Жили-были. Русские инородные сказки – 7 - Кац Михаил Борисович (книги онлайн полные .txt) 📗
Что значит, зачем ты меня сделал? Что значит, ненавижу? Я тоже так умею говорить, когда совсем плохо…
Эй, что это в тебе ворошится? Так… так-так… милый, да никак у тебя завелось сердечко… Живи.
– Каси, знаешь, я должна тебе сказать… Может быть, ты даже разговаривать, даже видеть меня после не захочешь, но я не могу… Я хочу, чтобы все было честно. Между нами такое… Я не думала, что любовь – это так. Вот так. Понимаешь?
– Не говори ничего, не надо. Если ты так боишься, не говори. Зачем? Что угодно, все-все, что угодно скажи – и ничего не изменится. Это не я тебя люблю, это не ты меня любишь, это сама любовь в нас.
– В тебе – да. А во мне что… Я тебе скажу.
– Ты дрожишь вся.
– Я скажу! Я должна тебе признаться. У меня сердца нет. У меня внутри…
– Рваные колготки? – обрадовался Каспер.
– Нет, – растерялась она и беспомощно захлопала ресницами. – Синтепон от старой куртки.
Марина Воробьева
Сказка про жизнь
Жизнь споткнулась, покачалась на месте и остановилась. Опять! – пробурчал Гры и стал думать, как ее пнуть. То слева пнет, то справа, то с разбега – все никак, жизнь стоит на месте, даже не покачивается. Тогда Гры позвал Кра. Кра сказал: надо с чего-то начать. Кра сказал: надо начать с утренней зарядки, все начинается с утренней зарядки. Кра уцепился за Гры, они покувыркались немножко вместе, сделали велосипед и отжались.
Потом Гры и Кра вместе пнули жизнь. Пнули слева, пнули справа, пнули с разбега. Жизнь не шевельнулась. Тогда они позвали Дру. Дру ничего не сказал и молча уцепился за Кра. Попинали-попинали они жизнь, а жизнь ни с места. Попеняли они жизни: мол, чего стоишь, дай ответ! Нет ответа.
Стали они спорить, как бы с жизнью справиться. Дру предложил ремень, Гры был за антропософское воспитание и хотел сказать жизни: что-то ты перепутала и забыла, а Кра кричал, что если зарядка не помогает, тут поможет только психоаналитик, сама жизнь ничего не вспомнит, хоть ты ее режь.
Спорили они, кричали, а жизнь тем временем укатилась по дорожке в другую сказку и там успела уйти от медведя, волка и зайца.
Елена Боровицкая
Однажды в выходной день
Звонок мобильника раздался, когда Аня ехала на эскалаторе на третий этаж торгового центра.
– Алло, милая?
– А зачем ты звонишь?
– Я звоню сказать тебе, что очень-очень по тебе соскучился. Давно не видел. Где ты?
– Я еду на эскалаторе в молле.
– Анька, ты математик. В этом молле десяток эскалаторов.
– Угадай! Слышишь плеск воды?
– Ага, значит, это эскалатор около фонтана? Сейчас буду.
Аня зашла в один магазин, потом в другой. Опять раздался звонок.
– Ну и где ты? Я стою у фонтана.
– А там есть лошадки, свисающие с потолка на ленточках?
– Нет, тут лебеди с розовыми клювами. С которых капает.
– Ага. Тогда у тебя проблемы – это другой фонтан, а я в противоположном конце молла. А Катя и Сережа с тобой?
– Нет, я оторвался от них!
– Где?
– Не волнуйся, им там нравится! Мы можем провести это время вдвоем.
– А они не обидятся и не разболтают сам-знаешь-кому?
– Анька, ну мы же взрослые люди! Я иду к тебе. Где ты?
– Я тебе расскажу, если ты правильно ответишь на мой вопрос.
– Давай! Я весь внутренне напрягся!
– Как долго ты собираешься меня любить? Да смотри не ошибись!
– Вечно!!!! Угадал?
– И несвойственная ему робость прозвучала в его голосе. Опять врешь?
– Я никогда тебе не вру. Ты же знаешь!
– Если ты соврал, то я сейчас брошусь прямо в фонтан. С третьего этажа.
