Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт - Незвал Витезлав (книги TXT) 📗

Те, кто не побледнел, были очень отважны и стали воинами. Они ловили рыбу, охотились на диких зверей и вели войны.

Ведя воины, они распевали воинственные песни. Охотнее всего распевали они такую воинственную песню:

Тогда пошли они к колдуну-пустыннику и говорят:

-Приплыла Рыба-Кит и всех проглотила.

А колдун-пустынник в ответ:

- Раз она вас проглотила, вы обязаны в ней оставаться. Располагайтесь в Рыбе-Кит как дома.

Расположились они тогда как дома и устроили из Рыбы-Кит здоровенный корабль. Потом проделали в борту окошки и плавали по морю, пока не стали мореходами.

Пели они еще и такую воинственную песню:

Удальцы труба зовет!

Пыж в патрон и кыш перед!

Зверь выходит на опушку -

Попади ему в макушку!

Кто промажет - тот пропал,

К зверю в лапы он попал!

Прибежал дикий зверь и всех растерзал.

С особым удовольствием пели они вот такую воинственную песню:

Братья, не робейте!

В барабаны бейте!

Неприятеля догоним,

Спать в постель его загоним!

Явился неприятель и всех завоевал.

- А что делать нам, если нас растерзал дикий зверь? - спросили те, которых растерзал дикий зверь.

На это колдун ответил:

- Ничего не поделаешь! Если вас растерзал дикий зверь, остается прыгать на одной ножке и гонять собственную голову.

Стали они прыгать на одной ножке и гонять собственную голову, в результате чего научились играть в футбол.

- Ну хорошо, - сказали колдуну те, которых завоевал неприятель, - Что же делать нам, ведь нас завоевали?

Колдун ответил:

— Если вас завоевали, ничего поделать нельзя. Можно только научиться летать и от неприятеля улететь.

— Как же это — ведь мы не птицы?

— А вы постройте воздушный шар, — посоветовал колдун-пустынник.

— Эх и дураки мы, даже и не придумали до сих пор воздушный шар!

Наловили они пузырей в луже и стали на них летать, как на воздушном шаре.

— Полетали, полетали и решили, что лучше летать на воздушном шаре, сем вести войны, и тут же заключили со всеми мир. А когда заключили мир, все пошло прекрасно.

Пишу я эти слова большим гусиным пером, которое было вначале.

А кляксы — долой!

Глава двадцать восьмая, в которой Анечка-Невеличка догадывается, почему у Негритят такая странная Летопись

КОГДА САМЫЙ СТАРШИЙ БРАТ дочитал Летопись, Соломенный Губерт спросил:

— Ваш Праотец, случайно, не озорничал, когда, скажем, выпьет?

— Чего выпьет? — удивился Самый Старший Брат.

— Шампанских Слёз.

— Он бы тогда превратился в Волшебное Растение, которое похоже на бочонок в голубых точках, пахнет палёными кудрями и называется Промашка Лекарственная.

— Тут есть такое?

— Тут нет! — сказал Самый Младший Брат. — Ведь из нас никто никогда не пил Шампанских Слёз, вот оно и не растёт здесь.

— Откуда же вам известно о Промашке Лекарственной? — в свою очередь удивился Соломенный Губерт.

— Мне о ней известно в вашу честь! Ведь придумали же вы про Шампанские Слёзы!

— Придумал! Отгадали! — сказал довольный Соломенный Губерт и спросил: — Значит, ваш Праотец случайно не озорничал?

— Случайно нет! — ответил Самый Младший Брат.

— Значит, озорничал он не случайно!

— Почему вы так решили? — опять удивился Самый Старший Брат.

— Потому что Летопись у вас чудная какая-то! — сказал Соломенный Губерт и спросил Анечку: — Вам не показалось?

— Немного показалось.

— Это почему же она чудная? — спросил Самый Старший Брат.

— Ну как могли те, кого проглотил Кит, взять и прийти к колдуну?

