Лоскутик и Облако - Прокофьева Софья Леонидовна (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Глава 24

Что может случиться, если нечаянно наступить на лимонную корку

Барбацуца с торжествующим видом заявилась на кухню с полным ведром льда.

Две скромные румяные девушки внесли бидон с молоком.

Барбацуца ударила ногой по ведру, ведро опрокинулось, лёд рассыпался по полу.

— Вы сошли с ума, дорогая Барбацуца! — в испуге воскликнул главный повар. — Что вы делаете? Молоко опять скиснет!

— Не скиснет, — загадочно сказала Барбацуца. — Думаешь, молоко глупее тебя? Нет, милый, ему достаточно знать, что на кухне есть лёд.

И действительно, на этот раз молоко и не подумало скиснуть.

Густой белой струёй оно потекло в кастрюлю. Барбацуца вскарабкалась на табуретку.

Никогда ещё она не варила манную кашу с таким вдохновением.

Повара и поварята испуганно прилипли к стенам.

В клубах пара лицо Барбацуцы то сжималось, то растягивалось.

Как бешеная вертелась в руках поварёшка.

Барбацуца даже что-то напевала. Это было потрясающе.

Никто никогда не слышал, чтобы она пела.

Как ты уже знаешь, мой читатель, троюродный брат главного повара был начальником королевской стражи. Но у главного повара имелся ещё двоюродный брат. Этот двоюродный брат был морским разбойником.

Главный повар, слушая песню Барбацуцы, даже струхнул немного. Эта песня живо напомнила ему самую кровожадную песню пиратов.

— Каша готова! — воскликнула Барбацуца и швырнула в угол поварёшку.

О, какая это была каша! Она напоминала крем, взбитые сливки, горячее мороженое, морскую пену — всё, что хотите, только не обыкновенную манную кашу.

Барбацуца в изнеможении сползла с табуретки.

Главный повар под руку довёл её до двери, и Барбацуца отбыла к себе домой.

— Я должен попробовать мой сладкий соус, — усталым, но успокоенным голосом сказал главный повар. — Не слишком ли он взволнован.

Он направился к плите, где в кастрюльке кипел и загадочно булькал сладкий соус.

Но беда может случиться с каждым. Даже с главным поваром. И где угодно. Даже на совершенно безопасном пути к плите, где в кастрюльке кипит сладкий соус.

Итак, повар не сделал и трёх шагов, как, наступив на что-то ногой, с грохотом растянулся на полу.

— Кто это подстроил? Кто хотел, чтобы я упал? — зарычал он, с трудом вставая на ноги и держа в руке половинку выжатого лимона.

В кухне стало тихо.

Только сковородки и кастрюли беспечно о чём-то своём болтали на плите.

— Я знаю! — неожиданно пискнул самый маленький поварёнок. Звали его Перецсоль. Он ещё ничего не умел делать. Он только подавал поварам перец и соль, когда они были им нужны. Перец-соль пискнул: «Я знаю!» — и тут же пожалел об этом.

Все на него посмотрели. От страха маленький Перецсоль весь сжался. Если бы он мог, он спрятался бы в свой собственный поварской колпак, который был больше его самого.

— Говори!

— Это та старушка, которая варила манную кашу! — прошептал несчастный Перецсоль.

— Барбацуца?

— Она резала лимоны пополам и выжимала в бидоны с молоком…

— Врёшь! Оторву уши!

— Правда! — пищал Перецсоль, весь вспотев от страха. — Выжмет — и швырк под лавку.

Главный повар, встав на колени, сам пополз под лавку. Там кучкой лежали выжатые лимоны.

— Ничего не понимаю… — в полном недоумении развёл руками главный повар. — От лимонного сока молоко тут же скисает. Зачем бы ей это? А сама ещё просила льда…

Тут главный повар быстро зажал себе рот ладонью. Молча, дикими глазами оглядел всех.

Его высоченный колпак сам собой немного приподнялся — это волосы на голове главного повара встали дыбом.

Ни слова не сказав, он выбежал из кухни.

Глава 25

Что помешало Облаку рассказать до конца свой сон

Облако сидело на кровати и громко чихало.

