Счастливая звезда Хомы и Суслика - Иванов Альберт Анатольевич (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗
— Ты её… хвостом… свои слёзы вытер, — еле вымолвил Хома.
— Я? Хвостом? — залился смехом Кабан. — Она его теперь сушить будет.
— Три дня, — простонал Хома.
— Три дня — что? — не понял Кабан.
— Сушить три дня!
— Вот дура. Ха-ха-ха! — загрохотал Кабан. — Ну, умора!
Лиса с ненавистью поглядела на них.
— Гы-гы-гы, — передразнила она.
— Ой, умру, — повалился со смеху Кабан. — Уходи с глаз долой. Ум-м-моляю!
Лиса гордо фыркнула и независимо удалилась.
Когда они насмеялись всласть, до икоты, Кабан восторженно проводил Хому до самой норы.
На прощанье Кабан сказал:
— И все-таки надо мной не смейся.
— Там видно будет, — беззаботно ответил Хома и добавил — Особенно ночью.
— Не могу, — вскричал Кабан. — Ох-ха-ха… Особенно ночью!
И, пошатываясь, побежал обратно в рощу. Чтобы там успокоиться.
Когда Хома рассказал Суслику о своих приключениях, тот укоризненно заметил:
— Выходит, ты обманул, что любишь его, но не уважаешь.
— Ни капельки. Я всех живых люблю. И друзей, и врагов. Без врагов жить скучно. Помнишь, как я Коршуна выручил? — И Хома взглянул на огорчённого Суслика. — Но друзей я люблю больше.
— Намного? — засиял лучший друг.
— Вот на столько, — широко раскинул лапы Хома.
— На два дружеских объятия больше! — весело определил Суслик.
Как Хома другим ямы рыл
Никак не мог Хома понять одну странную пословицу: «Не рой другому яму, сам в неё попадёшь».
— Как же я в неё попаду, — доказывал он Суслику, — если я о ней знаю? Если сам выкопал!
Но Суслик убедительно возражал:
— Раз такая пословица есть, значит, она верная. Иначе бы давно её забыли.
— Не понимаю, — упорствовал Хома.
Не давало ему это покоя. Потому и пришлось срочно за дело взяться.
Вырыл он яму тайком. Для проверки.
Замаскировал как следует. А сверху гороховый стручок положил.
И ничего удивительного не было в том, что в яму Суслик угодил.
— Ну, убедился? — сказал Хома, вытаскивая лучшего друга. — Кто попался, я или ты? Я рыл, а ты рухнул. Нет, неправильная пословица.
Суслик выплюнул стручок вместе с землей и проворчал:
— А ты снова проверь. Я случайно попался. В пословице ничего о приманке не сказано.
— Но и против неё ничего не сказано, — возразил Хома. — Я мог и без приманки яму сделать. Прямо у твоего порога. Так бы и ухнул в неё с утра! Ты, а не я, — упрямо повторил он.
Затем Хома вырыл потайную яму побольше. Для наглядности.
Так в эту яму Заяц попал. Тоже на приманку польстился — на морковку.
Потом Хома третью скрытую яму выкопал, ещё большую. На тропинке между норами Суслика и Ежа. И безо всякой приманки. Для бесспорности.
В неё с ходу Ёж и Суслик сверзились. Сначала Ёж, а Суслик следом. Ох, как лучший друг завопил, когда на Ежа свалился!
— Понаделал повсюду ям, — орал он, — проходу нету!
Вытащил их Хома. И беспокойно задумался: «Ну, даже и огромную ямищу сделаю. Сам не сумею, знакомых кротов позову. И что? Лиса провалится. Или Волк. А то и Медведь загремит. Всё равно же не я туда попаду!»
Пришёл он к Суслику. А тот сидит и из себя ежиные иголки выдёргивает.
— По-моему, Ёж линяет, — сердито сказал лучший друг.
— Когда линяют, шерсть лезет.
— А у него — иголки, — буркнул Суслик.
— Погоди. Давай-ка всё же разберёмся в этой пословице. Как там? «Не рой другому яму, сам в неё попадёшь». Так?
— Так, так, — заскрипел зубами Суслик, продолжая вытаскивать иглы. — Тебе бы не ямы, а могилы копать!
— Не ной. Попробуем эту пословицу понять. Выходит, чтобы не угодить в яму, надо не рыть её другому. Да?
— Да, да, — скрежетал зубами Суслик. — Себе рой.
— Ясно! — воскликнул Хома. — Чтобы другие в яму не попали, нужно её копать для себя.
