Лука и огонь жизни - Рушди Ахмед Салман (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
В этот момент медведь Пес спросил Жалдибадал:
— Ты счастлива?
Этот простой вроде бы вопрос озадачил чудовище.
— О чем ты? — растерялась Натхог, забыв даже говорить в рифму. — Я тут сжигаю вас заживо, а ты спрашиваешь меня о подобных вещах? Тебе-то что за дело? Предположим, я счастлива. Ты что, порадуешься моему счастью? А если несчастлива, посочувствуешь?
— Я вот о чем, — не отставал медведь Пес, — хватает ли тебе еды? Я вон смотрю, у тебя ребра выпирают из-под чешуи.
— Это вовсе не мои ребра, — пряча глаза, ответила Натхог. — Скорей уж, скелеты людей, которых я сглодала последними.
— Так я и думал, — вздохнул медведь Пес. — Он морит тебя голодом, как прежде морил животных в цирке. Костлявый дракон — жалкое зрелище. Куда более жалкое, чем тощий слон.
— Что ты там с ними валандаешься? — проревел капитан Ааг со спины Натхог. — Давай действуй, прикончи их!
— Мы восстали против него в Реальном Мире, — сказал пес Медведь. — И он ничего не смог с нами поделать, на том для него все и закончилось в тех местах.
— Поджарь их! — завопил капитан Ааг. — Подрумянь, прожарь, запеки! Медведя на сосиски! Собаку на котлеты! Пацана зажарь целиком! Приготовь их всех на обед!
— Это все из-за моих сестер, — печально сообщила Натхог псу Медведю. — Пока они остаются в заточении, я должна подчиняться всем его приказам.
— У тебя есть выбор, — проговорил медведь Пес.
— И вообще, — донесся голос с неба, — не твои ли это сестры?
Все, кто был на борту «Арго», уставились в небо. Там, в вышине, на волшебном ковре-самолете царя Соломона летела царица Сорайя. Растянувшийся вширь и в длину Решам нес на себе трех огромных дрожащих монстров, только что освобожденных из ледяного плена. Они слишком замерзли, чтобы лететь самостоятельно, и не могли перевоплощаться, но были живы и свободны.
— Бахут-Сара! Бадло-Бадло! Гьяра-Джинн! — радостно завопила Натхог.
Три спасенные хамелеонши отвечали слабыми, но счастливыми стенаниями. Капитан Ааг на спине Натхог проявлял все признаки паники.
— Успокойтесь, пожалуйста, все успокойтесь! — твердил он, слегка заикаясь. — Не забывайте, что я всего лишь выполнял приказы Аалим, Хранителей Огня. Это они заточили трех благородных дам в глыбы льда. Это они вынудили меня поставить Натхог на стражу Врат в Средоточие Магии. Не забывайте, что поддержание безопасности — нелегкая работа, требующая порой жестких решений, от которых могут страдать невиновные — но исключительно ради высшего блага. Натхог, ты ведь понимаешь это?
— Называть меня Натхог имеют право только друзья, — ответила драконша и, легонько поведя спиной, сбросила наземь капитана Аага, который шлепнулся прямо перед ее огнедышащей пастью. — А поскольку ты мне вовсе не друг, — добавила Натхог, — зови меня Жалдибадал. Что же касается твоего последнего вопроса, то нет, я этого не понимаю.
Капитан Ааг поднялся на ноги и очутился лицом к лицу с судьбой. Выглядел он как самый никудышный пират. Масса волос, но никакого огня.
— Хочешь сказать последнее слово осужденного? — ласково осведомилась Жалдибадал.
Капитан Ааг в ответ погрозил ей кулаком.
— Я еще вернусь! — выкрикнул он.
Жалдибадал покачала чешуйчатой головой.
— Увы, — произнесла она, едва ли не с сочувствием. — Боюсь, ты уже не вернешься.
И она выдохнула огромный поток пламени, поглотивший Аага целиком, так что, когда огонь погас, от капитана осталась только жалкая кучка гневливого пепла.
— Конечно, — уточнила она, когда Ааг был, так сказать, устранен, а его спутники-грифы стремительно умчались на край небес, чтобы больше никогда не появиться, — некие Силы в Средоточии Магии могли бы возродить его к жизни, если бы захотели. Но у него здесь нет друзей, и, по-моему, ему действительно настал конец.
Она сильно дунула на кучку пепла, еще тлевшего у нее под носом, и рассеяла его во все стороны света.
