Древнее зеркало. Китайские мифы и сказки - Автор неизвестен (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Выхватив меч, Юань изломала его на куски с такой легкостью, словно это был стебель лотоса.
Сунь Цюэ перепугался и хотел было бежать, но Юань засмеялась:
– Вместо того чтобы научить тебя тому, как должен вести себя благородный человек, этот подлец Чжан Сянь-юнь решил сделать из тебя негодяя. Когда он придет сюда, надо будет хорошенько проучить его. Я знаю твое сердце, ты ведь не такой, как он, ты не мог меня убить. Мы с тобой прожили несколько счастливых лет, как же ты во мне усомнился?
Сунь Цюэ понемногу успокоился.
Через несколько дней он вновь повстречал Чжан Сянь-юня.
– Заставил же ты меня дергать тигра за усы, я чуть на тот свет не отправился! – сказал он двоюродному брату.
Тот спросил о волшебном мече, и Сунь Цюэ рассказал ему, как Юань в куски изломала меч. Чжан Сянь-юнь задрожал от страха и воскликнул:
– Разве я мог это предвидеть?
С тех пор он больше не бывал в доме Сунь Цюэ, такая боязнь его одолела.
Прошло более десяти лет, и Юань родила двух сыновей. Она очень строго управляла домом, не допуская никаких отклонений от заведенных ею порядков.
Как-то раз Сунь Цюэ навестил своего старого друга, с которым он близко познакомился в Чанъани, министра Вана, и тот рекомендовал его наньканскому сановнику Чжан Вань-цину на должность местного судьи. Вместе со всей семьей Сунь Цюэ отправился к месту службы.
Когда они проезжали мимо высоких гор, покрытых сосновыми лесами, Юань так печально смотрела вдаль, словно что-то тяжестью легло ей на сердце. Когда прибыли в Дуаньчжоу, Юань сказала:
– В нескольких часах езды отсюда на берегу реки стоит монастырь Сяшань. В нем живет буддийский монах Хой Ю, который прежде служил нашей семье. Мы с ним не виделись уже много лет. Годами он стар, давно порвал с тщетой суетного мира и может скоро покинуть свою бренную оболочку. Если мы навестим этого святого человека и устроим пир в его честь, то это доброе дело принесет тебе счастье в твоих служебных начинаниях.
– Хорошо, – согласился Сунь Цюэ.
Тогда Юань приготовила для монаха много разных плодов и овощей.
Когда они подъехали к монастырю, Юань вдруг стала очень весела. Она принарядилась, сделала нарядную прическу, нарумянилась и, взяв с собой обоих сыновей, направилась в монастырь. Казалось, эти места ей были хорошо знакомы. Сунь Цюэ не знал, что и подумать.
Увидев старого монаха, Юань вручила ему нефритовый браслет.
– Эта вещь когда-то принадлежала вам, – сказала она.
Монах взглянул на нее с удивлением.
По приказу Юань было подано угощение. Когда все поели вдоволь, с растущих поблизости сосен спрыгнули десятки обезьян и набросились на остатки пищи. Через мгновение с криком и хохотом, цепляясь за ветви лиан, они снова взобрались на деревья.
Юань вдруг опечалилась. Приказав подать кисть, она написала на стене храма следующие стихи:
Кончив писать, она бросила кисть на землю и, схватив детей в объятия, громко зарыдала.
– Желаю тебе счастья, мы расстаемся навсегда, – сказала она Сунь Цюэ.
И вот она сорвала с себя одежды, превратилась в обезьяну и, прыгая с дерева на дерево, помчалась вдогонку за обезьяньей стаей. Прежде чем исчезнуть в чаще, она в последний раз оглянулась. Сунь Цюэ застыл от изумления. Долго стоял он как громом пораженный, прижимая к себе детей.
