Миссис Фрисби и крысы НИПЗ - О'Брайен Роберт К. (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗

– Через две недели, – знающе произнес Мартин. – Может, через три.

– О, Мартин, ты так уверен? – запротестовала Тереза. – Что если будет холодно? А может Тимоти не выздоровеет?

От этой ужасной мысли, внезапно возникшей, они все разволновались и затихли. А потом Синтия сказала:

– Тереза, не будь пессимисткой. Конечно, с ним все будет в порядке. У него всего лишь простуда. Вот и все.

Она доела кукурузу, как и остальные.

В спальне миссис Фрисби потрогала лоб Тимоти. Он и в самом деле был горячим, усеянным капельками пота. Она пощупала его пульс и в ужасе отпустила его руку.

– У тебя болит живот?

– Нет, мам. Я чувствую себя хорошо, только холодно, и когда встаю, голова кружится. И еще мне трудно дышать.

Миссис Фрисби беспокойно вгляделась в его лицо, она бы посмотрела и язык Тимоти, но в темной комнате она видела лишь размытые очертания его головы. Он был самым худым из ее детей, с темной шерстью, как у отца и брата. У него была узкая мордочка, глаза были необычно большими и блестящими, когда он говорил, они словно светились мыслью. Миссис Фрисби знала, что он был самым умным и рассудительным среди ее детишек, хоть никогда и не произнесла бы этого вслух. Но Тимоти также был и самым слабым: когда приходила пора простуд, гриппа и вирусных инфекций, он первым их подхватывал и последним выздоравливал. Он также, – возможно, в результате этого, был склонен к ипохондрии. Но на этот раз не было сомнений, что он действительно болен. У него была высокая температура, а пульс сильно учащен.

– Бедный Тимоти. Укройся и лежи.

Она накрыла его несколькими кусочками тряпья, которые они использовали как одеяла.

– Скоро мы сделаем тебе постель в гостиной, чтобы ты мог лежать там, где светло. Я нашла большой запас кукурузы этим утром, больше, чем мы сможем съесть до конца зимы. Хочешь?

– Нет, спасибо. Я не голоден. Не сейчас.

Он закрыл глаза и через несколько минут заснул. Но спал он беспокойно, постоянно ворочаясь и постанывая.

Позже утром миссис Фрисби, Мартин и Синтия отправились к пеньку, чтобы принести домой еще немного кукурузы, горошка и грибов (орехи гикори они не взяли, потому что мышиным зубам их не расколоть, а грызть их слишком утомительно). Они оставили Терезу дома, чтобы она присмотрела за Тимоти, которого перенесли в гостиную на импровизированную кровать. Вернувшись к обеду с тяжелыми запасами еды, они обнаружили ее в слезах от беспокойства.

Тимоти стало еще хуже. Его глаза от жара выглядели странно, с каждым вздохом, он все время дрожал, будто хватаясь за жизнь.

– О, мам, хорошо, что ты вернулась, – сказала Тереза. У него были кошмары, он кричал о монстрах и кошках, а когда я с ним разговариваю, он совсем меня не слушает.

Но Тимоти не только ничего не слышал, его глаза, несмотря на то, что были широко раскрыты, ничего не видели, а даже если и видели, то ничего не узнавали. Когда мама попыталась заговорить с ним, взять его за руку и спросить, как он себя чувствует, Тимоти смотрел сквозь нее так, будто ее не существовало. Потом он протяжно низко застонал и, кажется, попытался что-то сказать, но его речь была бессвязна.

Остальные дети смотрели на это в пугающей тишине. Наконец, Мартин спросил:

– Мама, что случилось? Что с ним?

– Он ужасно болен. У него такая высокая температура, он бредит. От нее ничего не поможет – мне нужно пойти к мистеру Эйджису. Тимоти нужно лекарство.

Мистер Эйджис

Мистер Эйджис был белой мышью, жившей на другом конце фермы в доме, который был частью кирпичной стены. Стена принадлежала подвалу, который раньше был частью большого фермерского дома. Сам дом так много лет назад сгорел, что никто не мог вспомнить, ни как он выглядит, ни кто там жил. Остался подвал, большая квадратная дыра в земле; в его растрескавшихся стенах, защищавших от ветра и снега, жили многочисленные создания. Летом там обитали змеи, представлявшие опасность для миссис Фрисби, но зимой о них можно было не беспокоиться.

