Ветер в ивах - Грэм Кеннет (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— И спесь, — добавил Барсук, который любил называть вещи своими именами.
— Все для твоей же пользы, Тоуди, — продолжал Рэт. — Ты ведь сам понимаешь, что рано или поздно тебе придется начать новую жизнь, и сейчас для этого самое подходящее время. Что-то вроде поворотного момента в твоей жизни. И пожалуйста, не думай, что тебе труднее все это выслушать, чем мне произнести.
Тоуд молчал, погруженный в свои мысли. Наконец он поднял голову, и по его лицу можно было сказать, что он пережил глубокое потрясение.
— Вы победили, друзья, — сказал он срывающимся голосом. — Не о многом я вас просил — просто покрасоваться еще один вечерок, ловить ухом аплодисменты, которые всегда, как мне казалось, пробуждают во мне мои лучшие качества. Однако я знаю, что правы — вы, а не прав — я. С этого времени я буду совершенно другим. Друзья мои, вам никогда больше не придется за меня краснеть. Я даю вам слово. Но боже мой, боже мой, как мне трудно его давать!
И, прижав платок к глазам, он, шатаясь, вышел из комнаты.
— Барсук, — сказал дядюшка Рэт, — я чувствую себя негодяем. Интересно, а ты?
— Понимаю, понимаю, — сказал дядюшка Барсук мрачно. — Но это надо было сделать. Ему еще жить и жить здесь, и надо, чтобы его уважали. Ты что, хочешь, чтобы он был всеобщим посмешищем, чтобы его дразнили и над ним глумились всякие горностаи и ласки?
— Нет, конечно, — ответил дядюшка Рэт. — И, кстати, о ласках. Какое счастье, что нам удалось перехватить ласку, когда она только что отправилась разносить эти его приглашения. Как только ты мне рассказал про утреннее, у меня закралось подозрение, поэтому я взял и поглядел на эти приглашения. Пришлось конфисковать все. Они просто позорные. Бедный добрый Крот сидит сейчас в синей спальне и заполняет обыкновенные пригласительные билеты.
Время банкета приближалось. Мистер Тоуд все еще сидел в своей спальне, погруженный в задумчивость и меланхолию. Положив голову на лапы, он долго и глубоко размышлял. Постепенно лицо его прояснилось, и он начал улыбаться — медленные и растянутые улыбки сменяли одна другую. Потом он начал хихикать смущенно и самодовольно. Потом он запер дверь, задернул шторы, составил все имевшиеся стулья полукругом, встал перед ними в позу, заметно раздувшись и увеличившись в размерах. Потом он поклонился, два раза кашлянул и запел громким голосом перед потрясенной аудиторией, которую он так ясно видел в своем воображении:
ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ МИСТЕРА ТОУДА!
Он пел все это очень громко с большим пылом и, когда допел до конца, начал все сначала. После этого он издал глубокий вздох. Долгий, долгий, долгий вздох.
Потом он обмакнул головную щетку в кувшин с водой, причесался на прямой пробор, прилизал волосы, отпер дверь и спокойно спустился вниз, чтобы приветствовать гостей, которые к этому времени должны уже были начать собираться в гостиной.
Все звери закричали «Ура!», когда он вошел, и столпились вокруг него, поздравляя его и восхваляя его ум и боевые качества, но мистер Тоуд только легонько улыбался и бормотал: «Да нет, что вы!» или иногда для разнообразия: «Совсем напротив!»
Дядюшка Выдра, который, когда он вошел, ораторствовал, стоя на каминном коврике в кругу восхищенных слушателей, и рассказывал, как бы он поступил, если бы присутствовал при битве, кинулся к нему с распростертыми объятиями и хотел сделать с ним по комнате круг почета. Но Тоуд легонько отстранился, заметив:
— Нет, Барсук был мозговым центром. Крот и Рэт приняли на себя основной удар, а я просто был рядовым.
Звери были явно ошеломлены таким неожиданным оборотом дела, и Тоуд почувствовал, переходя от группы к группе гостей, что он был предметом острого интереса.
Барсук заказал роскошный и обильный ужин, и банкет необыкновенно удался. Было много разговоров, и смеха, и остроумия. Тоуд, конечно, сидел во главе стола, говоря приятные вещи гостям направо и налево. В промежутках он бросал взгляды на своих друзей и видел, как дядюшка Рэт и дядюшка Барсук глядят друг на друга с открытым от удивления ртом. И это доставляло ему огромное удовлетворение.
Некоторые из гостей, которые были помоложе и полегкомысленнее, стали спустя какое-то время перешептываться, что, мол, раньше тут бывало веселее, кое-кто стучал кулаком по столу, кричал:
— Тоуд! Спич! Тоуд! Произнеси речь! Песню!
Но Тоуд только легонько качал головой, поднимал лапу, мягко протестуя, и настойчиво угощал гостей деликатесами, беседуя с каждым, задавал вопросы об их детишках, которые еще не доросли до банкетов, и в конце концов у всех создалось впечатление, что банкет прошел по всем правилам.
Он теперь и на самом деле совсем другой, мистер Тоуд!
После этого события все четверо друзей продолжали жить своей жизнью, так грубо нарушенной «гражданской войной». Они жили в полном веселье и радости, и никакие нашествия их в дальнейшем не тревожили.
Мистер Тоуд, посоветовавшись с друзьями, выбрал золотую цепочку и медальон, отделанный жемчугом, и отправил дочке тюремщика с письмом, которое даже дядюшка Барсук нашел скромным, благородным и изящным. Машинист тоже получил благодарность и компенсацию за все его старания и доставленные ему неприятности. Под сильным нажимом Барсука даже тетка с баржи была разыскана, и ей была вручена стоимость ее лошади. Хотя Тоуд страшно этому сопротивлялся, заявив, что он был просто посланцем судьбы, призванным наказывать жирных теток с мускулистыми руками, которые не умеют узнавать настоящего джентльмена с первого взгляда.
Домашняя экспертиза признала сделку с цыганом приблизительно справедливой.
Время от времени в долгие летние вечера друзья совершали прогулки по Дремучему Лесу, который после усмирения и укрощения был для них теперь не страшен. И было приятно видеть, как почтительно с ними здоровались его обитатели и как матери — ласки — выводили своих малышей на порог норы и говорили, показывая:
— Смотри, детка, вон идет великий мистер Тоуд! А это доблестный мистер Рэт, могучий воин, который идет рядом с ним. А вон тот — знаменитый мистер Крот, о котором папа тебе столько рассказывал.
Когда детишки капризничали и не слушались, то им говорили, что, если они не успокоятся, страшный серый Барсук придет, посадит их в мешок и утащит. Это была низкая клевета на Барсука, который по-прежнему, хоть и сторонился общества, от души любил маленьких детишек. Но эти угрозы всегда действовали безотказно.
