Под крыльцом - Аппельт Кэти (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Ко м-м-м-м-мне-е-е-е… — гудела Праматерь. — Ко мне-е-е-е!
И они шли. Всё змеиное племя, включая её ближайших родичей, мокасиновых змей, собралось вокруг неё.
— Сссс-сес-ссс-стра! — шипели они. — Расссс-плата… Ссс-скоро нас-ссс-станет рассс-сплата…
— Сссс-скоро! — откликнулась она. — Рас-ссссссс-сплата!
Больше она не слышала их. Она сосредоточилась на ней одной — той единственной, к которой был обращён её зов.
И вот наконец на том берегу показалась одинокая женская фигура. Дрожь прошла по огромному телу Праматери, её чешуя ярко вспыхнула, и она прошипела:
— Приш-ш-ш-шла!!!
Это была Ночная Песня. Праматерь увидела, как молодая женщина подошла к ручью, встала на колени и опустила руки в солёную холодную воду. Вода бежала меж её тонких пальцев. Потом она зачерпнула воды, плеснула себе в лицо и прижала ко лбу мокрые ладони. Было так темно, что Праматерь едва различала силуэт Ночной Песни. Но это её не смущало.
Свернувшись кольцом на том берегу, Праматерь запела — вначале едва слышно, потом всё громче и громче:
Допев песню, она сделала глубокий-глубокий вдох. Это была не просто песня, а колдовской напев, который знали все древние оборотни, населявшие воды морей и рек, — шелки, русалки, ундины, ламии. Песня притягивала к ней дочь, словно невидимая сеть, словно тугое лассо.
Деревья отлично знали, что это звучит волшебный зов ламии. Но если бы в деревне за ручьём кто-то из людей проснулся и услышал эти звуки, то, скорее всего, он принял бы их за слабое дуновение ветра или за сухой шелест сосновых игл. Или за лёгкие шаги белохвостого оленя, что пасётся на соседнем лугу. Или за свист крыльев маленьких острохвостых птичек мухоловок, что носятся туда-сюда, чертя зигзаги в пустынном тёмном небе.
Но Ночная Песня была не просто человеком. В её жилах текла кровь её древних предков — волшебных созданий, легендарного морского народа. Она стояла на берегу ручья, и её сердце билось в такт зачарованной песне. Её сердце стучало, словно боевой гулкий тамтам. До неё доносились голоса её родичей-рептилий.
— Сссс-сес-сс-стра! Нассс-станет рас-ссссплата!
Она замерла в нерешительности. Что это? Предостережение? Быть может, нужно спасаться? Бежать прочь от ручья? Казалось, весь лес наполнился свистом и гулом: «Берегись, берегись, берегись!..»
Звук был громким и настойчивым. Там, на том берегу, были они — медноголовки и носатые ужи, оранжевые и чёрные коралловые змеи. Её сёстры. Её братья. Она сделала шаг к кромке воды.
— Вернись!
С того берега доносились шипение и свист. У её ног бежал ручей, вода кружилась, плескалась, билась о глинистый берег. В темноте она различала серебристое мерцание воды. До неё снова донеслась песня:
Праматерь!
У Ночной Песни перехватило дыхание.
Пока её муж и маленькая дочка мирно спали в круглой хижине, Ночная Песня, стоя на берегу, с тоской протягивала руки к солёному ручью. Она не видела свою мать десять долгих лет. Все эти годы она старалась не думать о ней, она гнала прочь опасные мысли. Но теперь её мать была здесь, рядом. Она звала её.
Ночная Песня вдруг будто перенеслась назад, в своё детство. На неё нахлынули воспоминания — о том, как они с матерью плавали в илистой протоке, как грелись на солнце в заболоченной пойме, как взбирались на спины аллигаторов, как охотились на раков в подводных пещерах. Она вспомнила, как они коротали ночи, обвившись вокруг толстых ветвей старых деревьев, как сверху на них пристально смотрели звёзды. Она вспомнила всё.
Праматерь.
Мама.
Любимая.
Она здесь.
И, отбросив сомнения, Ночная Песня ступила в холодную солёную воду.