Как и в прошлый раз, путешествие было долгим, трудным и могло быть рискованным, если бы она не была предельно внимательна. В действительности идти было так далеко, что в другом случае миссис Фрисби не оправилась бы туда днем, она боялась, что стемнее до того, как она вернется. Но Тимоти очевидно не мог ждать до следующего дня. Поэтому пять минут спустя, она сказала, что уходит и была такова.

Если бы она могла следовать за своим обонянием, а это значило бы, что ее путь к мистеру Эйджису был бы короче, ее путешествие было бы достаточно легким. Но это также означало бы, что ей придется пройти мимо фермерского дома и амбара, а так как там беспрестанно дежурила кошка, ей пришлось проложить окружной путь, петляя по всему двору фермы и придерживаясь границы леса.

Она быстро бежала, двигаясь в легкой, похожей на лошадиную рысь манере, той, которой мыши пользуются, когда пытаются замести следы. Ее перемещения были практически бесшумными; она выбирала путь, где земля была голой или росла трава, избегая сухих листьев, которые могли хрустнуть или сломаться под ее маленьким весом. Она всегда краем глаза следила за тем, где могла спрятаться, – бревна, корни, камни, то, где она может укрыться, если встретит большее недружелюбное животное. Несмотря на то, что кошка была врагом номер один, в лесу встречаются и другие хищники, которые могут преследовать мышей.

Пока она все это проделывала, она волновалась о Тимоти и надеялась, что мистер Эйджис знает, как ему помочь.

Два часа спустя она увидела, что приближается к кирпичной стене, где он жил. Несмотря на то, что ее муж был хорошим другом мистера Эйджиса и часто навещал его, сама миссис Фрисби была у него всего один раз, летом. Однако она хорошо помнила место. В лесу была странная опушка. Давно, когда в доме еще жили, до того, как он сгорел, там должно быть была большая лужайка. За годы эта опушка заросла странной смесью высокой буйной травы, густых сорняков, ягод и диких цветов. Летом это было прекрасное заброшенное место, усеянное яркими цветами и пахнущее цветущей черникой и лиловым клевером. Там росли и грубые травы – колючий дурман и ядовитый темный лаконис, повсюду гудели пчелы.

Но зимой оно смотрелось угнетающе и страшно, потому что цветов и зеленых листьев не было и лишь сухие стебли сорняков, с которых свисали семена, торчали из земли, а из цветов и их корней мистер Эйджис делал лекарства и порошки, способные иногда спасти больных от смерти.

Прошлый визит к мистеру Эйджису тоже был из-за Тимоти, когда тот был еще малышом, не больше маленького шарика. Играя с другими детьми, он отошел от них и его укусило или ужалило что-то ядовитое. Они не знали, что или кто именно. Когда остальные нашли его лежащим свернувшимся клубочком, он был парализован и едва дышал.

Тогда мистер Фрисби, еще был жив и им удалось донести Тимоти к дому мистера Эйджиса. Это было грустное и ужасающее путешествие, когда они прибежали, то боялись, что он уже мертв. Мистер Эйджис посмотрел на него, осмотрел язык, пощупал пульс и нашел маленький красный бугорок на его шее. «Паук, – сказал он. – Не черная вдова, но все достаточно плохо». Он с усилием влил несколько капель жидкости молочного цвета в рот Тимоти и подержал его голову, чтобы лекарство попало в глотку, так как Тимоти не мог глотать. Через несколько минут его маленькие мышцы расслабились, он смог двигать руками и ногами. «Он будет в порядке, – сказал мистер Эйджис. – Но слабым в течение нескольких часов».

Дорога домой была радостной, остальные дети весело встретили живого Тимоти. Хотя миссис Фрисби подумала, что именно тогда началась его слабость. С того момента он начал немного хромать при ходьбе, особенно когда уставал; Тимоти так и не вырос таким же большим и сильным, как его брат Мартин. Но он был очень умным, и в этом походил на отца.

Теперь она дошла до дома мистера Эйджиса – дыры в кирпичной стене, прикрытой тяжелым куском доски. Его дом был в метре от верха стены, попасть к нему можно было, спустившись по плохоньким ступенькам, сделанным из обломков кирпича. Она постучала в дверь кусочком древесины. «Ну же, пусть он будет дома, пожалуйста», – подумала она, но его не было. Ответа не было, поэтому она села на узком выступе кирпича перед его дверью.