Эвенские сказки мудрой Нулгынэт - Федотова Мария (книги полностью .txt, .fb2) 📗
— Смотрите, вот звезда упала, съешьте скорей оленя.
И каждый раз наивные слуги бросались ловить оленя, а поймав, по-волчьи рвали его на куски и съедали.
Наконец, надоело всё это Хагыне, вызвал он сына в богатую урасу [4]и говорит:
— Сэргэ, ты вздумал разорить меня. Когда я помру, тебе только посох мой дорожный достанется.
Сэргэ отцу говорит:
— Дай сейчас, я сразу уйду.
Старшие сыновья спрашивают отца:
— Значит, если он уйдёт, то все олени достанутся нам?
— Да, — подтверждает Хагына. — Кому же ещё!
— Тогда, отец, дай ему посох сейчас, мы тебе ещё лучше сделаем, а он пускай убирается.
— Так тому и быть, — говорит старик. — Сэргэ, бери посох и исчезни с глаз моих.
Сэргэ взял посох отца и отправился прочь, на север. Говорят, три года все олени Хагыны за Сэргэ тянулись. Сэргэ всё шёл и шёл вперёд, остановился он только на морском острове. Олени расположились рядом и на других островах. Они паслись, множились, ибо там была благодать для них: прохладно, корма много, комаров нет.
Хагына с сыновьями опомнились и погнались за Сэргэ, отобрали посох и отправились назад, напрасно надеясь, что олени пойдут за ними. Лишь немногих удалось пригнать, почти все остались на островах.
И теперь, соскучившись по родине, олени Хагыны осенью направляются зимовать в тайгу.
Сказка о пяти братьях-пальцах
Жила-была старушка по имени Ладонь. Было у неё пять сыновей: Большой Палец, Указательный Палец, Средний Палец, Безымянный Палец и самый младшенький — Мизинец. Были они работящими, всё у них спорилось: что дом построить, что сена накосить, что дрова заготовить. Мать не могла на них нарадоваться. Но пришла беда — зависть и зазнайство обуяли их.
Первым стал возмущаться старший сын — Большой Палец:
— Эх, почему вы такие слабые? Я за четверых работаю, в поте лица тружусь. Видите, какой я сильный, здоровый. Я должен быть главным среди вас!
Тотчас вскочил Указательный Палец:
— Что такое? Почему? Да вы только от меня зависите, что я укажу, то и делаете. Я — главный.
— Молчать! Что вы умеете? Кто всех выше и сильнее? Это я должен командовать, — заорал Средний Палец.
— Мне стыдно слушать весь этот бред, да мне даже имя побоялись дать, настолько я совершенен, я самый главный здесь, — сказал Безымянный Палец.
— А я всех слабей, глупей, меньше. Признаю это, и давайте жить все вместе, в любви и согласии, — предложил младший из братьев — Мизинец.
— Молчи, замухрышка. Я ухожу, живите, как хотите, — заявил большой брат.
Так разошлись все братья-пальцы.
Большой Палец решил себе отдельно дом построить, целый день рубил толстую лиственницу, не смог осилить, там и свалился.
Указательный Палец вздумал для коровы сено косить, целый день ходил по лугу, указывал то на одну, то на другую поляну, так ни с чем и вернулся.
Средний Палец пахать пошёл, но ничего не сумел, целый день ходил с волом по пашне, пока тот не свалился.
Мизинец видел со стороны, как они мучаются, и тихонько сочувствовал им. Вдруг его осенила спасительная мысль. Взял он топор, пошёл в лес, свалил дерево и залез под него, стал орать, звать на помощь, как будто его завалило.
Братья, услышав его крики, тотчас примчались, вытащили его и, увидав, что он цел и невредим, от радости помирились. Счастливый Мизинец расцеловал всех. Ведь пальцы на ладони должны быть вместе.
С тех пор все пять братьев-пальцев живут мирно, трудятся вместе, мать радуют.
Друзья-товарищи: мышь да птичка и чебак
Когда-то, в старозаветные времена, мышь, птичка-чечётка и рыба-чебак были друзьями. Бывало, мышка усядется на берегу, чечётка — на ветке тальника, а чебак высунет голову из воды, и поведут долгие беседы. Наговорятся вдоволь, потом гуляют втроём: мышка бегает по бережку, чечётка порхает над водой, а чебак плавает недалеко от берега.
Однажды на прогулке все втроём наткнулись на выроненную кем-то лепёшку, такую румяную, пышную только, что с пылу-жару. Понравилась лепёшка всем, каждому хотелось съесть её большую часть. Наверное, потому началась у них свара.
Чебак закричал:
— Две трети мои, потому что в воде не найдёшь такое! — и закрыл лепёшку красными своими плавничками.
— Это ещё почему? Мои две трети! Для нас, птиц, лепёшка — это такое лакомство, — прочирикала чечётка и вцепилась клювом в находку.
— Ничего подобного, — пропищала мышка, стараясь затащить лепёшку в свою норку, — мучное — это мой основной корм, так что без спору две трети мои.
Началась свалка: мышка тянет в норку, чечётка старается втащить на ветку, а чебак — в воду, никто не может осилить, пыхтят — всё без толку.
В это время к ним подошла корова и слизнула лепёшку одним разом, спорщиков чуть вместе с ней не прихватила. Еле увернулись они от шершавого языка и острых зубов, горько заплакали друзья, да было уже поздно.
Если б не подрались, не ссорились друг с другом, а по-мирному поделились, не сидели бы сейчас, обливаясь слезами, а ели бы вкусную лепёшку.
Сказка про соболя и горностая
Когда-то, говорят, соболь да горностай были большими друзьями, жили по соседству, вместе охотились, мирно делили добычу: полевых мышей и куропаток. У них были одинаковые белоснежные шкурки-шубки, и поэтому они считали друг друга родней всех на свете.
Пришло время им жениться. Каждый выбрал невесту, пошли дети. Жёны начали ругать их, мол, не хватает еды: соболь-мать ворчит на мужа — горностаевых детей кормишь, а свои впроголодь живут.
Горностай-мать мужа пилит, что тот своим детям внимания не уделяет.
Словом, разругались друзья. Соболь шипит:
— Я больше тебя добываю, а дети мои всегда голодные потому, что твои шустрее, моих соболят объедают.
Горностай кричит:
— Да что ты говоришь? Твои дети крупнее и сильнее, моих обижают, не хвастайся своими драными белками, когда я в последний раз свалил лося, вы всё съели, нам объедки достались. Вот я сейчас задам трёпку твоим соплякам, — и погнался за соболятами.
Соболь встал ему на пути, и началась драка. Горностай увёртливый, соболь ему только кончик хвоста ободрал, а горностай вскочил на соболя, вцепился в спину и вонючей мускусной струйкой облил всего. От боли и омерзения соболь забрался на дерево и, зацепив за сук, сбросил со спины горностая. Тот свалился на землю, забрал своих домочадцев и укрылся в норе. Соболь тоже жену и детей забрал на дерево и оттуда кричит:
— Ты, вонючка, испортил мою белоснежную шубу, облил своей струёй. Мне противен даже твой запах, отныне не смей ко мне приближаться, а детей твоих увижу — съем, берегитесь же меня!
— Ах ты! Наелся лосятины моей, нагулял жиру да ещё обзываешься. Ты искалечил меня, ободрал мой великолепный белый хвостик. Пусть только посмеют твои детёныши на землю спуститься, я их не пощажу! — от злости вскапывая землю, орёт в ответ горностай.
