Письма только для своих - Теллеген Тоон (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗

Дорогой кто-нибудь!

Я больше не хочу моргать.

Помогите.

Полярная сова

А потом снова моргнула.

Метель, которая всегда бушевала на краю земли, подхватила ее слова, утащила их с собой и швырнула в дверь к жуку-доктору.

«Кому как не мне об этом подумать», — сказал жук-доктор.

На следующий день он, дрожа, стоял перед полярной совой, и на ушах у него висели сосульки.

— Это вы набормотали письмо? — спросил он.

— Я, — кивнула сова.

— А написать вы его не могли? — поинтересовался жук-доктор.

— Эх, — сказала сова. — Написать… вот, значит, это как.

Жук-доктор вздохнул и раскрыл глаза полярной сове так широко, что она ни за что не смогла бы теперь их закрыть, не говоря уже о том, чтобы ими моргнуть.

— Еще что-нибудь желаете? — спросил он. — Красные перья? Или, к примеру, хобот?

Полярная сова покачала головой.

— Ладно, — сказал жук-доктор. — Тогда я пойду. Полярная сова поблагодарила его, и жук-доктор исчез в зловещей темноте.

Был самый разгар зимы, таких морозов и метелей здесь никогда еще не было. Довольная полярная сова сидела на нижней ветке замерзшего дерева и смотрела по сторонам. «Я больше не моргаю, — думала она. — Значит, я больше не буду забывать, о чем я думаю». И она стала думать и думать, о разных новых и красивых вещах, и ни одну из них не забывала.

Однажды утром в самом начале лета под дверь к белке прилетело маленькое письмецо.

Белка!

Я иду к тебе.

Но я заблудился.

Слон

Белка пару раз перечитала письмо, глубоко задумалась, а потом написала:

Слон!

Где ты заблудился?

Белка

«Странный вопрос», — засомневалась она. Но поскольку ничего лучше придумать не смогла, то письмо все-таки отправила.

Вскоре пришел ответ:

Белка!

В дереве.

Слон

Прочитав письмо, белка выглянула в окошко и увидела слона, который, пошатываясь, стоял на верхушке дуба. Она быстро написала:

Слон!

Подожди. Я бегу.

Белка

Но письмо застало слона ровно на середине дуба, и он прочел его прямо перед тем, как со страшным грохотом свалиться на землю.

Чуть позже он открыл глаза и пересчитал хоботом шишки у себя на голове.

— Одна, восемь, сто, — считал слон. Он сильно стукнулся, когда упал, и считать получалось не очень.

Белка склонилась над ним.

— Я шел к тебе, — прошептал слон.

— Да-да, — сказала белка и села на траву рядом с ним.

— Я хотел… — простонал слон. — Ты со мной потанцуешь? Белка молчала.

— Ты не хочешь? — спросил слон и уткнулся лицом в землю.

— Хочу, — проговорила белка. — Конечно, хочу.

И очень осторожно помогла слону подняться.

Они взяли друг друга за талии и начали танцевать.

Они больше раскачивались, чем танцевали, потому что слон не мог даже поднять ноги. Но он все равно был ужасно счастлив и время от времени радостно выкрикивал:

— Эх!

Белка сидела за столом и собиралась написать письмо.

Но она не могла решить — кому.

Дорогой

— написала она. Потом глубоко задумалась и отложила ручку. Поднялся легкий ветерок. Окно было открыто, и чистый белый листок нетерпеливо шуршал. «Сейчас, сейчас, письмо, — забеспокоилась белка. — Я тебе кого-нибудь придумаю».

Она нахмурила брови и задалась вопросом: «А можно ли написать письмо письму?»

Мысль была странная. Это было, как если бы ее стукнули по плечу, пока она спала, и сказали бы: «Белка… не спи…»

Мысли трещали и спотыкались друг об друга.

«Вот муравей считает, — подумала она, — что письмо можно написать кому угодно, даже дождю, или жаре, или ночи».

Она снова взяла ручку и написала:

Дорогое письмо!

Я — белка. Но об этом ты, конечно, знаешь.

Это очень странно — писать тебе, ведь ты становишься все больше, пока я пишу. А если я начну сначала, ты опять станешь маленьким.

То есть я не знаю точно, какое ты. А кстати, что такое «точно»?

Белка перестала писать. «Очень странное письмо, — призадумалась она и закрыла глаза. — И как мне его посылать? И как письмо будет само себя читать? Сложенным? Или оно сначала развернется? А ответ? Может письмо написать ответ?»

В голове у нее трещало все сильнее. Как будто кто-то таскал туда-сюда тяжелые ящики.

Ветер стал сильнее, и вдруг письмо взлетело в воздух, немножко покружилось и взорвалось.

Взрыв был не очень громким, но белка чуть не упала вместе со стулом.

Повсюду летали сотни бумажных обрывков и падали белке на плечи, на спину, на стол и на пол. Они были везде и были такими маленькими, что на каждом из них с трудом умещалась даже одна буква.

Белка кивнула и подумала: «Это из-за меня».

«Может, оно рассердилось? — заподозрила белка. — Или взорвалось от радости, что кто-то ему наконец-то написал?»

Она встала и стала ходить туда-сюда по комнате, осторожно перешагивая через бумажки.

— Привет, письмо! — произнесла она тихонько. Бумажные обрывки зашелестели и передвинулись.

Белке даже показалось, что они все вместе ответили ей: «Привет, белка!»

— Так не бывает, — сказала она сама себе. — Есть такие вещи, которых не бывает.

В этом она была точно уверена.

Дорогая белка! У тебя на дне рождения наверняка будет большой торт.

Можно мне один-единственный раз съесть его целиком?

Желательно, чтобы это был медовый торт.

Все остальные могут смотреть.

Я съем его так красиво и жадно, как они еще ни разу не видели.

Всем можно будет кричать и аплодировать, это я обещаю.

После этого праздник может продолжаться как обычно (поздравления, открывание подарков, танцы, прощания, слова о том, как было весело, и вопросы, кого будет следующий день рождения).

Это просто пожелание, белка.

Медведь

Дорогой медведь!

Хорошо. Но тогда я приготовлю два торта.

Белка

Дорогая белка!

Спасибо за твое письмо. Но если я начну есть, а все будут кричать и аплодировать, не обидишься ли ты, что я заодно съем и второй торт?

Все будут подпрыгивать от восхищения мной, я в этом уверен. А еще они начнут квакать, свистеть и шипеть…

Это будет незабываемый день рождения. А если ты приготовишь три торта, то совсем наверняка незабываемый. Я в этом совершенно уверен, белка. Три больших торта. А если это будут медовые торты, то четыре.

Медведь

«Письма? Я? Я никогда не получаю писем… никогда…» — думал крот.

Он грустно копал в темноте подземный ход.

«Прислали бы просто привет, — мечтал он. — Или приглашение на какой-нибудь праздник под пустыней. Или подо льдом. Никогда…»

От злости он стукнулся об землю.

Но в ответ была тишина.

«Есть только один зверь, который хотел бы мне написать, — рассудил крот. — И это я сам».