Приключения семьи Ратон - Верн Жюль Габриэль (книги без регистрации txt) 📗

И наконец, кузен Ратэ обернулся мерлангом [6] с зеленовато-серой спинкой. Правда, по странной прихоти судьбы превращение совершилось лишь наполовину: туловище заканчивалось не хвостом, а раковиной. До чего же смешон был бедный кузен!

Итак, после того как Фирманта взмахнула волшебной палочкой, мерлан, форель, щука, дорада и морской дракончик в ликовании закружили в прозрачной воде, как бы возглашая:

«Спасибо тебе, добрая фея!»

V

Далеко в море появилась лодка с красноватой мачтой. Подгоняемая свежим ветерком, она шла прямо в бухту. В лодке сидели принц и колдун — местные рыбаки обещали продать им улов.

Рыболовы забросили в море трал — огромный кошель, тот, что волочится по дну и захватывает множество всякой живности: моллюсков, ракушек, крабов, креветок, омаров, лиманд, [7] дорад…

Ужасная опасность грозила семейству Ратон, только что освободившемуся из устричного плена! Попадись они в сеть, случится непоправимое: вместе со всеми бедняги угодят в корзины, а оттуда — на прилавки. И прелестная дорада, похищенная принцем, будет навсегда потеряна для возлюбленного!

Но внезапно завыл ветер, море вздыбилось, началась гроза. Вскоре разразилась настоящая буря. Страшные волны обрушились на суденышко. Рыбаки не успели выбрать сеть, она оборвалась, несмотря на все усилия рулевого, а лодка, налетев на рифы, разлетелась в щепки. Самоотверженные рыбаки с трудом спасли Кисадора и Гардафура.

Это добрая фея устроила такой ураган. Да вот и она сама идет вместе с Ратэном, и в руке у нее волшебная палочка. Семейство Ратон при виде феи сразу успокоилось и принялось беззаботно плескаться в волнах. Весело переворачивался с бока на бок калкан, грациозно скользил в воде морской дракончик, щука, поминутно открывая хищную пасть, хватала мелкую рыбешку, стремительно проносилась форель, неуклюже двигал плавниками мерлан, которому ужасно мешала его раковина. А дорада? Дорада будто ждала, что Ратэн бросится в воду. Однако фея удерживала его.

— Нет, — говорила она, — вы окажетесь вместе не сейчас, потерпи.

VI

Что за прекрасное место, город Ратополис! Расположен он в королевстве, названия которого я не помню. Где-то оно, конечно, находится, но не в Европе, не в Азии, не в Африке и не в Океании. Во всяком случае, должен сказать, что пейзаж там напоминает Голландию: прозрачные ручьи, пышная зелень, просторные пастбища, где пасутся самые тучные стада в мире.

Как и в любом городе, в Ратополисе есть улицы, площади и бульвары, но на этих улицах, площадях и бульварах вместо домов высятся великолепные, двадцати сортов, сыры — красноголовые голландские, грюийеры, честеры. Внутри них прогрызены этажи, квартиры и комнаты. Здесь живет население крысиной республики — многочисленный мудрый и скромный народ. Воскресными вечерами, часам к семи, крысы и крысихи выходят прогуляться и подышать свежим воздухом. Они хорошо работали всю неделю, пополняя запасы, и теперь, на седьмой день, могут и отдохнуть.

В один из таких дней и появился в Ратополисе принц Кисадор со своим неразлучным Гардафуром. Узнав, что члены семейства Ратон, побывав рыбами, снова превратились в крыс, колдун решил подстроить им ловушку.

— Как подумаю, что из-за проклятой феи они вновь стали крысами!.. — негодовал принц.

— Для нас же лучше, — успокаивал его Гардафур. — Рыбам легко ускользнуть, изловить же крыс не составит особого труда. Красотка Ратина окажется в наших руках, и рано или поздно ей придется полюбить вашу светлость.

От этих слов фатоватый Кисадор выпятил грудь колесом и стал строить глазки хорошеньким крысихам.

— Ну как, Гардафур, — строго вопрошал он, — все ли у нас готово?

— Да, принц. На этот раз Ратина не ускользнет!

И Гардафур показал принцу колыбельку из листьев, стоявшую в углу площади.

