Шел по городу волшебник (с илл.) - Томин Юрий Геннадьевич (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
Лицо мальчика слегка прояснилось.
– Я знаю, что мы с тобой подружимся, – сказал он. – Я очень люблю вредных людей. Я сам вредный! Я вреднее всех на свете! Ты уже готов к тому, чтобы стать моим другом?
– Еще немножко. Еще два денька, – попросил Толик. – Я ловил сегодня рыбу, и мне понравилось. Но ты очень великий человек. Мне нужно привыкнуть.
– Я – волшебник! – с гордостью сказал мальчик. – А ты – вредная жадина. И ты мне нравишься. Только помни, что никто не может со мной бороться. Мне не нужно было выходить из дома, чтобы вернуть твой катер. Ты видел, что он сам поплыл назад.
Внезапно мальчик снова нахмурился, словно вспомнил что-то, и подозрительно посмотрел на Толика.
– Ты видел там что-нибудь? – спросил он, кивая головой на море.
– А чего там видеть? – удивился Толик. – Вода, и все.
– И Черту не видел?
– Какую Черту?
– Никакую, – ответил мальчик. – Это я пошутил. Я очень добрый. Я с тобой шучу, хотя мне ничего не стоит превратить тебя в червяка. Я жду тебя через два дня. Балбес покажет тебе дорогу. Через два дня мы станем друзьями. Я отдам тебе дворец и все магазины.
Белоснежный теплоход, быстро набирая скорость, пошел к берегу. И в ту же секунду заработал мотор катера. Толик не трогал штурвал. Сейчас ему было просто противно прикасаться к штурвалу. Но катер сам знал, что ему нужно делать. Он плыл к тому месту, от которого отчалил.
Выйдя из катера, Толик повалился на песок. Перед глазами у него все еще стояла оранжевая Черта, а за ней – знакомые улицы и кусочек дома, в котором он когда-то жил. Перед Толиком появлялись и исчезали знакомые лица: мамы, папы, Анны Гавриловны, толстого доктора, который сейчас казался просто чудесным человеком, Лени Травина, который так хорошо играет на скрипке, и многих, многих других. Все это были лучшие в мире люди! Жить без них оказалось невозможным.
Размышления Толика прервал безучастный голос Железного Человека.
– Пора спать.
– Я не буду спать! – сердито сказал Толик. – Отстань!
– Ты можешь делать все, что хочешь.
– А ты когда-нибудь делаешь, что хочешь?
– Я выполняю приказания.
– Неужели тебе никогда ничего не хочется? Например, стать человеком?
– Я – робот. Так приказал Волшебник.
– Ты просто ябедник! – с обидой сказал Толик. – Ты… ты подхалим, вот ты кто!
– Непонятно.
– Замолчи лучше! – сказал Толик и швырнул в Железного Человека горсть песку.
Тот не шелохнулся. На лице его сияла безмятежная железная улыбка.
– Он убьет Мишку, – сказал Толик скорее себе, чем Железному Человеку. – Или превратит его в червяка. Ты понимаешь это?
– Дохлые, мертвые, помереть… – бесстрастно сказал Железный Человек. – Понятно. Человек и собака: раз – и нету.
– Вот тебя бы: раз – и нету! – возмутился Толик. – А мне он друг. Он, а не твой дурацкий Волшебник! Его нужно спасти. И ты мог бы мне помочь. Ты же просил меня помочь, когда висел, как сосулька. Ты даже сказал «пожалуйста»…
– Слово «пожалуйста» необходимо при разговоре с человеком.
– Вот и я прошу тебя как человека: пожалуйста, помоги освободить Мишку. Ведь тебе все равно. Ты железный, тебе ничего не будет.
– Это не разрешается.
– Тогда молчи! – крикнул Толик. – Шпион железный! Не могу я с тобой разговаривать. У меня от тебя голова разболелась.
При слове «разболелась» Железный Человек слегка шевельнулся. У Железных Людей это является признаком крайнего волнения.
– Тебе нельзя причинять боль. Я не причиняю тебе боль.
– Причиняешь, – сказал Толик, и вдруг неожиданная догадка мелькнула у него в голове. Толик вспомнил, как при слове «больно» Железный Человек отпустил его руки. – Причиняешь, – повторил Толик. – Ты даже не хочешь сказать, где человек и собака. Мне от этого очень больно.
– Это не разрешается. Но от этого не может быть больно.
– Еще как может! – сказал Толик. – Мне очень даже больно.
– Человек и собака в доме у воды. Двадцатый этаж.
