Предания кельтов и сказки Бретани - Коллектив авторов (книга жизни TXT) 📗

Целый год скитался Юэн но белому свету, ума набирался, пока не прибыл во владения своего крестного, короля по имени Тюди, который правил городом Поит аи Абад и всей страной бигуденцев [14].

Уже заходило солнце, когда молодой принц со своей свитой въехал в город Кербютюн, где жил его крестный. Надо сказать, что в пыльном кошельке принца денег было мало: не дал ему отец в дорогу почти ничего. Да и свита у принца была далеко не блестящая. Судите сами.

Впереди вышагивали, позвякивая колокольчиками, два осла, некрасивые, слабые да усталые. На одном из них ехал барабанщик, а на другом — трубач. За ними ехали два всадника на худых и костлявых лошадях. У каждого из них был за поясом огромный меч, который волочился по земле, а на голове — шлем, такой что все прохожие, увидев этих всадников, в страже разбегались. А за ними гордо шагал верблюд, огромный и сильный. Никто уже не помнит, как он попал в Бретань из африканских пустынь. Шагал он без устали, хотя между двух своих горбов вез он самого принца Юэна, на шее у верблюда ехал учитель принца, монах Всезнайка, а на крупе пристроился его толстый слуга по имени Самогонка. Замыкал процессию пеший слуга с поклажей, он же и лекарь, и цирюльник, и повар и лакей. И не надо забывать про четырех овчарок, которые бежали сзади.

Так прибыл Юэн, прозванный также Маркиз Бобового замка, Виконт Дрянной Лачужки из Забытой деревин, Господин Голодранец, во владения своего крестного, Правителя Тюди, короля бигуденцев.

Как только приехали они в порт, весь город наполнился эхом от лая собак, от звона колокольчиков, от скрежета мечей, которые волочились по мостовой. Услышали этот шум две дочери короля — Бравентез и Гвенниг и подбежали к окну. Обе они были молодые и красивые, вот только младшая сестра, Гвенниг, должна была все время слушаться старшую, которую с детства баловали и приучили везде наводить свой порядок.

Увидели принцессы, как опускается верблюд на колени, как спускается с него принц, и помогает слезть на землю толстому слуге по имени Самогонка, который бывал пьян всего лишь семь дней в неделю.

— Какой добрый принц! — сказала младшая принцесса.

— Добрый, конечно, — ответила старшая, — да только не хозяин должен помогать слуге, а наоборот! Сдается мне, что не знает этот принц, как ему себя вести полагается. А потом — посмотри только на их ослов — уроды и все тут!

— А по-моему, — возразила младшая сестра, — лучше иметь некрасивого осла, да живого, чем двух прекрасных, но дохлых скакунов.

Тем временем монах Всезнайка прочел молитву, приличествующую прибытию в страну крестного его ученика, а четыре верных пса подвывали ему в топ.

Король, Правитель Тюди, радушно принял своего крестника и напоил его лучшим сидром, который особенно понравился слуге но имени Самогонка.

«Все может быть, — думал король, — повезет, так станет крестник моим зятем. Что уж душой кривить, старею я понемножку, и надо бы мне уже пристраивать дочерей, ведь не оставила мне покойница-жена ни одного сына. Хорошо бы мне на внуков моих посмотреть… Ну что ж, крестничек, посмотрим.»

А надо сказать, что был в той стране старый обычай: если у короля нет ни одного сына, то не отдавал он замуж дочерей до того, как будущий зять не справится с тремя заданиями и не покажет свой ум, смелость и находчивость, без которых управлять государством никак нельзя.

По правде говоря, давно уже хотелось старшей дочери короля замуж выйти. Но не приглянулся ей молодой принц Юэн, он же Маркиз Бобового замка, Виконт Дрянной Лачужки из Забытой деревни и Господни Голодранец. Богатством он, конечно не мог похвастаться, но происходил из очень знатного рода. Знала это старшая принцесса и все равно ей Юэн не понравился — может быть, из-за того, что ослы у него были старые, да некрасивые.

Наутро позвал король Юэна и говорит ему:

— Что ж, мой крестник, сдается мне, что ты человек умный и рассудительный. Но знать-то я это знаю, да надо бы тебе доказать это всем нам.

— Это как? — удивился Юэн.

— Ничего сложного делать тебе не придется, — уверил его король, — придумал я кое-что для тебя.

