Сказки под ивами - Хорвуд Уильям (книга бесплатный формат .txt) 📗
— Рэтти! — позвал Крот, постучав в дверь. — Рэтти, ты дома?
— Ты же прекрасно знаешь, что я здесь, — донесся из-за двери раздраженный голос.
— Что ж, тогда позволь узнать, дома ли ты для незваных и нежданных гостей? Тут такое дело… Я вот собрал кой-чего… Дай, думаю, зайду к старому другу…
Дверь чуть-чуть приоткрылась, и в щелочке сверкнули две карие бусинки глаз.
— Кой-чего именно?
— Да так, ничего особенного: просто легкий ужин. Просто я слышал, что…
— И что же ты слышал? — осведомился Рэт — все еще недовольно, но все же открывая дверь чуть пошире.
— …Думаю, в таких случаях небесполезно…
— Что ты понимаешь под «такими случаями»? — уже дружелюбнее буркнул Рэт; дверь, скрипнув, открылась еще шире.
— …в «таких случаях» кое-кому не помешало бы перекусить кое-чего, да и глоток-другой черничной наливки этому «кое-кому» никак не помешал бы.
Рэт наконец распахнул дверь и с плохо скрываемым интересом уставился на корзину.
— Что — плохие новости от Реки? — спросил Крот.
Рэт мгновенно отвернулся от корзины и внимательно поглядел на друга.
— Вполне вероятно, что дела плохи. Очень плохи, старина. Река меня беспокоит. Беспокоит так, как никогда раньше.
Рэт перешагнул порог и встал рядом с Кротом, всматриваясь в вечерний свет, заливающий Ивовые Рощи, и прислушиваясь к гоготу гусей, которые по пути на юг остановились переночевать на соседнем лугу.
Выдра и Портли тихонько подошли к друзьям. Вскоре к ним присоединился и племянник Крота, обеспокоенный долгим отсутствием дядюшки. Племянник мгновенно почувствовал серьезность и важность момента: не говоря ни слова, он вместе с остальными прошел к Реке и молча вгляделся в воду.
На время мысли о еде вылетели из головы Рэта. Но Крот вскоре тихонько зашел в дом и на скорую руку приготовил чай для всей компании. Пока чайник закипал, он выложил на большую тарелку ужин для Рэта.
Рэт взял протянутую ему чашку с чаем, обхватил ее озябшими лапами и медленно отпил несколько глотков. Вздохнув, он произнес:
— Я так до конца и не понял, о чем же именно пыталась предупредить меня Река. Со вчерашнего вечера сидел тут — и не понял. Понимаешь, она ведь говорит не на том же языке, что мы: не словами, не голосом. Река понимает и чувствует глубже нас. Я частенько не могу полностью понять ее. Но на сей раз дело не в этом: нынче именно она не может высказать свое беспокойство, сама не в состоянии выразить, что же тревожит ее. Она… она словно взывает о помощи, но при этом осознает, что ни я, ни все мы не сможем помочь ей, как бы нам того ни хотелось. Точно: в этом-то все и дело! Она зовет на помощь, но зовет не нас, потому что против ее беды мы бессильны.
Рэту явно полегчало, когда он наконец смог выразить то, о чем так долго говорил с Рекой. Но, несмотря на то что камень упал с его души, выглядел он по-прежнему озабоченным и усталым.
— А какая помощь нужна ей? — спросил племянник Крота, который, в отличие от дяди, еще не понял, что в таких случаях Рэт и сам прекрасно умеет формулировать и ставить вопросы; ответов же следует ждать — ждать, когда в свое время они придут сами.
Однако Рэт не стал ни сердиться, ни поучать Племянника. Слишком уж он любил этого молодого родственника Крота, слишком был горд за его успехи в том, чему учил его. В общем, никак не выказав своего неудовольствия, Рэт попытался ответить:
— Точно я не знаю, но опасность грозит очень серьезная. Опасность реальна, она уже нависла над нашей Рекой, она угрожает самой ее жизни. Ее, а может быть, и нашей тоже.
Племянник и Портли охнули от неожиданности. В отличие от Крота и Выдры, они еще мало повидали на этом свете, и слова Рэта прозвучали для них как гром среди ясного неба. Шагнув к самой кромке воды, все собравшиеся у дома Водяной Крысы еще пристальнее всмотрелись в величавый неторопливый поток, чье движение казалось им извечным, незыблемым, изначальным — как смена дня и ночи, как чередование времен года.