— Для себя и копай! — взревел Суслик.
— Спокойно, — сказал Хома. — Будь попроще. Продолжим: что из пословицы получается?
— Ёж на дне ямы — вот что! — язвительно ответил Суслик. — Больше ничего не получается.
— Отстань. Из пословицы следует, — напористо продолжил Хома, — если сам себе выроешь яму, другие в неё не попадут. Видишь? Себе яму! Проверить бы, — озаботился он.
— А зачем? — неожиданно удивился Суслик, даже про боль з; абыл. — У тебя уже яма есть.
— Где?
— А твоя нора? Глубокая яма!
— Ну-ну-ну? — заволновался Хома.
— Ты в свою нору давно угодил. Сам выкопал, и сам угодил.
— И я её не другому рыл. Всё сходится. Голова у тебя варит, — похвалил Хома лучшего друга.
Столько времени, столько трудов и сил потрачено, а такой простой ответ! Да и то его Суслик дал.
— Ну кто прав? — зычно спросил Суслик. Голос у него всегда крепчал, когда он чувствовал свою правоту.
— Пословица-то про яму — правильная, но не совсем. Была бы пословица поточнее, не пришлось бы мне ямы рыть, а тебе — на Ежа падать, — посочувствовал им обоим Хома.
— Ты себе всегда что по легче выбираешь, — вскрикнул Суслик, со свистом выдёргивая последнюю иголку.
— Глянь на мозоли, глянь, — вытянул лапы Хома. — Кто ямы делал?!
— Глаза бы мои на тебя не глядели, — отвернулся Суслик.
— Ведь что получается, — опять принялся за своё Хома, — если другому яму копаешь, сам в неё ни за что не свалишься. Проверено. На тебе. А если себе копаешь, сам в неё попадёшь. Верно?
— Давай покороче.
— Пожалуйста. Пословица должна быть ясная: «Рой себе яму, сам в неё попадёшь», — чётко сказал Хома.
Так-то и впрямь точнее. Кто только не роет себе яму в жизни, кто только в неё не попадает!
Даже у Медведя такая берлога — ахнешь!
Как Суслик цветы обидел
— Какая красота! — взглянул Хома на ромашку. Она прямо возле его норы удачно выросла.
— Думаешь, ромашки — красивые? — с сомнением сказал Суслик.
— Очень!
— Ну, пусть красивые. Но не очень, — заупрямился Суслик.
— Очень-очень, — настаивал Хома.
— А толку? Никакой пользы от их красоты.
— Глаза радуют.
— Кому как, — пренебрежительно заметил Суслик. — Да только ничего хорошего от них не жди.
— Здрасьте! А кто пчёл и шмелей кормит? Они лишь на красивые цветы садятся.
— Есть захочешь, на любую колючку сядешь, — стоял на своём Суслик. — И не уговаривай, лишняя у них красота, зряшная. Ни на что не пригодная.
— И у васильков?
— Никакого от них толку.
— И у ландышей?
— Никакого!
— И даже у лесных фиалок?
— Нету, — твердил Суслик. — Вся их красота никому не нужна. Баловство. Лишь бы понапрасну красоваться.
— Глупый ты, — не выдержал Хома.
— Но не настолько, чтобы на них зазря пялиться, — напыщенно проговорил Суслик. — Для меня некрасивый укроп куда вкуснее любого распрекрасного цветка!
— При чём тут красота? — накалялся Хома.
— Я и говорю — ни при чём, — ухмыльнулся Суслик.
Хома схватился за голову. Словно убедиться хотел, на месте ли она. Лучше бы проверил, на месте ли глаза у Суслика. У него особое зрение. Его глаза радует только то, что съесть можно.
Так бы ничем и закончился спор, если бы случай не помог.
Отправились как-то Хома и Суслик через всю рощу на Дальнее поле. И вдруг на них Лиса выскочила!
А они вместо того, чтобы разбежаться кто куда, бросились вдвоём в чащу. Лисе даже не пришлось выбирать, за кем гнаться. А так хоть один да непременно бы уцелел. И то утешение. Для того, кто бы сразу спасся.
Несутся они бок о бок, шныряют меж деревьев. Лиса за ними. Вот-вот схватит — обоих.
И тут выскочили они на потаённую, нехоженую лужайку. Да какую! Сплошь покрытую кипенно-белыми ромашками! Казалось, вся полянка превратилась в один огромный ослепительный кружевной цветок!
Все невольно замерли. И Лиса, и Хома, и Суслик.