— Что nu скажете, я все сделаю.

— Дело вот в чем: вчера, когда подъезжал ты к городу и ехал лесом, увидел ты, наверное, одно дерево. Поди, крестничек, найди то дерево, сруби да привези его мне.

— Ну это дело нехитрое. Смешно даже, что вы меня о таком пустяке просите. Скажите только, какое дерево я должен срубить?

— А вот об этом, — говорит король, — ты сам должен догадаться. Выбери то дерево, какое мне нравится. Если хочешь, возьми с собой угольщиков, они тебе помогут дерево свалить. Но помни: не должен ты советоваться ни с кем, кроме себя самого.

— Господи помилуй! Да вы б еще меня попросили звезду с неба сиять! Хотя бы скажите, какой породы то дерево.

— Подожди, крестник. Все я тебе объясню. Принц создан для того, чтобы править народом, а значит должен он уметь угадывать желания тех, кем он правит. Должен он видеть то, что скрыто от глаз. Вот что у нас с тобой за ремесло. Должен ты этому ремеслу научиться. Ну, давай, отправляйся за деревом.

Опечалился бедный принц, маркиз, виконт — как там дальше — вы лучше меня помните! А еще говорят некоторые, что хорошо быть знатным господином… Надо было исполнять приказ бигуденского короля. Только вот как? Вот в чем загвоздка. Долго Юэн голову ломал.

А посреди леса дюжина угольщиков с закопченными лицами и ждали его приказа. Готовы они были срубить любое дерево, на которое принц им укажет. А Юэн все говорит нм:

— Подождите еще немножко. Совсем чуть-чуть осталось, я только подумаю и решу, за какое дерево надо браться, — скажет так, и еще больше задумается, но сколько ни думает он, а толку никакого. И тут и там — одни деревья, деревья да деревья. Ветками они переплетаются, небо закрывают, холодно под ними и тихо, как в церкви, только листья на ветру шелестят, да белки по веткам прыгают, друг за дружкой гоняются. Неуютно стало Юэну.

И почему он не взял с собой своего учителя, монаха Всезнайку, или, на худой конец, толстого слугу но имени Самогонка? Глядит Юэн вокруг и думает: «Да тут не одно дерево надо бы срубить, а десять, нет, сто, нет тысячу, нет, десять тысяч! Уж очень этот лес густой. Но приказал мне король срубить одно-единственное дерево. Но какое? Раскидистый дуб или нежную березку? Высокий бук или заскорузлый вяз? Или сосну с зелеными иголочками? Да, крестный, задали вы мне задачу!»

Вернулся Юэн к угольщикам, коротавшим время за разговорами, сидя под огромным дубом без коры и без веток, в который когда-то давно ударила молния.

— Устало, небось, это дерево стоять, — говорит сам себе Юэн. — Его бы срубить пора, да только вряд ли приглянется оно королю.

Чем больше думал принц, тем больше сомневался. И вдруг услышал он веселый девичий смех где-то неподалеку, смотрит — а это принцесса Бравентез но лесу прогуливается, а с ней придворные дамы и кавалеры.

— Что, принц, — смеется она, — не надумал ты еще какое дерево рубить? Так и останешься в лесу, пока сам корми не пустишь? Приказал бы обед сюда тебе принести! Выбирай дерево, да поскорее!

И убежала принцесса со свитой, смеясь. Остался Юэн один. Снова он задумался, да услышал песню соловья, а сидел тот соловей высоко на ветке самого красивого дерева.

— Понял я твою подсказку, соловушка, — говорит Юэн, — знаю я теперь, какое дерево рубить и королю везти. Так и сделаю, как ты мне советуешь.

И, не теряя больше времени, побежал Юэн к угольщикам, принялись угольщики за работу. Прошло немного времени, и срубили они дерево, да что там срубили — с корнем вытащили, уж очень боялся Юэн, что не угодит он королю, если дерево покалечит.

Солнце уже пряталось за холмы, когда возвратился Юэн во дворец. Протрубила стража у ворот, и выбежали во двор и король, и обе его дочери, и учитель Всезнайка, и слуга но имени Самогонка, и вельможи, и даже все-все слуги.

— Ваше величество, — говорит Юэн, — налейте угольщикам но глотку сидра, уж очень они устали — у них рубашки от нота к спине прилипли. По не зря они старались, вот, смотрите, привез я дерево достойное вас.