Сказка о военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твёрдом слове - Гайдар Аркадий Петрович
Все хотят идти на подмогу. Лишь один Мальчиш-Плохиш захотел идти в буржуинство. Но такой был хитрый этот Плохиш, что никому ничего он не сказал, а подтянул штаны и помчался вместе со всеми, как будто бы на подмогу.
Бьются мальчиши от темной ночи до светлой зари. Лишь один Плохиш не бьется, а все ходит да высматривает, как бы это измену сделать. И видит Плохиш, что лежит за горкой громада ящиков, а спрятаны в тех ящиках черные бомбы, белые снаряды да желтые патроны.
„Эге, — подумал Плохиш, — вот тут-то я и сделаю измену“.
А в это время спрашивает Главный Буржуин у своих буржуищинов:
— Ну что, буржуищины, добились вы победы?
— Нет, Главный Буржуин, — отвечают буржуищины, — мы отцов и братьев разбили. И совсем была наша победа, да примчался к ним на подмогу Мальчиш-Кибальчиш, и никак мы с ним все еще не справимся.
Очень удивился и рассердился тогда Главный Буржуин, и закричал он грозным голосом:
— Может ли быть, чтобы не справились с Мальчишем? Ах вы, негодные трусищи-буржуищи! Как это вы не можете разбить такого маловатого? Скачите скорее и не возвращайтесь назад без победы!
Вот сидят буржуищины и думают: что же это такое им сделать?
Вдруг видят: вылезает из-за кустов Мальчиш-Плохиш — и прямо к ним.
— Радуйтесь! — кричит он им. — Это я, Плохиш, измену сделал. Я дров нарубил, я сена натащил, и зажег я все ящики с черными бомбами, с белыми снарядами да с желтыми патронами.
Обрадовались тогда буржуищины, записали поскорее Мальчиша-Плохиша в свое буржуинство и дали ему целую бочку варенья да целую корзину печенья.
Сидит Мальчиш-Плохиш: жрет и радуется.
Вдруг как взорвались зажженные ящики! И так грохнуло, будто бы тысячи громов в одном месте ударили и тысячи молний из одной тучи сверкнули.
— Измена! — крикнул Мальчиш-Кибальчиш.
— Измена! — крикнули все его верные мальчиши.
Но тут из-за дыма и огня налетела буржуинская сила, и скрутила и схватила она Мальчиша-Кибальчиша.
Заковали Мальчиша в тяжелые цепи. Посадили Мальчиша в каменную башню. И помчались спрашивать: что же с пленным Мальчишем прикажет теперь Главный Буржуин делать?
Долго думал Главный Буржуин, а потом придумал и сказал:
— Мы погубим этого Мальчиша. Но пусть он сначала расскажет нам всю их Военную Тайну. Вы идите, буржуищины, и спросите у него:
— Отчего, Мальчиш, бились с Красной Армией Сорок Царей да Сорок Королей, бились, бились, да только сами разбились?
— Отчего, Мальчиш, и все тюрьмы полны, и все каторги забиты, и все жандармы на углах, и все войска на ногах, а нет нам покоя ни в светлый день, ни в темную ночь?
— Отчего, Мальчиш, проклятый Кибальчиш, и в моем Горном Буржуинстве, и в другом — Равнинном Королевстве, и в третьем — Снежном Царстве, и в четвертом — Знойном Государстве в тот же день в раннюю весну и в тот же день в позднюю осень на разных языках, — но те же песни поют, в разных руках, но те же знамена несут, те же речи говорят, то же думают и то же делают?
— Вы спросите, буржуищины: нет ли, Мальчиш, у Красной Армии военного секрета? — и пусть он расскажет секрет.
— Нет ли у наших рабочих чужой помощи? — и пусть он расскажет, откуда помощь.
— Нет ли, Мальчиш, тайного хода из вашей страны во все другие страны, по которому, как у вас кликнут, так у нас откликиваются, как у вас запоют, так у нас подхватывают, что у вас скажут, над тем у нас задумаются?
Ушли буржуищины, да скоро назад вернулись.
— Нет, Главный Буржуин, не открыл нам Мальчиш-Кибальчиш Военной Тайны. Рассмеялся он нам в лицо.
— Есть, — говорит он, — и могучий секрет у крепкой Красной Армии. И когда б вы ни напали, не будет вам победы.
