Сказки старого Сюня - Рифтина Б. (читать онлайн полную книгу txt, fb2) 📗
«Собачий сын! — разгневанно подумал помещик. — Себе рисует, а для меня и кисточкой шевельнуть не хочет. За это он достоин самой лютой казни!»
Помещик громко закричал, призывая слуг, а когда слуги сбежались, приказал открыть дверь и убить непокорного художника. Пока слуги возились, открывая большой замок и отодвигая ржавый засов, помещик от нетерпения топал ногами. Но вот дверь растворилась и злой богач вместе со слугами вбежал в амбар. Однако художника там уже не было, лишь у восточной стены стояла лестница, нарисованная Ма Ляном, а камышовая крыша в этом месте оказалась разобранной. Помещик бросился к лестнице и стал карабкаться вверх, но не долез и до половины, как раздался треск и толстый богач свалился. Это под его ногами рассыпалась лестница, потому что художник нарочно нарисовал очень тонкие перекладины.
А сам Ма Лян в это время уже добежал до восточного конца деревни. Он понимал, что богач не оставит его в покое. Лучше уж совсем бежать отсюда. Ма Лян стал быстро рисовать на снегу коня. Один взмах волшебной кисти, другой, третий — и перед ним топнул копытом белый скакун.
Ма Лян обернулся к деревне, помахал рукой бедным фанзам — прощайте, дорогие друзья! — потом сел на коня и помчался.
Мало ли, много ли он ехал, вдруг слышит позади: «сюаньхуа, сюаньхуа!» Обернулся, видит, — сквозь падающий снег мерцают дымные факелы, скачет богач с десятком слуг за ним в погоню.
Ма Лян, не слезая с коня, нарисовал на полах куртки большой лук и длинную оперённую стрелу.
«Сюаньхуа, сюаньхуа» — выбивают копытами кони, приближаясь к Ма Ляну. Впереди несётся богач, размахивая блестящим мечом.
Тут Ма Лян повернулся в седле и натянул тетиву. «Сао!» — пропела стрела и вонзилась в горло богача. Помещик свалился с лошади, слуги разбежались в разные стороны, а Ма Лян стегнул своего белого коня и поскакал дальше.
Остановился он в большом городе, далеко от родной деревни. Город понравился Ма Ляну, и он решил тут поселиться.
За ночлег на постоялом дворе платить надо, кормить тоже даром никто не станет, а денег у Ма Ляна не было. Конечно, он мог нарисовать себе волшебной кистью и фанзу, и вкусную еду и даже целую кучу серебряных монет, но Ма Лян помнил, что старик подарил ему кисть совсем не для этого. Он должен помогать беднякам, а не становиться самому богачом. И ещё Ма Лян подумал: «Если в деревне нашёлся жадный человек, пожелавший завладеть чудесной кистью, то и в городе такой найдётся. Не буду рисовать волшебные картины, стану рисовать простые и продавать их на базаре».
Но кисть у Ма Ляна всё же была волшебная, и юноше пришлось пуститься на хитрость. Нарисует оленя, а одно копыто не дорисует, нарисует петуха, а гребень у него без зубчиков, они и не оживают. Ма Лян рисовал хорошо, и картины его охотно покупали.
Однажды задумал Ма Лян нарисовать белого журавля. Сел он перед домом под деревом и принялся за работу. Вот на бумаге показались длинные ноги и длинный клюв, вот появились нежные пёрышки, хохолок на голове. Совсем, как живой, журавль, только глаз у него нет. Ма Лян сам залюбовался птицей.
В это время проезжал мимо в паланкине важный чиновник. Увидел издали картину и захотел её купить. Чиновник окликнул Ма Ляна, тот вздрогнул от неожиданности, и капелька туши с кисти упала как раз на то место, где у журавля должен быть глаз.
Белый журавль сразу захлопал крыльями, крикнул по-журавлиному, поджал ноги и взвился в воздух.
Чиновник долго смотрел вслед птице, задрав голову и раскрыв от изумления рот.
Когда птица скрылась, чиновник опомнился и подумал: «Вот чудо, достойное внимания Сына Неба. А если я первый сообщу ему об этом чуде, я, наверно, получу богатую награду!»
И чиновник приказал носильщикам нести паланкин в столицу, прямо к императорскому дворцу. Услышав о чудесном художнике, император тотчас послал придворных разыскать и доставить его во дворец.
