Приключения Саламуры - Сулакаури Арчил Самсонович (читать полную версию книги .txt) 📗
Наш пастушок схватился за верхнюю губу — на ней остались только кусочки теста.
— Вы посмотрите на этого преступника! — горячился первый министр.
— Замечательный мальчик, — вздохнула Заусеница и почему-то вспомнила свою молодость.
— Пусть дерётся с Зуботычиной. Хочу видеть настоящий бокс, — захныкал наследный принц.
— Сегодня? — спросил первый министр.
— Немедленно! А не то я заплачу, — надул щёки Бутуз.
— Пусть боксируют! — приказал Ноготок XV. — Такова воля принца.
Бородавка отвёл Зуботычину в сторону:
— Умоляю тебя, избей этого подлеца, смой позор кровью.
— Не беспокойтесь, господин, — самоуверенно улыбнулся телохранитель, — я его проучу.
Первый министр приказал гвардейцам покинуть поле, а сам поднялся в королевскую ложу.
Вторая схватка Саламуры и Зуботычины
Футбольное поле превратилось в ринг. Зуботычина нетерпеливо переступал с ноги на ногу, словно делал разминку, и грозно поглядывал на обидчика: мол, сейчас от тебя мокрого места не останется.
А Саламура стоял опустив голову. Ему было не до бокса. Наш пастушок очень устал, делая сальто, к тому же он боялся первого министра. «Если я и на этот раз изобью Зуботычину, — думал он, — то Бородавка непременно бросит меня в темницу».
— Почему они не боксируют? — закапризничал Бутуз.
— Начинайте! — приказал из ложи Бородавка.
Зуботычина, выставив вперёд кулаки, пошёл на Саламуру. Мальчик спокойно наблюдал за противником. Телохранитель первого министра нацелился правой рукой ему в переносицу, но Саламура изящным поворотом увернулся от прямого удара. Зуботычина не поверил своим глазам — неужели промахнулся?
Саламуре пришла в голову забавная мысль: бросить противника в нокаут так, чтобы и пальцем не тронуть, измотать его до потери сознания. Тогда никто и придраться не сумеет: ведь Зуботычина сам упадёт от усталости.
А телохранитель Бородавки всё махал кулаками, не попадая в Саламуру. Симпатии зрителей целиком были на стороне мальчика. На трибунах уже знали, что Свирелька — тот самый храбрец, который заступился за болельщиков, и зрители предвкушали новую потеху. Но постепенно их охватывало волнение: мальчик уклонялся от боя, не наносил Зуботычине ударов. Зрители зашумели, раздались свистки.
Но Саламура не изменял избранной тактики. Больше того, он засунул руки в карманы и просто дразнил Зуботычину, показывал ему язык.
Зуботычина рассвирепел. Не помня себя, он рванулся вперёд и… оказался на земле. Пастушок отошёл в сторону — лежачего, мол, не бьют. На трибунах раздался смех.
Саламура увлёкся этой игрой в кошки-мышки. Он всё ближе подпускал противника — казалось, лицо подставляет для удара, — но в последнее мгновение отскакивал, и Зуботычина грузно падал на землю.
В королевской ложе принц визжал от восторга. Ноготок XV и его супруга были счастливы — наконец-то их сын смеётся!
Только Бородавка сидел с мрачным лицом. Он готов был выбросить на ринг полотенце: дескать, за явным преимуществом Саламуры бой прекращается, но боялся государева гнева.
Зуботычина бессмысленно размахивал кулаками, уже не целясь в противника. Один из таких ударов пришёлся ему же в скулу. Телохранитель первого министра пошатнулся, скосил глаза, понюхал свой кулак и под общий хохот пустился танцевать.
Видели бы вы, как становился он на цыпочки или выделывал затейливые колена. Потом остановился напротив ложи и принялся бить себя по голове.
— Ваше величество, Зуботычина сошёл с ума, — наклонился к Ноготку XV Бородавка.
— Что ж, наденьте на него смирительную рубашку, — рассудил король.
Зуботычина тем временем раскинул руки и, возомнив себя актёром, осторожно ходил по мнимому канату. Затем принялся кувыркаться: мол, делаю сальто. Хохот стоял невообразимый. Зуботычина сел посреди поля и запел во всё горло:
Нет на свете человека
Скупее Бородавки.
