Сказка про манную кашу [сборник сказок] - Юделевич Владимир Иосифович (читать книги регистрация txt) 📗

— Ничего. Я дарю его вам. Только выпустите бедного сапога-скорохода. Он болен, и ему нужна помощь.

Тотчас же доставили сапога-скорохода. Королевский лейб-медник осмотрел его и сказал, что положение серьезное — больной потерял более двух тысяч гвоздей, но жизнь его вне опасности. Как ни грустно было Маше расставаться с сапогом-скороходом, как ни уговаривали ее замки погостить еще, она не могла ждать. Где-то рядом, в пустыне Сахара, пропадал принц Кисель. И манная каша пустилась в путь.

В сумочке Маша несла ключ, который ей подарили на память. Ни к одному замку в замочном царстве он не подходил, но Маше было неудобно отказываться. Путь лежал через дикие и опасные места. Замки советовали остерегаться, но чего — сами толком не знали.

Около полудня Маша заметила на горизонте точку. Навстречу ей быстро катился зеленый шарик, покрытый множеством колючек. Он приблизился к Маше и замер, с интересом рассматривая ее.

— Ты кто — растение или минерал? — спросил он.

— Я манная каша, — отвечала, слегка обидевшись, Маша, — а ты кто?

— Я кактус Игнация. А ты что здесь делаешь?

— Иду искать своего суженого, принца Киселя. Он пропал без вести в пустыне Сахара.

— Одна?

— Одна!

Кактус Игнация сделал несколько виражей вокруг Маши, рассматривая ее со всех сторон, а потом выпалил:

— Пошли!

— Куда?

— В пустыню Сахара. Без меня тебе все равно туда не дойти!

И кактус Игнация покатился в направлении, противоположном тому, что указывали замки, а Маше оставалось только поспешать следом.

Время от времени кактус бросал короткие фразы, не заботясь, слушают его или нет. Кактус Игнация принадлежал к древнему роду бродячих кактусов. Быстрые, неприхотливые и отважные, они чувствовали себя хозяевами пустыни. Так, по крайней мере, выходило у кактуса Игнации, но Маша слишком старалась поспеть за ним, чтобы переспрашивать или сомневаться. Сколько они так пробежали, не знаю, но наконец попали в довольно странное место. Оно было огорожено колючей проволокой. На воротах висела надпись: «Место для подвигов. Посторонним вход воспрещен». Маша и раньше слышала, что в жизни всегда есть место для подвигов, но видеть его своими глазами ей не приходилось.

— Что стоишь? Пошли!

— Но сюда, кажется, нельзя…

Кактус Игнация так хмыкнул, что стало ясно — его нельзя считать посторонним, и вкатился в ворота, а манная каша заспешила следом.

Они все дальше углублялись в Место для подвигов. Тут и там торчали острые, как ножи, скалы, виднелись груды железного лома, откуда-то доносился гул и тянуло гарью. «Что-то здесь не очень уютно, — подумала Маша, — может быть, лучше вернуться и поискать другой путь?»

Но не успела она поделиться с кактусом своими сомнениями, как сзади послышался грохот, будто их нагонял железнодорожный состав. Огромная гусеница, дыша огнем и дымом, проползла, оставляя глубокий след в песке, и скрылась, не заметив притаившихся за камнем путешественников.

Дальше пошли как можно быстрее. Дорога вела по ущелью.

— Самое подходящее место для засады, — сообщил кактус Игнация.

Лучше бы он этого не говорил! Раздался рык, и сверху рухнула волосатая туша в футболке с надписью «Бармалей». Разбойник хотел схватить Машу — очевидно, она показалась ему более съедобной, — но кактус Игнация вонзил в него свои боевые колючки, и злодей с воем отскочил.

— Бежим!

И они побежали: впереди Маша, потом кактус, а за ними — разъяренный Бармалей. Ущелье кончалось отвесной стеной. В стене была маленькая железная дверь. Заперта! Бармалей пыхтел уже совсем близко. Что же делать? Маша сунула в скважину ключ, подаренный ей в замочном царстве. Дверь щелкнула и открылась. Маша и кактус нырнули туда и захлопнули дверь перед самым носом разбойника. Внутри было темно. Стертые ступени вели вниз. Чем ниже спускались наши спутники, тем становилось светлее, но это был не дневной, а какой-то фосфорический, словно рассеянный в воздухе, свет. Лестница кончилась. Дальше путь разветвлялся на три хода. У развилки на коврике из колючей проволоки сидел, свернув калачиком ноги, настоящий индийский йог — как раз такого Маша видела по телевизору.

Он, казалось, не замечал их, и Маша решила обратиться к нему сама:

— Скажите пожалуйста, куда мы попали, и как отсюда выбраться?

Йог посмотрел на них внимательно, но без удивления.

— На первый ваш вопрос ответить просто, но ответ непрост. На второй вы можете ответить только сами — если повезет.

— Боюсь, мы не совсем поняли. Объясните, пожалуйста!

— Объяснить можно все. Понять очень немногое. Вот ты, например, можешь объяснить, зачем сюда пришла?

— Конечно! Я ищу своего суженого, принца Киселя. Он пропал без вести в пустыне Сахара. А кактус Игнация меня провожает.

— А ты уверена, что твой суженый хочет, чтоб его спасали?

Наступила тишина. Слышно было, как кактус Игнация переминается с колючки на колючку.

— Не знаю, — сказала наконец Маша, — но я люблю его и должна найти во что бы то ни стало. А там будь что будет. Я прошла через сапожное и замочное царства, неужели остановлюсь перед этим… Не знаю, уж как оно называется!

— Называется оно по-разному на разных языках, но смысл у этих названий один — место, где рождается зло. Войны, землетрясения и многое другое. Но главная продукция здешних лабораторий — человеческая глупость. Есть мнение, что все остальные беды происходят от нее.

— Так вот откуда берется зло! — воскликнула Маша.

— Меня удивляет другое, — отвечал йог, — откуда в этом мире берется добро? Вот ты, например? Идешь в самое пекло, чтобы спасать своего принца Киселя, и сама не знаешь, что тебя в конце концов ждет. Ну, так и быть, иди. Может, и вправду отыщешь своего суженого.

— Но куда же нам идти?

— Не имеет значения! Если тебе действительно нужно в эту пустыню Сахара, ты в нее попадешь. Пока! — с этими словами йог сложился вчетверо, обмотал ноги вокруг головы и погрузился в нирвану.

Наши путешественники подумали — и пошли в средний ход. Постепенно тоннель превратился в коридор. Слева и справа попадались двери. Одни были бронированные, другие обиты войлоком, третьи без особых примет. Кактус Игнация заглянул в одну из таких — и выскочил как ошпаренный. Когда он пришел в себя, то рассказал Маше, что там было темно, и со всех сторон на него смотрели чьи-то глаза. Больше открывать двери не пробовали, только читали надписи: «Отдел тихих ужасов», «Лаборатория крупных неприятностей», и так далее. В одном месте пол заменяла железная решетка. Маша глянула — и у нее закружилась голова. Там был провал, огромная пещера, с километр глубиной. На дне ее, в смутных огнях, двигались огромные тени — не то вымерших чудовищ, не то сказочных драконов.

Бог знает, сколько прошли они по коридорам. Маша с кактусом давно уже потеряли счет развилкам и поворотам и теперь уже при всем желании не могли бы вернуться назад.

Вдруг что-то зарычало, нагоняя их. Свет, ярче драконьих глаз, вырвался из-за поворота.

— Бежать?

— Поздно!

И они нырнули в дверь с табличкой «Лаборатория синтеза». Беглецы очутились в полутемной передней, где, как в больнице, висели белые халаты. Кактус Игнация, недолго думая, влез в халат, а другой протянул Маше:

— Надевай! Пусть примут нас за своих. И что бы я ни сказал, поддакивай!

Кактус открыл дверь, и они вошли. Из-за яркого света Маша сначала плохо разглядела, что здесь происходит. Какие-то существа в халатах присматривали за установкой, похожей на большой самогонный аппарат. Что-то текло и переливалось, осаждалось, возгонялось, растворялось, и жидкостью неопределенного цвета капало в большой чан. Приглядевшись, Маша поняла, что в чане не просто жидкость, а что-то живое, студенистое и полупрозрачное, и это что-то с любопытством поглядывало на нее своими маленькими глазками.

— Ты кто? — спросила Маша.

— Я — голодная Протоплазма, — отвечало существо в чане.

— А что ты здесь делаешь?

— Я накапливаюсь.