Придворные нашли Ма Ляна, и самый старший из них по чину сказал:
— Властитель Поднебесной пожелал увидеть тебя. Радуйся и собирайся в дорогу.
Но Ма Лян совсем не обрадовался.
— Мне и здесь хорошо, — сказал он, — никуда я не поеду.
Однако если император приглашает к своему двору, то отказаться не так-то легко. Придворные попросту схватили Ма Ляна и, связанного, доставили во дворец.
Император повелел Ма Ляну нарисовать дракона, а кто не знает, что дракон — это знак императорской власти. Ма Лян усмехнулся и быстро нарисовал вместо знака императорской власти отвратительную жабу, покрытую бородавками. Жаба спрыгнула с бумаги и, уставившись выпученными глазами на императора, громко квакнула.
Император чуть не задохнулся от гнева. Он велел отобрать у Ма Ляна кисть и бросить его в тюрьму.
Завладев кистью, император взял лист самой лучшей рисовой бумаги и начал рисовать. Но вместо волшебных картин у него получалась только мазня. Напрасно он портил один лист за другим, чудесная кисть Ма Ляна не слушалась его.
Император от злости зашвырнул кисть за трон и, чтобы хоть немножко утешить себя, велел поколотить палками слишком усердного чиновника, принёсшего весть о необыкновенном художнике.
А Ма Лян между тем сидел в сырой и тесной темнице. Был он там не один. На рваной подстилке в углу лежал мальчик лет десяти.
— Что ты здесь делаешь, малыш? — удивился юноша.
— Жду, когда мне отрубят голову, — тихо ответил мальчик, — и ждать осталось недолго. Завтрашнего полудня я уже не увижу.
— За что же это в Поднебесной рубят головы детям?! — воскликнул Ма Лян.
Мальчик сказал:
— Я совершил тяжкое преступление. Отец мой — садовник в императорском саду. Я помогал ему полоть и поливать сад. Неделю тому назад я нёс два тяжёлых ведра с водой, поскользнулся и, упав, сломал любимый цветок императора. За это мне и отрубят голову.
У Ма Ляна сжались кулаки — так вот каков Сын Неба и каковы законы Срединного царства! Но сделать для мальчика он ничего сейчас не мог, разве что рассказать ему что-нибудь весёлое, чтобы тот хоть ненадолго забыл о завтрашнем утре. И Ма Лян принялся ему рассказывать одну историю смешнее другой. Мальчик слушал и звонко смеялся. Так незаметно прошла в темнице ночь.
Император же провёл эту ночь, как всегда, в своей пышной постели. Но на этот раз ему не спалось, он вздыхал и ворочался до самого утра. Мысль о волшебной кисти не давала ему покоя. Поэтому он встал гораздо раньше обычного и велел опять привести Ма Ляна. Он пообещал ему золота и серебра, пусть только согласится рисовать.
Ма Лян в ответ сказал:
— Золота и серебра мне на надо. Но я нарисую всё, что ты захочешь, если будет исполнена одна моя просьба: отпусти на свободу мальчика, который сломал в твоём саду цветок.
Император задумался. Как и всякий император, он не любил отменять свои повеления. Однако ему тут же пришло в голову хитроумное решение, и он сказал Ма Ляну:
— Хорошо, я отпущу мальчика. Доволен ли ты? После завтрака мы начнём рисовать.
Император завтракал в раззолоченной зале, окружённый приворными, а Ма Ляна отвели в маленькую комнатку и принесли поесть. Окно комнаты выходило в сад, и Ма Лян отодвинул раму, чтобы полюбоваться знаменитыми цветами императора. Через окно он увидел, что по дорожке с тяжёлой лейкой в руке идёт его маленький товарищ. Вот он подошёл к грядке, где росли белые лилии, и наклонил лейку. И вдруг Ма Лян разглядел, что из глаз мальчика капают слёзы. Слёзы были, верно, горькими, потому что белые лепестки лилий желтели и увядали как только на них падала горячая капля из глаз мальчика.
Ма Лян удивился и решил снова развеселить маленького садовника.
— Эй, малыш! — весело закричал он. — Никогда я не видел, чтобы человек плакал из-за того, что его голова уцелела на плечах.
Мальчик поднял к нему заплаканное лицо и печально сказал:
— Что с того, что моя голова уцелела! Час тому назад по повелению императора палач отрубил голову моему отцу.