Пак вдруг заметил крохотную переливчатую радугу. Колибри. Она появлялась всегда неожиданно. Мелькнёт — и сразу исчезает. На этот раз она вдруг очутилась на этом берегу и принялась кружиться над его деревом. Пак уже считал это дерево своим. Он частенько точил когти о его ствол и любил отдыхать в тени его кроны. Он тёрся о кору дерева, пытаясь очистить шубку от засохшей грязи. Это дерево он уже пометил своим запахом.
Дерево Пака, старая мексиканская сосна, понимало, что его котёнок (дерево тоже считало его своим котёнком) обязательно должен перебраться через ручей на тот берег, что ему нужно вернуться на ту сторону. А если одно дерево что-то знает, то это знают и все прочие деревья. Деревья всегда делятся друг с другом своими секретами.
Если бы Пак понимал язык вяза и мирта, орешника и каштана, он услышал бы их рассказы о Большой песчаной пойме и о её младшей сестрице, Малой песчаной пойме, о том, как они опасны, о том, что между ними тянутся гибельные болота и зыбучие пески. Он понял бы, что они предупреждают его: «Будь осторожен, маленький брат! Берегись коварных песчаных сестёр!»
Пак посмотрел на тёмный старый лес на том берегу ручья. Где-то там его ждут Сабина и Рейнджер. Где-то там его родина под крыльцом покосившегося дома. Он должен отыскать их. Он обещал.
Пак был не первым, кого деревья пытались предупредить. Далеко не первым. Тысячу лет назад они пытались предупредить Зоркого Сокола.
Едва Ночная Песня ступила в ручей, Зоркий Сокол вдруг проснулся. Он сел на постели и протёр глаза. Сколько он спал? Его голова была всё ещё тяжёлой от сна. Он подождал, пока глаза привыкнут к кромешной темноте. Потянулся и зевнул. Справа от него спала дочка, а рядом с ней стоял горшок — подарок матери на день рождения. Он улыбнулся, потом взглянул на циновку Ночной Песни. Она была пуста.
Пустота была безнадёжной, безмерной, пугающей. При виде этой пустоты он вдруг почувствовал страх. Ночная Песня. Где она? Из его горла едва не вырвался отчаянный крик, но он сдержался, чтобы не разбудить дочь.
Он выбежал из хижины и помчался к воде. Сначала он пошёл вверх по течению и дошёл до изгиба ручья. Там росла большая плакучая ива, купавшая свои гибкие ветви в солёной холодной воде. Зоркий Сокол знал, что его жена иногда приходила сюда по ночам и мыла в ручье свои густые длинные волосы. Но сейчас её здесь не было.
В растерянности он застыл на берегу, глядя на стремительно бегущую воду. Вдруг воздух наполнился шумом. Он поднял голову. Птицы. Они были повсюду. Они взлетали в ночное небо и кружили над лесом. Их были тысячи. Он пытался разобрать, что они говорят, но их голоса не доносились до него. Слышно было только биение крыльев, которые со свистом рассекали воздух. Птицы метались в темноте, камнем падали вниз и снова взмывали вверх. Сердце у него оборвалось — недобрый знак.
Он повернулся и пошёл вниз по ручью, мимо деревни. Оступившись, он попал ногой в прибрежную отмель и поднял фонтан брызг. Он взглянул на тот берег. Густая, непроходимая чаща, заросли колючек, цепкие лианы, ядовитый плющ, что впивается в толстые стволы старых сосен. Его сердце тревожно забилось. Не могла же она перебраться через ручей и отправиться в эти гиблые места? Там трясина, там коварные зыбучие пески, которые запросто могли затянуть беспечного путника. Сколько в них погибло животных — оленей, волков, бурых медведей. Однажды, отправившись вместе с каддо на охоту, он видел, как отчаянно сражался за жизнь могучий бизон, угодивший в зыбучие пески. Это длилось почти два дня. С ужасным криком несчастный зверь рвался, пытаясь выскочить из цепких объятий песка, пока с головой не ушёл в песчаную могилу.