– Это я знаю. А где дом у воды?
– Это не разрешается.
– Мне больно!
– Там, – сказал Железный Человек, показывая рукой вдоль берега.
Толик взглянул в ту сторону и увидел едва различимое в сумерках белое пятнышко на берегу.
– Ты молодец! – радостно сказал Толик. – Ты очень хороший. Ты не такой уж глупый. Ты мне очень нравишься.
– Непонятно.
– Ты… ты экономичный! – выпалил Толик.
И снова при последних словах Толика Железный Человек слегка шевельнулся, что означало, очевидно, великое удовольствие. Видно, все же он был не такой уж железный, каким казался с первого взгляда. Видно, и у него могли быть свои железные радости.
А Толик с замиранием сердца следил за роботом и чувствовал, что сейчас он сделал великое открытие.
Мишка стоял у окна и смотрел, как большое красное солнце уходило за горизонт. Вернее, оно уходило за край моря. Еще вчера Мишка разглядел с высоты двадцатого этажа, что у этого странного моря есть край. Море кончалось каким-то обрывом. За краем обрыва было ничего. Не вода, не воздух, не небо, не звезды, а просто – ничего. В это ничего и скрывалось солнце. Даже не скрывалось, а становилось все меньше и меньше, будто таяло.
Уже прошло больше двух суток с тех пор, как часы на стене начали отстукивать время.
Сквозь открытое окно снаружи не доносилось ни звука.
Ничто не шевелилось внизу, на песчаном пляже. Даже волны были какие-то игрушечные и замирали, едва подойдя к берегу.
Далеко в море Мишка видел крошечное белое пятнышко. Там плавал теплоход, на котором катался мальчик с голубыми глазами. Сегодня утром Мишка видел из окна, как мальчик ловил рыбу. За пять минут он наловил целую гору рыбы и ушел, оставив ее лежать на берегу. Рыба лежала у самой воды, но ни одна из рыбин не шевелилась и не делала попытку скатиться в море. Похоже было, что мальчик наловил дохлую рыбу.
Глядя на пустынное море и пустынный берег, Мишка думал о том, что, наверное, где-то сейчас вот так же стоит у окна и смотрит вниз Толик. И ему, как и Мишке, никогда не выбраться из этой страны. Сначала Мишка злился на Толика. Ведь из-за него случилась вся эта история, которая неизвестно чем кончится. Но потом Мишка подумал, что они с Толиком остались теперь совсем одни и им никак не следует злиться друг на друга. Мишка очень хотел выбраться отсюда и помочь выбраться Толику. Но за окном был пустынный пляж, да и до него было метров шестьдесят. Не прыгать же с такой высоты.
Белоснежный теплоход, поднимая волны, которые, между прочим, тут же успокаивались, подходил к берегу. Мишка отошел от окна. Ему не хотелось видеть мальчика даже издали.
Но это не помогло. Минут через пять отворилась дверь, и в комнату вошел мальчик. Майда присела и приготовилась прыгнуть. Она прыгала всегда с таким видом, словно хотела перегрызть мальчику горло. Даже наталкиваясь на невидимую преграду, она не успокаивалась. Было непонятно, почему она так ненавидит мальчика. Ведь он не сделал ей ничего плохого. Он просто не обращал на нее внимания.
Мишка взял Майду за ошейник и почувствовал, что она дрожит от злости.
– Ну, ты еще не передумал? – спросил мальчик.
Мишка ничего не ответил.
– Слушай, Мишка, – продолжал мальчик. – Я сегодня добрый. Я сегодня щедрый. Я все равно превращу тебя во что-нибудь, но это будет завтра. А сейчас ответь мне: неужели тебе так трудно попросить прощения?
– Ты отпустишь меня с Толиком, если я попрошу прощения?
– Толик оказался очень вредным человеком. Он мне теперь нравится еще больше. Он ловил рыбу и катался на катере. Ему очень понравилось. Правда, он чуть не добрался до Черты… Но это вышло случайно. И он ничего не заметил. Он уже наполовину стал моим другом.
– Плевал я на твою Черту!
Мальчик засмеялся.
– Нет, ты не плевал! Ты даже не знаешь, что это такое. Ты и сам бы поплыл к Черте, если бы я отпустил тебя. Если подойти к Черте на закате, можно увидеть город. Если подойти к Черте с рассветом, то можно уйти. Это единственный путь, потому что на рассвете кончается вчерашний день и начинается сегодняшний. Теперь ты все знаешь. И теперь ты не уйдешь отсюда, даже если попросишь прощения.