— Очень просто! В колонну по два, — сказал Самый Младший Брат.

— Разве что! — воскликнул Соломенный Губерт. — Я-то думал, они шли по одному, и никак у меня не получалось! По одному Кит бы их не выпустил. Пасть захлопнул бы и не выпустил. Но если они шли в колонну по два, один, вероятно, открывал китовую пасть, а другой проходил и заодно прихватывал первого.

— Очень возможно, — согласился Самый Старший Брат.

— А не кажется ли вам, что ваша Летопись немного перепутана? — спросил Соломенный Губерт.

— Конечно, перепутана! И ещё как! — ответил Самый Старший Брат. — Недаром наш Праотец звался Лилипутаником.

— Значит, и вы зоветесь Лилипутаниками? — заинтересовался Соломенный Губерт.

— Я — только иногда. Например, сейчас. Потому что, когда читал, ещё больше перепутал Летопись.

Анечка огорчилась, что Самый Старший Брат вынужден зваться Лилипутаником, и сказала:

— По-моему, он не должен зваться Лилипутаником, он же не больше нас спутался.

— А мы спутались, по-вашему? — удивился Соломенный Губерт.

— Конечно! Вы разве не спутались? — спросила Анечка Соломенного Губерта.

— Честно говоря, немножко, — признался Соломенный Губерт и слегка зевнул. Зевнув, он спросил Младших Братьев: — Не кажется ли вам, что вы тоже немного спутались?

— Кажется! Кажется! — закричали те и тоже зевнули. А когда зевнули, всё вокруг порозовело — такими розовыми оказались их языки.

Потом Соломенный Губерт спросил Самого Младшего Брата, не кажется ли тому, что и он немного спутался. Самый Младший Брат согласился с таким предположением и тоже зевнул, но так, словно бы глотнул огонёк, — таким розовым оказался его язык, когда он зевнул.

Анечке тоже захотелось зевнуть, однако она застеснялась, ведь зевать пришлось бы в присутствии Соломенного Губерта, Самого Старшего Брата, всех-всех Младших Братьев и, наконец, Самого Младшего Брата. Она прикрыла рот ладошкой и, вместо того чтобы зевнуть, сказала:

— А я знаю, отчего мы все немножко спутались!

— Отчего? — спросили все и зевнули.

— Оттого что нас одурманили Волшебные Растения.

Все обрадовались, узнав в чём причина, а Соломенный Губерт зевнул и спросил Самого Старшего Брата:

— Когда мы не будем спутанные, прочтёте Летопись ещё разок? Но только не перепутанную!

— Конечно. Я ее задом наперёд прочту, — зевнув, пообещал Самый Старший Брат, и все снова зевнули, причём Анечка-Невеличка заметила, что с некоторых пор глаза у неё слипаются, а так как все вокруг только и делали, что зевали, она тоже стала зевать, уже не стесняясь.

Волшебные Растения пахли. Они так сладко пахли, что стало даже смеркаться. И хотя стемнело, откуда-то всё же разливался свет, такой белый, что хотелось зажмуриться. Освещенный этим светом Сапожник Холодный Дикорастущий словно бы заколачивал гвоздики. Кружев-ножка Лентобантичная скручивалась и раскручивалась, Зеватка Снежнонежная широко разевала рот, Укусус Блошиный пахнул свечечкой, а Булочка Одышливая непрерывно дышала. Было так красиво, что Анечка-Невеличка уже не думала ни о чём, а только глядела на Волшебные Растения и вдыхала их одурманивающие запахи.

Самый Старший Брат взмахнул руками, но как-то неуверенно, словно бы и не взмахивал, а все Маленькие Негритята приготовились спеть что-нибудь на сон грядущий, но тоже как-то нехотя, словно бы вовсе и не приготовились.

Однако они всё же приготовились и запели, хотя на этот раз в их пении не было ни складу ни ладу. Спели они вот что:

Доброй ночи, всё на свете!

Доброй ночи, белый свет!

Доброй ночи, птичьи голоса!