— Ну а теперь, мой юный господин, — обратилась она к Луке, глядя ему прямо в глаза, — а также, смею сказать, господа Пес и Медведь, чем могу быть полезна?
Тем временем на ковре-самолете ее сестры попытались развернуть крылья и, к своему удивлению и удовольствию, обнаружили, что способны взлететь.
— Мы тоже готовы помочь вам, — сказала Бадло-Бадло, а Бахут-Сара и Гьяра-Джинн покивали в знак согласия.
Хам-Султанша захлопала в ладоши от удовольствия.
— Вот это другое дело! — воскликнула она. — У нас теперь целый воздушный флот.
От радости никто не заметил, как крошечный Огнежук удрал от них и стремительно понесся прямо в глубины Средоточия Магии, словно язычок пламени, гонимый порывом ветра.
Никтопапа ведет себя очень странно, подумал Лука. Этот его спутник суетливо дергался и скреб обгоревшие поля панамы. Потирая ладони, он раздраженно ходил взад-вперед и время от времени издавал какие-то односложные звуки, а то все больше молчал. Иногда он казался почти полностью прозрачным, иногда уплотнялся. Видимо, дома, в Кахани, Рашид Халифа упорно боролся за свою жизнь, и эта борьба плохо сказывалась на настроении Никтопапы. У Луки появилось странное подозрение. Уж не забавляется ли Никтопапа, издеваясь над ним, не потакает ли извращенному чувству юмора? Может, он считал, что Луке нипочем не забраться так далеко, и теперь ему вовсе не нравится, что они приближаются к тому месту, где хранится Огонь Жизни? Может, он с самого начала притворялся и отнюдь не желал, что бы путешествие оказалось удачным? Лука решил, что за ним надо приглядывать, чтобы в последний момент он не выкинул какую-нибудь пакость. Он выглядел, двигался и говорил совсем как Шах Балабол, но от этого вовсе не становился отцом Луки. Наверное, Пес с Медведем были правы, когда решили, что этому типу нельзя доверять ни на грош. Но могло оказаться и так, что внутри него шла отчаянная борьба: та часть Рашида, которую он поглотил, вступила в конфликт с его собственной смертоносной природой. Возможно, в этом и заключается суть умирания, в конфликте между жизнью и смертью. Кто из них победит, покажет время, решил Лука. А для меня главное — не путать его со своим отцом.
Ковер-самолет Сорайи снова взмыл в воздух, приняв на борт всех путешественников и «Арго». Жалди, Сара, Бадло и Джинн, четыре оборотня, принявших драконье обличье, летели в строгом строю вокруг Решама, ограждая его с четырех сторон от любой возможной атаки. Лука смотрел вниз и видел в неизмеримой глубине под собой Реку Времени, вытекавшую из по-прежнему невидимого Озера Мудрости в самом центре Средоточия Магии (который в действительности находился так далеко, что рассмотреть его было невозможно). Река впадала в гигантское кольцо Кругового Моря, а затем вытекала из него. На дне моря, как было известно Луке, спал гигантский Червь — Мусорщик Глубин, свернувшись вдоль кольца таким образом, что голова его кусала хвост. В эти мгновения ковер-самолет как раз проносился над окрестностями кольца, где на огромных территориях обитали Дурно-боги — божества, в которые больше никто не верил, перекочевавшие в область преданий.
«В Реальном Мире у них уже нет власти, — объяснял Рашид Халифа, сидя в своем любимом мягком кресле и держа на коленях Луку. — Так что они все оказались в Мире Волшебном. Нордические боги, олимпийцы Древней Греции и Рима, боги Южной Америки, вершители судеб Шумера и Древнего Египта. Они коротают время, безвременное и бесконечное, воображая, что все еще остаются божественными сущностями, играя в свои любимые древние игры, ведя свои древние войны и стараясь отвлечься от мысли, что в наши дни их не только никто не почитает, но и даже не помнит их имен».
«Грустная история, — говорил отцу Лука. — Если честно, это Средоточие Магии больше похоже на богадельню для вышедших в тираж супергероев».
«Не дай бог, они тебя услышат, — отвечал отец. — На самом деле они выглядят могучими и вечно молодыми — словом, совершенными существами. Божественность, даже минувшая, имеет свои преимущества. Так что в Волшебном Мире они все еще могут сохранять могущество. Это здесь, в Реальном Мире, все их громы, молнии и чары уже утратили былую силу».