Наконец он пришел в себя и начал расспрашивать старого монаха, и вот что поведал ему монах:
– Эту обезьяну я кормил, когда был бедным послушником. В годы «Кайюань» любимец императора Гао Ли-ши проезжал здесь, и обезьяна полюбилась ему за ум и находчивость. Гао Ли-ши купил ее у меня за свиток шелка. Говорят, вернувшись в Лоян, он подарил ее императору. Посланцы императора, проезжавшие через наши края, рассказывали, что мудростью и хитростью эта обезьяна превосходила многих людей. Жила она во дворце Шанъян. Затем случился мятеж Ань Лу-шаня. С тех пор никто не знал, куда она делась. Не думал я, что увижу ее сегодня. Этот нефритовый браслет мне подарил когда-то один малаец. В те времена я надевал браслет на шею обезьяне вместо ошейника и сейчас сразу же припомнил это.
Сунь Цюэ был охвачен глубокой печалью. Он еще немного побыл в монастыре, а затем вернулся с сыновьями домой. Так и не остался он служить в тех местах.
ЖЕНЩИНА С МЕЧОМ
Инь-нян была дочерью полководца Не Фэна, того самого, что в середине годов «Чжэньюань» занимал должность военного наместника в Вэйбо. Когда девочке было лет десять, в дом Фэна забрела, прося подаяния, буддийская монахиня. Инь-нян приглянулась монахине, и та попросила:
– Отдайте мне вашу дочь в услужение, я многому научу ее. Фэн страшно разгневался.
– Хоть в кованый сундук ее упрячь, я все равно уведу твою дочь, – пригрозила монахиня.
В самом деле, с наступлением ночи Инь-нян исчезла. Фан был сильно встревожен и напуган и приказал своим слугам все кругом обыскать и обшарить. Однако нигде не нашли никаких следов пропавшей. И отец и мать пролили немало слез, вспоминая свою дочку. Да только тем все и кончилось.
Прошло пять лет. Вдруг однажды монахиня привела Инь-нян домой.
– Учение окончено, получай свою дочь обратно, – сказала она Фэну и вдруг исчезла.
В семье и обрадовались и опечалились. Стали расспрашивать дочку, чему же она обучилась.
– Поначалу я все читала сутры да твердила наизусть разные заклинания. Вот, пожалуй, и вся наука, – отвечала Инь-нян.
Фэн усомнился и приступил к ней с расспросами.
– Боюсь, мне не поверят, коли я скажу всю правду. Стоит ли? – спросила Инь-нян.
– Нет, нет, расскажи все как было, – твердил отец.
– Сколько мы прошли в ту ночь, как монахиня увела меня, я не знаю. Наверно, десятки ли. Только к рассвету пришли мы к большой пещере. Вокруг было тихо, нигде не видно людского жилья, зато множество обезьян и черных мартышек резвилось в зарослях лиан среди сосен.
В пещере уже были две девочки лет десяти, умненькие, смышленые, миловидные. Они никогда не прикасались к пище. В мгновение ока умели взбираться на самую отвесную кручу, лазили по деревьям, как юркие мартышки, и не было случая, чтобы они сорвались. Монахиня дала мне какое-то снадобье в виде шарика и драгоценный меч, который велела всегда носить с собой. Был он длиной поболе двух чи, а лезвие – тоньше волоса. Еще монахиня приказала мне во всем подражать этим девочкам, а им велела научить меня лазить по скалам и по деревьям.
Постепенно тело мое стало легким, как ветерок. Через год я научилась легко и без промаха убивать обезьян, а потом стала нападать на тигров и леопардов. Отрубив им головы, я возвращалась обратно. Через три года я уже летала по воздуху и поражала мечом ястребов и сапсанов. При этом лезвие меча становилось маленьким, не больше пяти цуней. Птицы и не замечали, что меч вот-вот их настигнет.
На четвертый год монахиня оставила двух других девочек охранять пещеру и отправилась вместе со мной на рынок в какой-то незнакомый мне город. Там, указав на одного человека, она перечислила одно за другим все его прегрешения и после сказала:
– Отруби ему голову, но так, чтоб никто ничего не заметил! Потом вырежь у него печень. Это легче, поверь мне, чем сбить птицу на лету.
Она дала мне изогнутый, как бараний рог, кинжал шириною в три цуня, и я среди бела дня на базарной площади убила человека, и никто не заметил этого. Спрятав голову его в мешок, я вернулась к своей повелительнице, и она с помощью снадобий превратила отрубленную голову в озерцо воды.