Золотой ключик, или приключения Буратино (Художник В. Полухин) - Толстой Алексей Константинович
Помусолив пальцы, он потрогал жаркое, и оно показалось ему сырым.
В очаге было мало дров. Тогда он три раза хлопнул в ладоши.
Вбежали Арлекин и Пьеро.
— Принесите-ка мне этого бездельника Буратино, — сказал синьор Карабас Барабас. — Он сделан из сухого дерева, я его подкину в огонь, мое жаркое живо зажарится.
Арлекин и Пьеро упали на колени, умоляли пощадить несчастного Буратино.
— А где моя плетка? — зарычал Карабас Барабас.
Тогда они, рыдая, пошли в кладовую, сняли с гвоздя Буратино и приволокли на кухню.
Синьор Карабас Барабас, вместо того чтобы сжечь Буратино, даёт ему пять золотых монет и отпускает домой
Когда куклы приволокли Буратино и бросили на пол у решетки очага, синьор Карабас Барабас, страшно сопя носом, мешал кочергой угли.
Вдруг глаза его налились кровью, нос, затем всё лицо собралось поперечными морщинами. Должно быть, ему в ноздри попал кусочек угля.
— Аап… аап… аап… — завыл Карабас Барабас, закатывая глаза, — аап-чхи!..
И он чихнул так, что пепел поднялся столбом в очаге.
Когда доктор кукольных наук начинал чихать, то уже не мог остановиться и чихал пятьдесят, а иногда и сто раз подряд.
От такого необыкновенного чихания он обессиливал и становился добрее.
Пьеро украдкой шепнул Буратино:
— Попробуй с ним заговорить между чиханьем…
— Аап-чхи! Аап-чхи! — Карабас Барабас забирал разинутым ртом воздух и с треском чихал, тряся башкой и топая ногами.
На кухне все тряслось, дребезжали стекла, качались сковороды и кастрюли на гвоздях.
Между этими чиханьями Буратино начал подвывать жалобным тоненьким голоском:
— Бедный я, несчастный, никому-то меня не жалко.
— Перестань реветь! — крикнул Карабас Барабас. — Ты мне мешаешь… Аап-чхи!
— Будьте здоровы, синьор, — всхлипнул Буратино.
— Спасибо… А что — родители у тебя живы? Аап-чхи!
— У меня никогда, никогда не было мамы, синьор. Ах, я несчастный! — И Буратино закричал так пронзительно, что в ушах у Карабаса Барабаса стало колоть, как иголкой.
Он затопал подошвами:
— Перестань визжать, говорю тебе! Аап-чхи! А что, отец у тебя жив?
— Мой бедный отец еще жив, синьор.
— Воображаю, каково будет узнать твоему отцу, что я на тебе изжарил кролика и двух цыплят. Аап-чхи!
— Мой бедный отец всё равно скоро умрет от голода и холода. Я его единственная опора в старости. Пожалейте, отпустите меня, синьор.
— Десять тысяч чертей! — заорал Карабас Барабас. — Ни о какой жалости не может быть и речи. Кролик и цыплята должны быть зажарены. Полезай в очаг.
— Синьор, я не могу этого сделать.
— Почему? — спросил Карабас Барабас только для того, чтобы Буратино продолжал разговаривать, а не визжал в уши.
— Синьор, я уже пробовал однажды сунуть нос в очаг и только проткнул дырку.
— Что за вздор! — удивился Карабас Барабас. — Как ты мог носом проткнуть в очаге дырку?
— Потому, синьор, что очаг и котелок над огнем были нарисованы на куске старого холста.
— Аап-чхи! — чихнул Карабас Барабас с таким шумом, что Пьеро отлетел налево, Арлекин — направо, а Буратино завертелся волчком. — !де ты видел очаг, и огонь, и котелок нарисованными на куске холста?
— В каморке моего папы Карло.
— Твой отец — Карло! — Карабас Барабас вскочил со стула, взмахнул руками, борода его разлетелась. — Так, значит, это в каморке старого Карло находится потайная…
Но тут Карабас Барабас, видимо, не желая проговориться о какой-то тайне, обоими кулаками заткнул себе рот. И так сидел некоторое время, глядя выпученными глазами на погасающий огонь.
— Хорошо, — сказал он наконец, — я поужинаю недожаренным кроликом и сырыми цыплятами. Я тебе дарю жизнь, Буратино. Мало того…
Он залез под бороду в жилетный карман, вытащил пять золотых монет и протянул их Буратино.
