Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт - Незвал Витезлав (книги TXT) 📗
— Ну и гладко вы рассказываете! Я бы так не смогла — сразу бы застеснялась, — сказала Анечка.
— Кто-кто, а я не из тех, кто стесняется! Мне море по колено! — ответил Соломенный Губерт.
Тётя в испуге побежала к окошку, глянула в него, а потом всплеснула руками и сказала — И правда, вода по колено. И снег пошёл. Это ужасно! Вот почему ты так грустно пела, Русалка!
Русалка печально улыбнулась. Соломенный Губерт украдкой взглянул на неё, и ему показалось, что Русалка немного состарилась.
Рыбушмены испуганно вытаращили глаза и словно бы от холода задрожали.
— Нехорошо, что пошёл снег, — сказала Тётя.
— Почему? — спросил Соломенный Губерт.
— Мы опять станем на год старше…
— А разве это плохо?
— Очень! Мы же выйдем из моды! Очень я, Русалка, боюсь, что из моды выйду!
— Я этого не боюсь… — совсем грустно ответила Русалка.
Анечку её голос огорчил, а Соломенный Губерт — тот даже и не решался взглянуть на Русалку.
— Что это значит «выйти из моды»? — спросила Анечка, чтобы хоть что-то спросить, а Тётя ответила:
— Это значит перестать нравиться. Как в один прекрасный день перестаёт нравиться Самокат, так перестаёт нравиться всё! А что, если и вы из моды выйдете? — обратилась Тётя к притихшим Рыбушменам.
Те сразу загалдели и хором ответили:
— Ну и выйдем! Подумаешь, дело какое! Значит, нас не купит Абаба. Мы только рады будем!
Русалка, улыбнувшись, сказала Рыбушменам, что ей нравится их решимость, но судьба есть судьба, а Тётя прибавила:
— Было так и есть пока! Рыбушмены сразу же дружно запели:
Жизнь по-прежнему легка:
Было так и есть пока!
Нужен всем свой тихий угол.
Наш, к примеру, в Царстве Кукол.
У других он — за витриной,
Третьим лучше под периной.
В море хочется четвёртым,
Пятый бредит мотоспортом.
Два шестых с седьмым поют —
Спать восьмому не дают.
Встал не с той ноги девятый,
А десятый — конопатый!
Жизнь по-прежнему легка,
Было так и есть пока!
Когда Рыбушмены допели свою бравую песню, Анечка повернулась к окошку и воскликнула:
— Глядите, на стекле Волшебные Растения!
Тётя заохала, что ударил мороз, Рыбушмены застучали зубами, и только Русалка словно бы не слышала Анечкиных слов.
— Нет ли там, случайно, Зеватки Снежнонежной? — спросил Соломенный Губерт и подбежал к окошку.
Зеватка Снежнонежная там была.
Был ещё и Сапожник Холодный Дикорастущий и Кружевножка Лентобантичная и множество всяких других растений, однако теперь все они выглядели как-то безжизненно. Зеватка Снежнонежная не зевала. Сапожник Холодный Дикорастущий гвоздиков не заколачивал. Кружевножка Лентобантичная не скручивалась и не раскручивалась.
Соломенный Губерт ни с того ни с сего стал вдруг соскребать один из лепестков Зеватки Снежнонежной, пока на стекле не получился маленький прозрачный глазок.
Тётя глянула в него и ужаснулась:
— Ах, беда, беда! Всё заволокло! Соломенный Губерт тоже поглядел и подтвердил:
— Правильно! Всю воду заволокло Парусиной, на которую мы упали, когда перескочили Стену Последнего Приключения.
— Я видела, как Парусина прыгала в воду! А Седло на ней? — спросила Анечка.
— На ней! И не пустое! На нём двое сидят! — сказал, нахмурившись, Соломенный Губерт.
— Кто же это, раз вы так нахмурились? — спросила Анечка и поглядела в глазок. — Один похож на человека, у которого Рачьи Клешни! А другой… — сказала она совсем тихо. — А другой на господина Антонио… Я, правда, не совсем уверена…
— Зато я уверен!
— Что это господин Антонио?
— Нет, что это купец Абаба!
— А что у него в руках?
— А вы как думаете?
— Я думаю — флажок! — сказала Анечка-Невеличка.
— А я не думаю, я вижу это собственными глазами!
— Кажется, на флажке что-то написано!
— Вот именно! Но флажок свёрнут, и виден только кончик надписи. Ну-ка прочитайте! Анечка-Невеличка прочитала по складам:
— «Н» и «А» — «НА» и «М» — «НАМ».
— Знаете ли вы, что это? Это надпись «СТРАШИЛЕ К ИМЕНИНАМ!» — сказал Соломенный Губерт.
— Тихо! Тётя услышит! — зашептала Анечка и вздрогнула. — А не думаете ли вы, что купец Абаба родственник Страшиле?
— Я думаю, что купец Абаба и Страшила — одно и то же лицо! Страшила — Ветер, а у Ветра ведь много лиц, вот он и был то купцом Абабой, то господином Антонио…
— То чёрным Козлом…
— И, если помните, усатым палачом, который проезжал на велосипеде по Заколдованной Площади! — тихо сказал Соломенный Губерт.
Но тут произошло такое, что Анечка просто онемела и перестала слушать Соломенного Губерта.
Парусина всколыхнулась и поползла вверх. Человек, У которого были Рачьи Клешни, подпрыгнул в Седле вместе с господином Антонио, и оба стали подниматься вместе с Парусиной…
— Глядите! Всё поехало куда-то! — прошептала Анечка. — И вроде бы посветлее стало…
— Это оттого, что Парусина поднялась.
— Обрадуйте Тётю! Ой, мы так долго стоим у окошка, что просто невежливо, мы ведь в гостях! — сказала Анечка.
Соломенный Губерт обернулся, чтобы сообщить всем приятную новость, но то, что он увидел, очень испугало его.
Да и как было не испугаться!
В комнате всё словно бы оцепенело. Рыбушмены мелко дрожали и стучали зубами. Русалка сидела, уставясь в одну точку, и едва шевелила губами. Тётя стояла, странно заломив руки.
Анечка-Невеличка подбежала к Русалке:
— Не сердитесь, Русалка, за то, что мы долго глядели в окошко, не сердитесь и поговорите с нами!
Русалка, казалось, не слышала Анечку. Она продолжала шевелить губами, словно бы тихонько шепча что-то.
— Русалка хочет нам что-то сказать! — догадался Соломенный Губерт. — Приложите ухо к её губам!
Анечка так и сделала.
— Ой! — сказала она. — Русалка поёт какую-то песню! И Анечка стала повторять вслед за Русалкой:
Мороз к утру
Весь мир скуёт.
И я умру,
И всё умрёт.
Опять терять
Мне дом родной
И спать опять,
Как ледяной.
Не жить, не петь.
И слёз не лить,
И куклой впредь
Навеки быть.
Утратить речь!
Судьба слепа!
И молвить веч
но па-па-па…
веч но…
веч но… в
еч но па-па-па…
па-па-па
Русалка умолкла. Анечка сквозь слёзы не могла даже слова вымолвить. Она повторила ещё несколько раз вместе с Русалкой:
веч но… веч но
причём всё время всхлипывала, потому что ей казалось, что Русалка тоже всхлипывает. Русалка шепнула напоследок:
