Мэриел из Рэдволла - Джейкс Брайан (полные книги .txt) 📗
— Полная галиматья, и ничего больше! Старина Филдроун гнался не за правдой, а за красным словцом. Поди разберись, что тут наворочено! Носы какие-то, плавники и палконоги, да еще и выдры, муж с женой. А в довершение мертвые восстают из могил. Где это слыхано! Бред сивой кобылы — вот что это, по моему разумению.
Тарквин торопливо проглотил огромный кусок пирога с репой:
— Ей-ей, старина, ты загнул! С какой стати старик Филдроун стал бы нам лапшу на уши вешать? Нет, в этом стишке наверняка есть смысл, хотя, говоря по совести, я не понимаю ни бельмеса!
Симеон тихонько коснулся лапы Мэриел:
— Ну а ты что думаешь? В конце концов, в путь отправляться тебе.
— Не переживай за меня, брат Симеон. Мне, конечно, не довелось знать Филдроуна. Может, все здесь правда чистой воды, может, сказки. Так или иначе, других указаний на то, где находится Терраморт, у нас нет. Значит, я отыщу все те приметы, что здесь указаны, попаду на Терраморт, спасу отца и верну владыке Ронблейду похищенный колокол.
Аббат Бернар поджал губы:
— По-моему, Мэриел, ты замышляешь еще кое-что.
— Да, отец Бернар, ты прав. — В голосе мышки звенел гнев и решимость. — Я замышляю избавить мир от Габула. Расквитаться с ним — мой долг. И я справлюсь с этим одна. Спасибо, друзья мои, что вы были так добры ко мне, хотя я свалилась сюда как снег на голову. Живите в своем чудесном аббатстве долго и счастливо и не пытайтесь разделить мою участь. Каждый должен выполнить то, что написано ему на роду. И я никогда не позволю, чтобы кто-то из жителей Рэдволла рисковал из-за меня жизнью.
А теперь, с вашего позволения, я пойду спать. Завтра чуть свет я покину вас.
Когда дверь за мышкой захлопнулась, Дандин обвел взглядом сидевших за столом:
— Я пойду вместе с Мэриел. Ей не справиться в одиночку.
Матушка Меллус стукнула лапой по столу:
— Об этом не может быть и речи.
Дандин повернулся к аббату, ища поддержки. Но тот был неумолим:
— Вспомни наши заповеди, Дандин. Жить в мире и согласии, помнить о долге и обязанностях перед ближними. Ты, милый мой, обязан слушаться старших. Ты еще очень молод, и мы за тебя в ответе. Уже поздно. И самое разумное, что мы можем сделать, — отправиться спать.
Легкий ветерок, разгоняя духоту ночи, приносил живительную свежесть. Симеон, обложившись подушками, устроился в кресле возле распахнутого окна — он редко спал в постели. Уже минула полночь. Слепой травник сам не знал, дремлет он или бодрствует. Вдруг он почувствовал, что в комнате есть кто-то еще.
— Бернар, это ты? — тихонько окликнул он.
Но голос, раздавшийся в ответ, принадлежал не аббату.
То был звучный, суровый, уверенный голос. Симеон сразу понял, что ему нечего бояться неведомого гостя.
— Симеон, друг мой, юный Дандин должен покинуть обитель. В пути Мэриел понадобится его помощь.
Слепой травник ощутил, как кто-то прикоснулся к его лапе. Неожиданно комната наполнилась благоуханием лесных и луговых цветов — ирисов, барвинков, фиалок и клевера.
— В жилах Дандина течет горячая кровь Гонфа, — вновь раздался голос. — Когда-то Гонф часто приходил мне на выручку. Теперь верный друг нужен Мэриел. Идем со мной. Не бойся.
В сопровождении таинственного пришельца Симеон вышел из комнаты. Временами ему казалось, что он по-прежнему дремлет в своем кресле.
«Что ж, — сказал себе слепой травник, — раз это чудный сон, почему бы не насладиться им в полной мере».
Симеон спускался по ступенькам все ниже и ниже.
Потом он долго петлял по извилистым коридорам. Против обыкновения, слепой травник не ощупывал стены, однако ни разу не оступился; ему казалось, он не идет, а летит по воздуху, такую уверенность вселяла в него близость неведомого друга. Вот он расслышал тихий скрип открываемой двери. Симеон вошел внутрь и понял, что оказался в палате, выдолбленной в скале, — той самой, что находится глубоко под залами аббатства. Все здесь дышало тишиной и невозмутимым покоем, и в то же время воздух был словно пронизан печалью — стоял аромат давно минувших времен. Симеон глубоко вздохнул — в этом безмолвии ему вложили в лапы какой-то тяжелый предмет.
— Друг мой, прошу тебя, отдай это Дандину, — вновь зазвучал незнакомый голос. — Ничего не объясняй ему — он сам все поймет.
Слепой травник вытащил загадочный предмет из футляра и ощупал его. Чуткие лапы его проворно пробежали от драгоценного камня в эфесе по резной рукояти к отточенному клинку. Никогда раньше слепому травнику не доводилось прикасаться к мечу, но он знал — из тысяч и тысяч мечей ни один не может сравниться с тем, что оказался перед ним. То был дивный меч — послушный и легкий, как перышко. Справедливый клинок, несущий смерть злу и защищающий добро.
Симеон и сам не помнил, как вновь попал в свою комнату. В памяти у него осталось лишь, что он положил меч в ножнах возле спящего Дандина. Потом он вновь оказался у себя — голова его была ясна, а откуда-то издалека прохладный ночной ветерок донес голос неведомого гостя:
— Прощай, Симеон! Да протекут дни твои в мире и благоденствии!
Слепой травник улыбнулся и поудобнее устроился в кресле; глаза его уже слипались.
— Да пребудет с аббатством Рэдволл твой великий дух, Мартин Воитель!
15
Паруса «Темной королевы» пришлось свернуть, чтобы ветви деревьев, росших по берегам реки, не порвали их. По обыкновению, тяжелее всего пришлось гребцам-невольникам: их заставили подняться на палубу и длинными веслами толкать корабль вверх по течению. Благодаря приливу крысы с легкостью освободили нос корабля, завязший в песке; ночной ветер дул в нужном направлении, и, миновав густые заросли, «Темная королева» развернула паруса и быстро заскользила прочь от моря, к лесистым холмам.
Паккатуг заметил приближающийся корабль еще в море и с той поры не прекращал следить за ним. Лесной отшельник, оставив свое укрытие, пробрался к самому берегу. На его глазах крысы чуть было не подняли мятеж, когда их заставили тащить корабль волоком. На его глазах пираты Куцехвоста были потоплены в крови, а их корабль «Острый клык» сожжен. Паккатуг решил, что тут будет чем поживиться: у пиратов вполне можно стащить что-нибудь стоящее. А когда он увидел, что корабль направляется по реке в глубь леса, он проникся к Кривоглазу невольным уважением. Голова у старого крысяки соображает, подумал он. Странное зрелище довелось увидеть Паккатугу — корабль на полных парусах шел сквозь ночную тьму прочь от моря.
Рассветные лучи уже позолотили кроны деревьев и птицы защебетали, встречая утро, когда Кривоглаз выбрал наконец подходящую бухту. За ночь они успели продвинуться далеко вверх по течению. Покрытое галькой речное дно не позволяло бросить якорь, и Кривоглаз приказал закрепить корабль, привязав его канатами к двум толстым вязам и платану. Все пока складывалось вполне удачно, и Кривоглаз был на седьмом небе от гордости.
— Фринк, Острозуб, возьмите еще Драноморда, Толстобрюха, Рензо и Сопленоса и отправляйтесь в лес на разведку, — распорядился он. — Осмотритесь там как следует. Здесь наверняка полно зверья, ночью я видел у самой реки тропу. Ежу ясно, кто-то ее протоптал. Может, вы на целое поселение наткнетесь. Короче, не зевайте.
В полдень доложите мне что и как. Кайбо, Клыкач, Рыбоед, вы останетесь на палубе за часовых. А я пойду вниз, всхрапну, а то всю ночь глаз не сомкнул.
Паккатуг следовал по пятам за небольшим крысиным отрядом, который двигался лесом на север, в глубь Страны Цветущих Мхов. Он сразу понял, что крысы в лесу шагу толком не умеют ступить. Фринк, предводитель отряда, первым делом забрел в заросли крапивы, споткнулся о корень и растянулся во весь рост.
— Уй-уй! Да эта трава, зараза, кусается, как живая!
Толстобрюх и Рензо подняли своего злополучного командира. Фринк, изрыгая ругательства, уселся на землю и принялся ощупывать свою распухшую морду:
— Ахаха! Бедный мой нос, горит, как в огне. Вот гнусное место!
