать, а я тут в дыму совсем задохся! От радости забыл, что ли, что было три головки льна куплено?» И лезет оттуда.

Народ глаза вытаращил, опомниться не может. Старухи крестятся, думают: «Не дьявол ли?»

Но дым разошелся, все признали дьякона и ушли из церкви.

Вразумил

Раз в сельскую церковь во время вечерни залетел воробей. Дьякон его полотенцем выгоняет: «Киш, окаянный, киш, антихрист, киш, дьявол безрогий!» Гоняется за воробьем по всему алтарю.

Услыхал поп и говорит: «Отец дьякон, ну разве можно в священном месте такие грешные слова говорить? Вы бы полотенцем-то махнули получше, он и улетел бы к чертям!»

Золотая гора

Жил-был поп. Того наймет работника, другого — всё работники не уживаются. Пошел поп на базар, навстречу мужик. «Как, согласен в работники ко мне?» — «А как плата?» — «А как служить будешь, а то за один хлеб». — «Нет, — говорит, — так не пойдет, мне плата нужна! Дочки есть?» — «Нет, дочек нет», — «А попадья есть?» — «Есть». — «Ну, вот условие: год служу, два с попадьей живу». — «Нет, — говорит поп. — Так не пойдет!»