— Но как?.. — шепотом заговорил Племянник.
— Он не знает. Ни ему, ни всем нам не дано этого знать, — тоже шепотом строго оборвал его Выдра.
— Знаешь, Крот, — сказал Рэт, устало шагая к дому, — мне бы надо денек-другой отоспаться. Отдохну — и забегу к тебе. А пока что постарайтесь особо не распространяться обо всем этом. И главное — не говорите ничего Барсуку. Лучше я сам ему все расскажу — подробно и обстоятельно. Сдается мне, что пустая болтовня и лишние домыслы вокруг этого дела никому не принесут пользы, и менее всего — Реке.
Час спустя два крота, попрощавшись с друзьями, направились к Кротовому тупику. Уже на подходе к дому Племянник негромко спросил:
— Дядя, а что, дело действительно очень серьезное?
Крот едва обмолвился парой слов с тех пор, как они перешли Реку по Железному Мосту. В последние четверть часа шаг его явно замедлился — верный признак того, что Крот глубоко погрузился в какие-то мысли. Остановившись у живой изгороди, отделявшей тропинку от луга, он вздохнул, посмотрел на небо, уже усыпанное звездами, и, принюхавшись к вечернему воздуху, ответил:
— Очень серьезное — никаких сомнений. Рэтти не пессимист и не паникер. Если он говорит, что с Рекой неладно, значит, так оно и есть. Что именно — я не знаю, да и не буду пытаться разузнать. Во всем, что касается Реки, ее настроения и состояния, нам, кротам, лучше положиться на Водяную Крысу, Выдру да еще, быть может, на выдренка Портли, который на глазах взрослеет и уже неплохо, даже очень неплохо, понимает и чувствует Реку. А пока что Рэт правильно сказал: сплетни, домыслы и просто пустые разговоры пользы не принесут. Так что я предлагаю тебе набраться терпения. Скажи-ка лучше, удалось тебе справиться с противным дребезжанием в том окне и укротить дверь, которая открывается только после изрядного толчка плечом?
— Вполне, — улыбаясь, ответил довольный собой Племянник, который предпочитал заниматься такой работой без надзора суетливого, гордого за свой дом дядюшки; так что Крот (сам того не ведая) оказал ему большую услугу, оставив дома одного на целый день. — Впрочем, — добавил Племянник, — работы еще хватает. Особенно с окнами. И мне еще понадобится твоя помощь: подержишь лестницу, когда я займусь чердачным окошком. Оно больше всех нуждается в хорошем ремонте, чистке и — по возможности — в свежей покраске.
— Да, с ним повозиться придется, — согласно кивнул Крот, — я ведь эту раму вставлял и стеклил в первый год жизни в Кротовом тупике. А было это… ой давно. Тебя-то тогда уж точно на свете еще не было.
Так за обсуждением хозяйственных дел и за ностальгическими воспоминаниями они прошли остаток дороги и вскоре очутились под крышей уютного домика в Кротовом тупике. День выдался долгим и беспокойным, а Крот любил говорить, что утро вечера мудренее и что сон — лучшее лекарство от всех бед. И кстати, частенько оказывался прав. Проснувшись наутро хорошо выспавшимся, можно совсем по-другому, в куда лучшем свете, увидеть любую, даже самую сложную ситуацию.
Если Крот и на этот раз собирался применить для облегчения страданий то же средство, а именно выспаться хорошенько, то этим мечтам не суждено было сбыться. На следующее утро солнце, кажется, только-только взошло над горизонтом, а в дверь уже раздалось громкое и требовательное «тук-тук-тук!».
«Наверное, Рэтти, — подумал Крот, вставая с постели и накидывая на плечи халат. — Наверное, он понял что-то из того, что говорила ему Река, вот и пришел рассказать мне».
«Тук-тук-тук!» — снова разнеслось по дому, заставив и Племянника открыть глаза.
Добродушно ворча себе под нос и вполголоса призывая Рэтти (если это его не затруднит) набраться чуточку терпения, Крот принялся отодвигать засовы и открывать двери.
— Рэтти, я всегда рад тебя видеть в своем доме, — говорил Крот, — но не забывай, что в такой ранний час еще далеко не все бодрствуют и встречают новый день полные сил и…