— Ловушка спрятана в колыбельке. Обещаю, красотка сегодня же окажется во дворце вашей светлости и ее не сможет не покорить ваше обаяние и тонкость ума.

Глупый принц с восторгом внимал грубой лести.

— Идем сюда! — воскликнул наконец Гардафур. — Она не должна нас заметить.

Оба свернули в соседнюю улицу.

И в самом деле на площади появилась Ратина, но не одна — ее провожал Ратэн. До чего же было прелестно это создание с нежным лицом блондинки и грацией юной крыски.

— Ах, дорогая Ратина, — вздыхал молодой человек, — как жаль, что ты еще не превратилась в девушку! Если бы для того, чтобы жениться на тебе, мне пришлось бы самому стать крысой, я бы не задумался ни на минуту. Но это невозможно…

— Придется подождать, дорогой Ратэн…

— Снова ждать! Вечно ждать!

— Какие пустяки! Ведь ты знаешь, что я люблю тебя и буду только твоей. А фея охраняет нас, так что нечего бояться коварного Гардафура и противного Кисадора.

— Я проучу этого наглеца! Этого дурака! — в сердцах воскликнул Ратэн.

— Нет, прошу тебя, не ищи с ним ссоры, — испугалась Ратина. — За принцем всюду следует стража! Наберись терпения и помни: я люблю тебя!

Молодой человек нежно прижал ее к сердцу и поцеловал крошечные лапки. Тут Ратина почувствовала, что устала.

— Вот колыбелька, Ратэн, — сказала она, — в ней я всегда отдыхаю. Иди домой, передай отцу с матерью, что я жду их здесь, а потом мы отправимся на праздник.

И она скользнула в колыбельку, не заметив спрятанную в листьях коварную крысоловку.

Раздался сухой щелчок пружины. Решетка упала вниз, и бедняжка оказалась в ловушке.

Крик гнева вырвался из груди Ратэна, и почти одновременно раздались торжествующие вопли Гардафура — со всех ног мчался он к крысоловке вместе с принцем Кисадором.

Напрасно Ратэн яростно тряс решетку, пытаясь ее сломать, все было тщетно. Тогда он бросился бежать по главной улице Ратополиса, чтобы вызвать подмогу.

А тем временем злодеи извлекли Ратину, и принц склонился перед ней в галантном поклоне.

— Наконец-то ты в моих руках, малышка, уж теперь не убежишь.

VII

Дом, где обитала семья Ратон — прекрасный голландский сыр, — был один из самых великолепных в Ратополисе. Салон, столовая, спальни, а также все остальные комнаты отличались отменным вкусом. Дело в том, что семейство Ратон принадлежало к городской знати и пользовалось в Ратополисе всеобщим уважением.

Возвратившись в прежнее состояние, папаша Ратон, этот мудрый философ, ничуть не возгордился. Он остался таким же, как раньше, — истинным мудрецом, исполненным достоинства и скромности, так что Лафонтен [8] вполне мог бы удостоить его звания президента Совета Крыс — ведь и в самом деле многие земляки спрашивали у него совета. Вот только подагра одолевала папашу Ратона, и теперь он ходил, опираясь на костыль, если только болезнь не приковывала его к большому креслу. В сей напасти премудрый муж обвинял сырость; недаром же ему пришлось не один месяц провести па мели Самобрив. Папаша Ратон ездил лечиться на воды, причем самые лучшие, но вернулся оттуда еще более нездоровым. Это было весьма прискорбно, ибо подагра делала его как бы недостойным дальнейших превращений. Метампсихоз не распространялся на тех, кто подвержен подагре — болезни богачей, следовательно, Ратону самой судьбой предназначалось оставаться крысой — во всяком случае, до тех пор, пока он не излечится от недуга.

Но мамаша Ратонна оказалась неспособной отнестись к несчастью философски. Как, у будущей гранд-дамы супруг — обыкновенная крыса да еще прикованная к креслу?! Есть от чего сгореть со стыда! Она стала невыносимо раздражительной и сварливой, совсем не такой, какой была прежде, — ссорилась с мужем, бранила служанок за плохую работу, хотя сама не объясняла толком, чего, собственно, хочет. Короче, жизнь ее близких превратилась в ад.