Сказки дедушки Валякси - Афанасьев Юрий Николаевич (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
— Бабушка, — говорит она. — Посмотри на хвост Сороки, там всего несколько перьев. А теперь на мой — видишь, какой он длинный, пушистый и дорогой. Неужели бы я отказалась старому человеку дорогу своим хвостом показать? Смотри, какой он у меня яркий, далеко виден!
— Вижу, вижу! — обрадовалась Старуха, потянулась рукой пощупать пушистый хвост. — Ничего глаза мои уже не видят, только твой хвост!
Лиса ловко увернулась.
— Ну так как, возьмёшь меня в провожатые?
— А много ли платить тебе надо?
— Можно ли обижать невинных, — опустила глаза Лиса. — Тебя я даром отвезу.
— Убирайся, Сорока! — закричала обрадованная Старуха. — Мне дорогу Лиса показывать будет!
А сама и думает: «Молодец, Лиса! Своим рыжим хвостом мне дорогу указывать будет. У Сороки же такой жидкий хвост — как я по нему дорогу бы увидела?»
Улетела обиженная Сорока, и Лиса прыг на нос лодки, где еда, и хвост — к реке. Как огонь, над рекой хвост горит. Смотрит на него Старуха и правит кормовым веслом.
Развязала Лиса первый узелок с едой. Тут Старуха спрашивает:
— Какое место проезжаем, моя пушистая?
— Озеро Вкусный Калач, — отвечает Лиса, подбирая языком крошки.
— Я что-то не помню такого озера! — удивляется Старуха. — Сядь-ка ты, Лиса, ко мне поближе, совсем глаза у меня устали… Погладить хвост твой хочу.
А сама размечталась: «Уж только бы схватить, ни за что не выпустила бы из рук тёплую шкурку».
Но Лиса ещё хитрей была. И отвечает Старухе:
— Нет, бабушка, не могу, дорогу потеряем! Вот приедем к чуму твоему — наиграешься хвостом!
— А далеко ли до чума? — нетерпеливо спрашивает Старуха.
— Пока ещё далеко! — чуть не подавилась Лиса, а сама развязала второй узелок с едой.
«Пока можно и в старой шапке походить, — поджав губы, думает Старуха. — А из этой шкурки неплохие получатся чижи-носки, ноги к старости зябнут…»
— Что-то ты молчишь, моя тёплая! — обратилась она опять к Лисе. — А какое место мы сейчас проезжаем?
— Мыс Олений Язык, — торопливо отвечает Лиса, целиком глотая сочные отварные языки…
— Не знаю я такого мыса! — пробормотала Старуха. — Лиса, сядь-ка поближе, руки хочу погреть в твоей шубке, совсем замёрзли!..
— Нет, бабушка, не могу: дорогу потеряем! Вот приедем, можешь даже огня в чуме не разводить, грейся в моей шубе сколько хочешь!
— А далеко ли до чума? — вздыхает Старуха.
— Теперь уже близко, — поперхнулась Лиса последним куском. — Посиди уж молча, дорогу мешаешь показывать!
«Чижи получатся тёплые, — думает Старуха, — да больно шкурка красивая, обшить бы ею ягушку!»
А Лиса в это время за последний узелок принялась. Старуха слышит тихую возню, чавканье, а разглядеть не может, что там Лиса делает.
— Рыжая моя с белой грудкой, какое место проезжаем? — ёрзает от нетерпения Старуха.
— Рыбий остров, — облизнулась Лиса.
— В моей памяти такого острова не было! — удивилась Старуха.
— Видно, к старости память ослабла.
— А далеко ли до чума-то?
Увидела Лиса глинистый берег и говорит весело:
— Приехали! Поворачивай, бабушка, к берегу. Да скорее же!
Засуетилась Старуха, быстро веслом стала подгребать… Только лодка коснулась берега, Лиса прыг — и в лес.
Посмотрела Старуха, а вместо узелков — одни пустые платки! Кинулась она Лису догонять — да куда там! Только в глине завязла.
Заголосила, руками замахала Старуха, дыханье перехватило от злости и обиды…
Мимо Сорока пролетала, увидела Старуху, всё поняла и сказала:
— Одно пожалеешь — другое потеряешь. Спроси-ка, Старуха, у людей: где ум прячется — в хвосте или в голове?.. А чум твой совсем на другом берегу. — Махнула Сорока хвостом и улетела.
Только на другой день добралась Старуха до своего чума. Спасибо, добрые люди помогли, а то бы совсем в глине завязла…
… — Где жадность, там и глупость, — так закончил дедушка Валякси сказку.