Оно было похоже не поймёшь на кого. Голова Лоскутика с косичками в разные стороны, длинные руки Слыша, на животе часовая и минутная стрелки. Из-под одеяла торчал рыбий хвост с чешуёй — это было всё, что осталось от русалки.

— Апчхи! — вовсю чихало Облако, и в нём дребезжал гром, как чайная ложка в треснутом стакане.

— Будь здорово! — хором говорили Сажа и Вермильон.

Жаба Розитта сидела в суповой миске, куда была налита вода, и с блаженным видом таращила выпуклые глаза.

Лоскутик — от радости рот до ушей — поила Облако чаем с малиновым вареньем.

— Пей, пей, пока не остыло, — уговаривала она Облако.

В комнату, рыча, влетела Барбацуца.

Выбила чашку с чаем из рук Лоскутика, сорвала с постели одеяло и бросилась на Облако.

Она попробовала ухватить Облако за руку, потом за хвост, но, как ты прекрасно понимаешь, это было совершенно невозможно.

— Ой, щекотно!.. — извивалось и хихикало Облако.

— Как?! — вопила Барбацуца. — Ведь его и нет вовсе! Из-за этого пустого места столько суматохи?!

— Апчхи! — чуть не разорвалось на части Облако.

— Чихает… — изумилась Барбацуца и тяжело плюхнулась на стул. — Ох и устала же я…

— Главное, я теперь знаю… апчхи… — возбуждённо говорило Облако, — источник под королевским троном в главном зале. Надо его… ап-чхи! Я хочу сказать, надо его выпустить на волю. Тогда река наполнится… апчхи!.. водой. Трава разбежится по всему королевству. Деревья опять научатся зеленеть. Цветы вспомнят… апчхи!.. как надо цвести!

— Но согласится ли король? — робко спросила Лоскутик.

— С тех пор как Облако помогло мне раздобыть пять кошельков золота, я снова начал писать портреты, — задумчиво сказал Вермильон. — Но теперь богачи не заглядывают ко мне. Я стал рисовать простых людей. Вы знаете, это гораздо интереснее. Сквозь одно лицо у них не просвечивает другое. В них всё настоящее: отвага и честность. Я написал портрет Великого Часовщика. Каждая его морщина говорит о мудрости. Я познакомился с оружейниками. Я писал кузнецов, освещённых блеском раскалённых углей. Все они смелые люди. Они не будут просить у короля милости. Они будут требовать.

Барбацуца прыгнула вперёд и вцепилась в плечи Вермильона.

— Пусть мои друзья простые повара и пекари, — закричала она, — но они кочергой и поварёшкой до полусмерти исколотят твоих дурацких оружейников!

— Дорогая Барбацуца, — улыбнулся художник, — нет никакой нужды вашим друзьям нападать на моих друзей.

— Это я сказала, чтобы ты не очень-то задирал нос, — проворчала Барбацуца.

— Мы все должны объединиться, и тогда королю придётся уступить, — сказал Вермильон.

В это время Облако раскашлялось с такой силой, что голова и руки у него оторвались и, некоторое время кашляя и чихая, плавали под потолком, пока наконец не смогли соединиться снова.

— Чего смотришь? — набросилась Барбацуца на Лоскутика. — Укутать его надо потеплее. Горло завязать. Горчичники ему надо поставить, вот что!

— Горчичники? — заинтересовалось Облако. — Клянусь громом, я буду первым Облаком, которому поставили горчичники! Пожалуй, я не прочь…

— Сначала надо смерить ему температуру. Градусник! Где градусник? — закричала Барбацуца.

Градусник отыскался почему-то в корзине с бельём.

Барбацуца занесла его над Облаком, как кинжал.

— Сейчас же поставь градусник! Да где у этого дрянного Облака подмышка? Отвечай, где у тебя подмышка?

В конце концов градусник положили на постель. Облако прилегло сверху, но в тот же миг градусник разлетелся на тысячу мельчайших осколков.

— Ой! У него сто градусов! — испугалась Лоскутик.

Барбацуца засуетилась:

— Врача ему, лекаря! А какого? Почём я знаю, кто облака лечит? Может, ветеринара позвать?

— Не беспокойтесь… — томно простонало Облако, которому на самом деле очень нравилась вся эта суматоха. — Ну задело я градусник молнией, и всё…