Прячет золото в носу,
Словно в тайнике.
— Ложь, подлая ложь! — возмутился первый министр. — Никакого золота я в носу не прячу, это неправда. Вот смотрите!
Он зажал одну ноздрю и шумно выпустил из другой струю воздуха. Потом сделал то же самое, зажав вторую ноздрю.
— Ну, есть у меня в носу золото?
— Арестовать! — приказал Ноготок XV, указывая перстом на телохранителя Бородавки.
Взвод дубиноруких выбежал на поле стадиона. Зуботычина растянулся, сложив на груди руки, словно он умер.
— Немедленно встань и следуй за нами! — приказал командир взвода.
Зуботычина даже не шелохнулся.
— Встать! — крикнул комвзвода. Зуботычина и ухом не повёл.
— Унесите его! — приказал командир дубиноруких.
Гвардейцы схватили Зуботычину кто за руки, кто за ноги. И тут телохранитель Бородавки приподнялся и одним резким движением разбросал дубиноруких по всему полю. Затем погнался за командиром взвода.
Но тот оказался проворнее — сделав круг по беговой дорожке, он скрылся в толпе хохочущих зрителей. Зуботычина остановился и почесал затылок — он не мог вспомнить, за кем гнался и почему.
Пока Зуботычина, углубившись в размышления, чесал затылок, гвардейцы успели оправиться от потрясения. Они подкрались к нему сзади, и двадцать дубинок опустились на голову телохранителя первого министра.
Зуботычина обалдело смотрел вверх, словно удары сыпались на него с неба. Другой давно бы свалился на землю, но у грозного телохранителя голова была крепкая, как орех. В конце концов гвардейцам всё же удалось связать Зуботычину и унести с поля.
Зрители ликовали от удовольствия, и Бородавка был посрамлён. А Бутуз столько смеялся, что под конец даже заикал. Государь с государыней радовались за сына. Считая, что представление окончено, Ноготок XV встал…
Щелчок, который взволновал страну
— Я тоже хочу! — заявил принц.
— Что? Что? — почти в один голос спросили Ноготок и Заусеница.
— Хочу бороться.
— С кем? — удивился тронный владыка.
— С этим. — Бутуз показал пальцем на Саламуру.
Пастушок всё ещё стоял на поле. Он с таким интересом наблюдал за выходками Зуботычины, что забыл об опасности. А когда решил уйти подобру-поздорову, то было поздно. К Саламуре подошли три высших чина и заявили, что с ним желает бороться сам принц.
«Только этого мне не хватало! — расстроился Саламура. — Вот накликал на себя новую беду».
Придворные, как могли, отговаривали принца. Ему ли, наследнику короля, бороться с каким-то мальчишкой. Они заверяли, что, конечно, принцу ничего не стоит уложить самозванца на обе лопатки, ведь Бутуз такой полный! Но зачем ему пачкать руки? А Бородавка сказал:
— В этом проходимце сидит нечистая сила, вы видали, как он околдовал Зуботычину, нашего чемпиона.
Но Бутуз стоял на своём:
— Хочу бороться, и всё!
Зрители, уже начавшие было расходиться, заметив суматоху в королевской ложе, вернулись на свои места. Жители Сноготка, как, впрочем, и многие другие, были очень любопытными людьми.
На поле вышел Бутуз. Король и королева смотрели на своего наследника с любовью и страхом. Они боялись, как бы чужестранец не напустил на принца какую-нибудь хворобу. И в то же время гордились Бутузиком. Он так воинственно и молодцевато приближался к Саламуре, что у родителей выступили на глазах слезы умиления.
Пастушок первый раз в жизни видел так близко настоящего принца и разглядывал его во все глаза.
— Смотрите, он гипнотизирует принца, — сказал Бородавка Ноготку XV.
Но тот отмахнулся от первого министра, как от назойливой мухи. Бутуз так рассматривал Саламуру, словно искал уязвимое место. Он дважды обошёл его, затем вызывающе выпятил грудь и спросил:
— Как тебя зовут?
— Саламура. А тебя?
— Меня?
— Да, тебя.
— Меня… меня… Бутуз.
— Ты на самом деле принц?
— Кто, я?
— Да, ты.
— Я… я… о чём ты спросил?
