Баранкин, будь человеком (с иллюстрациями) - Медведев Валерий Владимирович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗

— А что говорить? — сказал я. — Мы с Костей не виноваты, что Михаил Михалыч в этом учебном году вызвал нас к доске первыми. Спросил бы сначала кого-нибудь из отличников, например Мишку Яковлева, и всё началось бы с пятёрки…

Все стали шуметь и смеяться, а Фокина сказала:

— Ты бы, Баранкин, лучше не острил, а брал пример с Миши Яковлева.

— Подумаешь, пример-министр! — сказал я не очень громко, но так, чтобы все слышали.

Ребята опять засмеялись. Зинка Фокина заойкала, а Эрка покачала головой, как большая, и сказала:

— Баранкин! Ты лучше скажи, когда вы с Малининым исправите свои двойки?

— Малинин! — сказал я Косте. — Разъясни…

— Чего вы орёте? — сказал Малинин. — Исправим мы двойки…

— Когда?

— Юра, когда мы исправим двойки? — спросил меня Костя Малинин.

— А ты, Малинин, своей головы на плечах не имеешь? — закричала Кузякина.

— В четверти исправим, — сказал я твёрдым голосом, чтобы внести окончательную ясность в этот вопрос.

— Ребята! Это что же получается? Значит, наш класс должен всю четверть переживать эти несчастные двойки!

— Баранкин! — сказала Зинка Фокина. — Класс постановил, чтобы вы исправили двойки завтра!

— Извините, пожалуйста! — возмутился я. — Завтра воскресенье!

— Ничего, позанимайтесь! (Миша Яковлев.) — Так им и надо! (Алик Новиков.) — Привязать их верёвками к партам! (Эрка Кузякина.) — А если мы не понимаем с Костей решение задачи? (Это сказал уже я.) — А я вам объясню! (Миша Яковлев.) Мы с Костей переглянулись и ничего не сказали.

— Молчание — знак согласия! — сказала Зинка Фокина. — Значит, договорились на воскресенье! Утром позанимаетесь с Яковлевым, а потом придёте в школьный сад — будем сажать деревья!

— Что? — заорали мы с Костей в один голос. — Ещё и деревья сажать?.. Да мы же… мы же устанем после занятий!

— Физический труд, — сказал главный редактор нашей стенгазеты, — лучший отдых после умственной работы.

— Это что же получается, — сказал я, — значит, как в опере, получается… «Ни сна, ни отдыха измученной душе!..»

— Алик! — сказала староста нашего класса. — Смотри, чтобы они не сбежали!..

— Не сбегут! — сказал Алик. — Сделайте весёлое лицо! У меня разговор короткий! В случае чего… — Алик навёл фотоаппарат на нас с Костей. — И подпись…

Ребята, переговариваясь, выходили из класса, а мы с Костей все ещё продолжали сидеть за партой и молчать. Признаться честно, мы оба с ним были просто, как говорится, ошарашены. Я уже говорил, что раньше нам тоже приходилось получать двойки, и не раз, но никогда ещё наши ребята не брали нас с Костей в самом начале года в такой оборот, как в эту субботу.

Я думал, что мы с Костей остались в классе совсем одни, и хотел уже поделиться с ним своими мрачными мыслями, но в это время сбоку ко мне подошла вдруг Зинка Фокина.

— Юра! — сказала Зинка Фокина. (Вот странно! Раньше она всегда называла меня только по фамилии.) — Юра… Будь человеком!.. Исправь завтра двойку! Исправишь?

Она говорила со мной так, словно мы были в классе совсем одни. Словно рядом со мной не сидел мой лучший друг Костя Малинин.

— Исправишь? — тихо повторила она свой вопрос.

— Фокина! — сказал я официальным голосом. — Если бы я был некультурный, я бы тебе сказал: «Не при-ста-вай!..»

Фокина (возмущённо). С тобой совершенно невозможно разговаривать по-человечески!

Я (хладнокровно). Ну и не разговаривай!

Фокина (ещё возмущенней). И не буду!

Я (ещё хладнокровней). А сама разговариваешь!..

Фокина (возмущенней в тысячу раз). Потому что я хочу, чтобы ты стал че-ло-ве-ком!

— А если я устал быть человеком, тогда что?.. — возмущённо закричал я на Фокину.

— Ну, Баранкин! Знаешь, Баранкин!.. Все, Баранкин!.. — сказала Фокина и вышла из класса.

А я снова остался сидеть за партой, молча сидеть и думать о том, как действительно я устал быть человеком…» Уже устал… А впереди ещё целая человеческая жизнь и такой тяжёлый учебный год… А завтра ещё такое тяжёлое воскресенье!…

И вот это воскресенье наступило! На папином календаре число и буквы раскрашены весёлой розовой краской. У всех ребят из нашего дома праздник. Идут кто в кино, кто на футбол, кто по своим личным делам, а мы с Костей сидим во дворе на лавочке и ждём Мишку Яковлева, чтобы начать с ним заниматься.

В будние дни учиться тоже небольшое удовольствие, но заниматься в выходной день, когда все отдыхают, — просто одно мучение. На дворе, как назло, стоит замечательная погода. На небе ни облачка, а солнце греет совсем по-летнему.

С утра, когда я проснулся и выглянул на улицу, все небо было в тучах. За окном свистел ветер и срывал с деревьев жёлтые листья.

Я обрадовался. Думал, пойдёт град с голубиное яйцо, Мишка побоится выйти на улицу, и наши занятия не состоятся. Если не град, то, может быть, ветер надует снег или дождь. Мишка с его характером, конечно, и в снег и в дождь притащится, зато в слякоть будет не так обидно сидеть дома и корпеть над учебниками. Пока я составлял в голове разные планы, всё получилось наоборот. Тучи сначала превратились в облака, а потом совсем исчезли. А к приходу Кости Малинина погода вообще разгулялась, и теперь на дворе солнце и небо чистое-чистое. И воздух не шевелится. Тихо. Так тихо, что с берёзы, под которой мы сидим с Костей, даже перестали падать жёлтые листья.

— Эй вы, подберёзовики! — раздался из окна нашей квартиры мамин голос. — Вы пойдёте в конце концов заниматься или нет?

Этот вопрос она задавала нам пятый или шестой раз.

— Мы ждём Яковлева!

— А разве без Яковлева начать нельзя?

— Нельзя! — сказали мы с Костей в один голос и отвернулись от окошка и стали смотреть сквозь кусты акаций на калитку, из которой должен был появиться Мишка.

Но Мишки всё не было. Вместо него за калиткой маячил, то и дело высовываясь из-за дерева, Алик Новиков. Он был, как всегда, весь увешан фотоаппаратами и всякими фотопринадлежностями. Я, конечно, не мог смотреть спокойно на этого лазутчика и поэтому отвёл взгляд в сторону.