Семейная библиотека. Выпуск восьмой - Кириллова Алла Александровна (чтение книг txt) 📗
Совершенно верно! В соседней комнате Таня открыла глаза.
— Ох, как плохо я танцевала, — сказала она.
И все засмеялись, потому что она танцевала прекрасно. Пожалуй, на этом можно было бы окончить сказку о Песочных Часах. Да нет, нельзя! Потому что на другой день сама фея Вежливости и Точности пришла к Тане в гости.
Она пришла в чистеньком платочке, а на носу у неё были очки в светлой оправе. Свою палочку она поставила в угол, а очки сняла и положила на стол.
— Ну, здравствуй, Таня! — сказала она.
И Таня поклонилась ей так вежливо, как только могла.
При этом она подумала: «Интересно, а как это у меня получилось?»
— Ты исполнила своё обещание, Таня, — сказала ей фея. — Хотя прошло ещё только полгода и полдня, но ты отлично вела себя за эти полдня и полгода. Что ж, придётся мне расколдовать этого противного мальчишку.
— Спасибо, тётя фея, — сказала Таня.
— Да, придётся расколдовать его, — с сожалением повторила фея, — хотя он вёл себя тогда очень плохо. Надеюсь, с тех пор он чему-нибудь научился.
— О да! — сказала Таня. — С тех пор он стал очень вежливым и аккуратным. И потом, он уже давно не мальчишка. Он такой почтенный дядя, с длинной чёрной бородой!
— Для меня он ещё мальчишка, — возразила фея. — Ладно, будь по-твоему. Вот тебе твоё зеркальце. Возьми его! И помни, что в зеркальце не следует смотреться слишком часто.
С этими словами фея вернула Тане её зеркальце и исчезла.
И Таня осталась вдвоём со своим зеркальцем.
— Ну-ка, посмотрим, — сказала она себе.
Из зеркальца на неё смотрела всё та же Таня, но теперь она была решительная и серьёзная, как и полагается девочке, которая умеет держать своё слово.
Вениамин Каверин
Летающий мальчик
«Летающие мальчики? Вздор!»
В газете «Немухинокий голос» появилось объявление: «Для строительства воздушного замка требуются летающие мальчики».
Немухинцы прочитали его с удовольствием: это значило, без сомнения, что в городке будет строиться воздушный замок. Не поверил этому только Петька Воробьев, который случайно знал, что воздушный замок можно построить только в воображении. Потом он подумал о себе — летающий ли он мальчик? И решил, что едва ли. Правда, ему случалось летать во сне, и он решил, что в объявлении пропущены два слова: «Для строительства воздушного замка требуются мальчики, летающие во сне». Это было бы строго научно: мальчики, летающие во сне, приглашались построить замок в воображении. Но в редакции «Немухинского голоса» ему сказали, что он не годится. «Тут нужен не сон, — сказали ему, — а практический подход к делу».
На другой день это объявление повторилось по радио с настоятельным предупреждением, что речь идет не о девочках, а именно о мальчиках, а еще через два-три дня в Немухин приехал корреспондент центральной газеты, которому поручили написать статью «Летающие мальчики? Странно!». Корреспондент обежал Немухин, заглянул на хлебный завод и застрял на футбольном матче между мухинцами и немухинцами, кончившимся вничью. Вернувшись в Москву, он написал две статьи. Одна называлась «Летающие мальчики? Вздор!». А в другой он упомянул, что у немухинцев, атаковавших ворота противника, положительно вырастали крылья.
И объявление, хотя оно еще несколько раз повторилось по радио, стали забывать. Не забыл его только Петька, который, никому в этом не признаваясь, непременно хотел стать космонавтом или, по меньшей мере, верхолазом.
Прямоугольный смотритель
День был жаркий, и гонять по Немухину на велосипеде не хотелось, тем более что Петька и так не слезал с седла целое утро. Пожалуй, он погонял бы ворон, но на днях он узнал, что «гонять ворон» — это значит «бить баклуши». Весь Немухин бил баклуши в этот утомительный августовский день. Собаки сидели высунув языки и скоро дыша, а люди плелись по Нескорой, отдуваясь и обмахиваясь газетой. Только из трубы хлебозавода валил дым. Но и дым валил как-то лениво.
Скучища! Можно было, правда, заглянуть к Таньке, но даже здесь, на дворе у Воробьевых, было слышно, как Танька пиликает на скрипке — она училась в музыкальной школе.
Оставалось только глазеть на забор, и Петька заметил, что если глядеть научно, то есть внимательно следя за собой, не уснешь, а ненаучно — уснешь. Однако уснуть не удалось, потому что через забор перелетела шляпа. Как будто выбирая, где приземлиться, она покружилась в воздухе и неторопливо уселась у Петькиных ног.
Шляпа была мягкая, велюровая, зеленая, с перышком, но мужская. Петька заметил все это сразу, потому что у него был натренированный взгляд. Но больше он ничего не успел заметить, потому что вслед за шляпой через забор перелетел нескладный коротенький человек, с нескладными руками и ногами и ничего не выражающим прямоугольным лицом.
— Простите, если не ошибаюсь, вы тот известный мальчик, которого все зовут «Воробей с Сердцем Льва»? — опросил он, улыбаясь.
Петька отвечал, что иногда его действительно так называют, но это ошибка, потому что у него сердце как сердце.
— Сразу видно, что вы — воплощенная скромность! Но скажите, пожалуйста, почему вы не удивились, увидав меня перелетающим через забор?
Петька сказал, что он не удивился потому, что еще в прошлом году дал себе слово ничему не удивляться. Насчет воплощенной скромности он промолчал.
Незнакомец снял плащ и оказался в поношенном зеленом мундире с высоким воротником и в узких брюках с зеленым же кантом.
— Между прочим, я летаю потому, что я из Летандии. Есть, вы знаете, такой островок. Не Исландия, не Лапландия, а именно Летандия. В географии говорится, что это — остров ветряных мельниц и парусных лодок. Вздор! Это остров неслыханной красоты, парусных лодок и ветряных мельниц. Более того, это остров, на котором постоянно слышится музыка. Ветер играет на эоловой арфе.
Петька не удивился, что ветер умеет играть. Но насчет эоловой арфы он все-таки спросил, потому что был почти уверен в том, что никто не знает, что такое эолова арфа.
— Музыкальный инструмент, на котором может играть только ветер! И когда он играет, все приходит в движение: крылья ветряных мельниц начинают кружиться, а цветные паруса на лодках надуваются и трепещут.
— А в Летандии все умеют летать? — спросил Петька. — Или только начальство?
— Почти все. Летают по делам, иногда в гости. А под парусами ходят для отдыха, для развлечения. Вообще жизнь веселая, необыкновенная. Каждый год устраиваются, например, маскарады. Все переодеваются, ходят в масках, играют, танцуют, поют.
Он говорил, улыбаясь, но глаза оставались неподвижными на прямоугольном, ничего не выражавшем лице.
— Значит, если бы мне удалось попасть в Летандию, я бы тоже научился летать?
— Без сомнения. Но прежде надо было бы, пожалуй, взять два-три урока.
Можно было подумать, что нет ничего проще, как найти в Немухине человека, который научил бы Петьку летать.
— Жаль, что у меня нет времени. Я, понимаешь, Смотритель Маяка и не могу отлучиться надолго. Маяк в Летандии старинный, на керосине, и каждые три-четыре часа керосин приходится подливать. Но тут у вас живет один мальчик, который, пожалуй, может тебя научить, потому что сам он летает прекрасно.