Хыр-лык, хыр-лык, — гребёт неторопливо дедушка Валякси. Вёсла задорно пощёлкивают, от них по водной глади убегают следы с завитушками. На тихом плёсе слышны всплески — рыба. Лодка-колданка шустро виляет заострённой кормой. Ундре лежит на малице, голова покачивается в такт вёслам. Закроет глаза, и кажется ему, что едут они не вперёд, а назад, Стоит открыть — всё правильно, и солнце вместе с дальними кустами ползёт за ними.
— Оп-оп, — ухватился Валякси за палку, торчащую из воды. — Кол не сломается, сетка удержится, сетка удержится — рыба поймается, — запричитал он.
Ундре превратился в слух, он по плеску мог определить, какая попадётся рыбина. А дедушке очень хочется сегодня поймать налима. Сделает он из прутьев обручи: большой, средний и маленький, обтянет их мережей, получится ловушка — фитиль. Поставит этот фитиль в реку у самого берега, а вечером налим попадётся.
— Ундре, — спрашивает Валякси, — слушай: под водой сто глаз ждут старика усатого. Что это?
— Сетка и налим, — отвечает внук. Ох и любит же налим, прежде чем попасть в сеть, чтобы про него всякие загадки напридумывали.
— Ундре, — заговорщически обращается снова дедушка. — За ус не ухватишь и за хвост не удержишь. А?
— Налим, — торжественно говорит Ундре, зажмуривая глаза. Он прикидывает расстояние до буровой вышки, которая темнеет у самого горизонта. Завтра должны приехать в их чум в гости Фёдор с геологами. Дедушка пообещал много рыбы поймать за ночь.
— Под водой за камнем лежит живая колотушка, — не унимается Валякси и сам поднимает в лодку фитиль.
— Налим! — открывая глаза, громче прежнего кричит Ундре. Что-то тяжёлое шлёпнулось на дно лодки, зачавкало, заползало.
— Налим! Налим! — ликует Ундре.
От кустов ползёт седая холодная дымка тумана. На поржавевших кочках расселись длинноногие птицы — кроншнепы.
…Дымится в котелке налимья уха, сверху плавают аппетитные кусочки максы — печени. Ундре подаёт дедушке в деревянной чашке налимью голову.
— Кому налимья голова, — говорит он, — от того семь сказок!
— Не забыл обычая. Это хорошо, — принимает чашку Валякси. — Сегодня ты услышишь рассказ про самого Налима. Чтобы сказка началась, пусть уха вкусной будет! — принялся он за еду.
Весело потрескивает сухой хворост. Налетевшая было на костёр сова бесшумно метнулась в тень. Что-то стучит и поскрипывает вдали на буровой вышке. А у ног раздаётся плеск по воде — рыба.
ЛЕТУЧИЙ ЗВЕРЬ-НАЛИМ
…Когда-то в Долине Семи Холмов жил Человек. Он молча сидел на вершине самого большого Холма. Человек не мёрз и не потел, потому что через его дырявую малицу одинаково проходили насквозь и холод, и тепло. Он сидел молча, потому что был один, и печально смотрел вокруг. Там, где ещё недавно рос кудрявый ягель, теперь были плешины, где была тайга — зубьями торчали пни. Живое не бегало, не летало, не кричало. Большое зло в тундру принёс страшный летучий Зверь — Налим. Огромной птицей летал он по небу, мамонтом ходил по земле, кораблём плавал по морю.
И не знал Зверь-Налим сытости. На обед уходило семь оленьих стад. Если пил, то сухими оставлял семь озёр.
Увидел всё это зло Главный Свет, собрал своих братьев и сестёр, позвал Человека с Седьмого Холма. Когда все собрались, Главный Свет велел привести к нему летучего Зверя-Налима.
И у Зверя-Налима задрожала от страха косматая шкура, но не мог он не слушаться — пришёл. Тогда сказал Главный Свет:
— Когда я выхожу посмотреть, как живут в тайге, всё живое начинает двигаться. Деревья тянут ко мне свои ветви с дрожащими от холодной сырости листьями, травы становятся выше ростом, цветы купаются в моём тепле, птицы песни складывают. Посмотрит на меня Человек, не выдержит — улыбнётся. Разве мог я породить летучего Зверя-Налима? — Нахмурился Главный Свет, красные щёки его потемнели, как чугунный котёл. Неуютно стало, пасмурно.