— Есть, — говорит он, — и неисчислимая помощь. И сколько бы вы в тюрьмы ни кидали, не будет вам покоя ни в светлый день, ни в темную ночь.
— Есть, — говорит он, — и глубокие тайные ходы. Но сколько бы вы ни искали, все равно не найдете. А и нашли бы, так не завалите, не заложите и не засыплете. А больше я вам, буржуищинам, ничего не скажу, а самим вам, проклятым, и ввек не догадаться.
Нахмурился тогда Главный Буржуин и говорит:
— Сделайте же, буржуищины, этому скрытному Мальчишу-Кибальчишу самую страшную муку, какая только есть на свете, и выпытайте от него Военную Тайну, потому что не будет нам ни житья, ни покоя без этой странной Тайны.
Ушли буржуищины, а вернулись теперь они не скоро. Идут и головами покачивают.
— Нет, — говорят они, — начальник наш Главный Буржуин. Бледный он стоял, Мальчиш, но гордый, и не сказал он нам своей Военной Тайны, потому что такое уж у него Твердое Слово. А когда мы уходили, то опустился он на пол, приложил ухо к тяжелому камню холодного пола. И ты поверишь ли, — о, Главный Буржуин, — улыбнулся он так, что вздрогнули мы, буржуищины, и страшно нам стало: что не услышал ли он, как шагает по тайным ходам наша неминучая погибель…»
— Это не по тайным… Это Красная Армия скачет! — восторженно вскрикнул не вытерпевший октябренок Карасиков.
И он так воинственно взмахнул рукой с воображаемой саблей, что та самая прыгучая девчурка, которая еще недавно, подскакивая на одной ноге, безбоязненно дразнила его «Карасик-ругасик», недовольно взглянула на него и на всякий случай отодвинулась подальше.
Натка хотела было продолжать, рассказ, но остановилась, потому что издалека раздался сигнал к завтраку.
— Досказывай, — повелительно произнес Алька, сердито заглядывая ей в лицо.
— Досказывай, — убедительно произнес раскрасневшийся Иоська. — Мы за это быстро построимся.
Натка оглянулась. Никто из ребятишек не поднимался. Она увидела много-много ребячьих голов — белокурых, темных, каштановых, золотоволосых. Отовсюду на нее смотрели глаза: большие, карие, как у Альки; ясные, васильковые, как у той синеглазой, что попросила сказку; узкие, черные, как у Эмине. И много, много других глаз — обыкновенно веселых и озорных, а сейчас задумчивых и серьезных.
— Хорошо, ребята, я доскажу.
«— И стало нам страшно, Главный Буржуин, что не услышал ли он, как шагает по тайным ходам наша неминучая погибель.
— Что же это за страна? — воскликнул тогда удивленный Главный Буржуин. — Что ж это такое за непонятная страна, в которой даже такие маловатые знают Военную Тайну и так крепко держат свое Твердое Слово?
Торопитесь же, буржуищины, и погубите этого гордого Мальчиша. Заряжайте же пушки, вынимайте сабли, раскрывайте наши буржуинские знамена, потому что слышу я, как трубят тревогу наши сигнальщики машут флагами наши махальщики. Видно, будет у нас сейчас нелегкий бой, а тяжелая битва».
— И погиб Мальчиш-Кибальчиш… — произнесла Натка.
При этих неожиданных словах лицо у октябренка Карасикова сделалось вдруг печальным, растерянным, и он уже не махал рукою. Синеглазая, славная — нахмурилась, а веснущатое лицо Иоськи стало злым, как будто его только что обманули или обидели. Ребята заворочались, зашептались, и только Алька, который знал уже и эту сказку и всю Военную Тайну, один он смотрел прямо и спокойно.
— Но видели ли вы, ребята, бурю? — громко спросила Натка, внимательно оглядывая приумолкших ребят, — Вот так же, как громы, загремели боевые орудия. Так же, как молнии, засверкали огненные взрывы. Так же, как ветры, ворвались конные отряды, и так же, как тучи, пронеслись красные знамена, — это так наступала Красная Армия.
А видели ли вы проливные грозы в сухое, знойное лето? Вот так же, как ручьи, сбегая с пыльных гор, сливались в бурливые пенистые потоки, так же при первом грохоте войны забурлили в Горном Буржуинстве восстания, и откликнулись тысячи гневных голосов, и из Равнинного Королевства, и из Снежного Царства, и из Знойного Государства.