— Мало того… Возьми эти деньги и отнеси их Карло. Кланяйся и скажи, что я прошу его ни в коем случае не умирать от голода и холода и, самое главное, — не уезжать из его каморки, где находится очаг, нарисованный на куске старого холста. Ступай, выспись и утром пораньше беги домой.
Буратино положил пять золотых монет в карман и ответил с вежливым поклоном:
— Благодарю вас, синьор. Вы не могли доверить деньги в более надежные руки…
Арлекин и Пьеро отвели Буратино в кукольную спальню, где куклы опять начали обнимать, целовать, толкать, щипать и опять обнимать Буратино, так непонятно избежавшего страшной гибели в очаге.
Он шепотом говорил куклам:
— Здесь какая-то тайна.
По дороге домой Буратино встречает двух нищих — кота Базилио и лису Алису
Рано утром Буратино пересчитал деньги, — золотых монет было столько, сколько пальцев на руке, — пять.
Зажав золотые в кулаке, он вприпрыжку побежал домой и напевал:
— Куплю папе Карло новую куртку, куплю много маковых треугольничков, леденцовых петухов на палочках.
Когда с глаз скрылся балаган кукольного театра и развевающиеся флаги, он увидел двух нищих, уныло бредущих по пыльной дороге: лису Алису, ковыляющую на трех лапах, и слепого кота Базилио.
«…Буратино увидел двух нищих… лису Алису, ковыляющую на трех лапах, и слепого кота Базилио…»
Это был не тот кот, которого Буратино встретил вчера на улице, но другой, — тоже Базилио и тоже полосатый.
Буратино хотел пройти мимо, но лиса Алиса сказала ему умильно:
— Здравствуй, добренький Буратино. Куда так спешишь?
— Домой, к папе Карло.
Лиса вздохнула еще умильнее:
— Уж не знаю, застанешь ли ты в живых бедного Карло, он совсем плох от голода и холода…
— А ты это видела? — Буратино разжал кулак и показал пять золотых.
Увидев деньги, лиса невольно потянулась к ним лапой, а кот вдруг широко раскрыл слепые глаза, и они сверкнули у него, как два зеленых фонаря.
Но Буратино ничего этого не заметил.
— Добренький, хорошенький Буратино, что же ты будешь делать с этими деньгами?
— Куплю куртку для папы Карло… Куплю новую азбуку…
— Азбуку, ох, ох! — сказала лиса Алиса, качая головой. — Не доведет тебя до добра это ученье… Вот я училась, училась, а — гляди — хожу на трех лапах.
— Азбуку, — проворчал кот Базилио и сердито фыркнул в усы. — Через это проклятое ученье я глаз лишился…
На сухой ветке около дороги сидела пожилая ворона. Слушала, слушала и каркнула:
— Врут, врут!..
Кот Базилио сейчас же высоко подскочил, лапой сшиб ворону с ветки, выдрал ей полхвоста, — едва она улетела. И опять представился, будто он слепой.
— Вы за что так ее, кот Базилио? — удивленно спросил Буратино.
— Глаза-то слепые, — ответил кот, — показалось — это собачонка на дереве…
Пошли они втроем по пыльной дороге.
Лиса сказала:
— Умненький, благоразумненький Буратино, хотел бы ты, чтобы у тебя денег стало в десять раз больше?
— Конечно, хочу! А как это делается?
— Проще простого. Пойдем с нами.
— Куда?
— В Страну Дураков.
Буратино немного подумал.
— Нет, уж я, пожалуй, сейчас домой пойду.
— Пожалуйста, мы тебя за веревку не тянем, — сказала лиса, — тем хуже для тебя.
— Тем хуже для тебя, — проворчал кот.
— Ты сам себе враг, — сказала лиса.
— Ты сам себе враг, — проворчал кот.
— А то бы твои пять золотых превратились в кучу денег…
Буратино остановился, разинул рот…
— Врешь!
Лиса села на хвост, облизнулась:
— Я тебе сейчас объясню. В Стране Дураков есть волшебное поле, — называется Поле Чудес… На этом поле выкопай ямку, скажи три раза: «Крекс, фекс, пекс», положи в ямку золотой, засыпь землей, сверху посыпь солью, полей хорошенько и иди спать. Наутро из ямки вырастет небольшое деревцо, на нем вместо листьев будут висеть золотые монеты. Понятно?