– Ага, значит, ты на третьем этаже.
– Уже нет. И даже не около фонтана. Но могу успеть добежать, чтобы утопиться.
– Анька, кончай валять дурака, у нас не так много времени. Я хочу сводить тебя в одно место.
– В какое? В «Freddy of Hollywood», как прошлый раз? Выбирать ажурные чулки?
– Не угадала. В салон подвенечных платьев. Я около него стою. Тут в витрине такое платье на девке… Но она хуже тебя.
– Опять врешь?
– Да, вру! Она не просто хуже, она гораздо хуже тебя.
– Дурашка, это не девка, это манекен. – Анькин голос раздался помимо телефона, прямо за Сашиной спиной. – Тоже мне знаток женщин, живую девку от куклы отличить не может! Ну и зачем я тебе тут понадобилась?
– Хочу примерить на тебя подвенечное платье.
– Ладно, только чур – я буду смущаться и краснеть, а ты покровительственно обнимать меня за плечи!
– Идет!
В лавке, уставленной манекенами, упакованными в белый атлас и бархат, звучала романтическая музыка. Саше предложили присесть в кресло, а на Аньку принялись прикидывать всевозможные кринолины.
– А что они так замшело выглядят?
– Сашка, это не замшелость, это цветочные гирлянды. Слушай, тебе не кажется, что я во всех них выгляжу одинаково – как муха в сметане?
– Да, надеюсь, ты не обидишься, Аньк, но я передумал на тебе жениться.
– Ну слава тебе господи! Могу я это снять? Объясни пока приказчицам, что мы передумали жениться.
– Ладно, сейчас скажу.
– Но я хочу отступного!
– Все, что ты хочешь, моя радость.
– Я в аптеке видела розового плюшевого мишку!
– Все понял, ты давно его хотела.
– Так вот, я его больше не хочу!
– А чего ты хочешь?
– Пока не знаю. Буду тебя мучить, ладно? Но ты должен страдать!
– Хорошо, – покорно сказал Саша, – буду страдать.
Провожаемые любопытными взглядами приказчиц, они вышли из лавки подвенечных платьев.
– Сашк, наверное, пора воссоединиться с Катей и Сережей? Нехорошо уже…
– Ладно, милая, пойдем.
– А где они?
– Да там же, где я их оставил.
Они вошли в двери «Build-Your-Bear Workshop». Катя с Сережей, взявшись за руки, завороженно следили за работой прозрачных шлангов машины, набивающей плюшевых зверей. Катька прижимала к груди белую, развратного вида кошку в оборчатой юбке. Из-под кошкиной юбки торчали розовые в цветочек трусы.
Катя оглянулась, заметила Аню и Сашу и завопила на весь магазин как резаная:
– Бабушка! Посмотри, какую мне кошку сделали! Я назвала ее Мими!
Вблизи кошка имела еще более блудливый вид. Саша расплачивался с девушкой, присматривающей за детьми.
– У вас замечательные дети, – привычно улыбнулась девчонка.
Анька и Саша шли по моллу, взявшись за руки. Впереди бежали Катька и Сережа. Катька не расставалась с новоприобретенной кошкой.
– Если дочь узнает, как я провожу время, якобы гуляя с внуками по моллу, она лишит меня бабушковых прав. – Аня улыбнулась такой идее.
– Но она же не узнает. Наши союзники не проболтаются. – Саша кивнул в сторону детей.
Взыскательный Ванюша
Поэт Ванюша обнимал в своем саду морщинистый ствол яблони. Одной рукой, в другой руке имея рюмочку дюбонне. Ванюшин американский дом разлегся позади поэта бесформенным чудищем.
«Тщета, все тщета, – думал Ванюша, устремляя думы свои к звездам. – Творчество, только творчество. Все бросить, все отринуть, уйти бос и наг…»
Ванюша осторожно вынул одну ножку из уютного тепла домашних шлепанцев и потрогал пяткой землю. Земля была прохладна и кололась. Что за чушь, право, зачем такие крайности, дошло до Ванюши, и он вдел озябшую ступню обратно.
«Так вот, бос и наг, – не стоило-таки пренебрегать богатым образом, – в пустыню и творить, творить, творить! Зачем мне все это?»
