Ивы зимой - Хорвуд Уильям (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
Крот помнил, что его угораздило провалиться под лед, откуда он — сам или с Чьей-то помощью — сумел как-то выбраться. Теперь, оказавшись на острове, один, но живой и почти здоровый, он должен был придумать способ добраться до родных мест, до дома, до друзей. Он не забыл, что все началось с того, как он отправился на поиски Рэта и Выдры, попавших в какую-то переделку.
— Хорош помощничек, нечего сказать, — укорял себя он. — Я глупый и самонадеянный крот, возомнивший о себе слишком много. А теперь мало того, что им по-прежнему, может быть, нужна помощь, так ведь хуже всего то, что они наверняка с ног сбились, разыскивая меня. К тому же меня ищут… нет, наверное, на меня охотятся ласки и горностаи. Да, охотятся. Пожалуй, пора выбираться из этих мест, и поскорее.
С этой здравой мыслью Крот направился в обход своих новых владений. Здесь ему довелось побывать только однажды — давным-давно. Тогда пропавший Портли, которого разыскивали все друзья и приятели Выдры, почему-то оказался именно здесь, на острове, точно так же как сейчас здесь очутился Крот. Вообще-то звери старались пореже бывать в этом месте. Нет, острова никто не боялся, скорее наоборот: все испытывали к нему какое-то особое почтение и уважение, ощущая, что когда помощь бывает по-настоящему нужна, она приходит именно отсюда и именно здесь обитает тот Некто, кто в крайнем, порой самом отчаянном, случае спасает и выручает лесных жителей.
Остров, по правде говоря, изрядно уменьшился со вчерашнего вечера. Поднявшаяся река затопила немалую его часть, и прибрежные кочки превратились в россыпь крохотных островков. Летом среди этих кочек было так хорошо! Здесь жило множество насекомых, и воздух звенел от жужжания пчел, писка всякой мошкары и стрекота похожих на летающих дракончиков стрекоз.
Сейчас от этого рая не осталось и следа. Жалкие, полузатопленные островки, казалось, вот-вот смоет, проглотит мутная, быстро текущая река, которую никто, даже Рэт, не рискнул бы форсировать вплавь. Небо кое-где скрывали облака, кое-где виднелись голубые лоскутки. Иногда выглядывало солнце, чуть оживлявшее этот мрачный пейзаж. Крот внимательно оглядывал оба берега в надежде увидеть кого-то, помахать, покричать, подать знак, чтобы передать всем, что он жив и здоров. Все напрасно: берега были пусты. Кроту оставалось лишь бродить взад-вперед по острову от одной кромки воды до другой и рассчитывать хотя бы случайно привлечь чье-нибудь внимание.
Ему удалось найти кое-какую еду. Этого было достаточно, чтобы продержаться и не ослабеть от голода, но никак не достаточно, чтобы досыта наесться и отвлечься от мыслей о вкусной домашней пище. Крот обнаружил, что стоило ему забыться, как мысли его, под аккомпанемент бурчащего желудка, погружались в сладостные воспоминания о том, как восхитительно питался он у себя дома, какие шикарные ужины закатывал для себя и друзей. Мысли его блуждали от сладкого пудинга к копченым сосискам, от лукового соуса к картофельному супу, сдобренному…
— Нет, нельзя! Хватит! — мужественно обрывал себя Крот и вновь принимался осматривать окрестности в надежде заметить хоть какие-то признаки жизни на берегах реки.
Где-то во второй половине дня, когда стало ясно, что река больше не поднимается, а оказавшийся на острове Крот чувствует себя гораздо лучше, произошло кое-что интересное: вместе с последним предвечерним снопом солнечных лучей, упавших на поверхность реки, среди мелких островков — полузатопленных кочек — мелькнуло в камышах что-то… что-то знакомое.
Просто синее пятнышко, но формой и размерами оно очень напоминало одну штуковину… С этой вещью у Крота были связаны самые приятные воспоминания. Боясь ошибиться, он присмотрелся повнимательнее, отошел на несколько шагов, чтобы поглядеть с другой точки, прищурился и прошел чуть вперед, шлепая по воде и раздвигая камыши. Сомнений больше не оставалось: лодка Рэта Водяной Крысы.
— Не может этого быть! — сам себе возразил Крот.
Кому, как не ему, было известно, насколько бережно и заботливо относился Рэт к своей лодке. Оставить ее непривязанной — нет уж, увольте. На такое Рэт не способен. А когда лодка изрядно пострадала от горе-морехода Тоуда, Рэт приложил немыслимые усилия, чтобы восстановить ее, зато лодка действительно стала как новая.
Но вот она оказалась здесь, собственной персоной. Весла лежали вдоль бортов, веревка, свисавшая с носа, уходила в воду. Слегка покачиваясь, лодка неспешно скользила по волнам, двигаясь по течению. Поболтавшись у острова, она явно вознамерилась продолжить путь к плотине.
Плотина! Ее шум с утроенной силой обрушился на Крота. Рэта в лодке не было, а значит, оставленному без присмотра суденышку, дрейфующему по течению, грозила страшная опасность. Нужно было что-то предпринимать, и притом немедленно!
Крот плюхнулся в воду, добрел по раскисшему вязкому дну до лодки и уверенно, словно сам Рэт, вытащил ее на безопасное место — между двух кочек, так чтобы ее дно увязло в прибрежной грязи.
— Лодка Рэта! — бормотал про себя Крот. — Глазам своим не верю. Надеюсь, он потерял ее не в поисках моей особы, хотя это было бы лучшим объяснением, чем то, о котором мне даже страшно подумать.
Посмотрев вниз по течению, Крот увидел завесу брызг над плотиной. Эта белая пелена и постоянный мощный шум напомнили ему о том, какую опасность представляет собой плотина при таком высоком уровне воды в реке.
— Пожалуй, лучше подождать, пока вода спадет, а спадет она обязательно, и довольно скоро. А там видно будет. По крайней мере, весла на месте, это добрый знак. Наверное, сама судьба направила мне лодку друга. Во всяком случае, я могу так думать, пока не будет доказано обратное. А пока что…
Его «пока что» продолжалось три дня. Три тяжелых, грустных, промозглых дня, единственной радостью в которых было отсутствие дождя и снега. А в остальном все шло весьма уныло. Солнце больше не показывалось, дул холодный ветер, желудок Крота бурчал все громче и настойчивее, а воспоминания о вкусной еде и теплом доме становились все навязчивее и мучительнее.
Тоску и одиночество усиливало полное отсутствие всяких признаков жизни на окрестных берегах, которые в другие времена года просто кипели от множества самых разных живых существ.
А сейчас все вокруг выглядело голым, пустым и безжизненным. Единственный раз за все эти дни холодная тишина была нарушена стаей гусей, приземлившихся ненадолго на прибрежном лугу и выглядевших, пожалуй, не менее одинокими и печальными, чем сам Крот.
Больше всего Крот беспокоился за друзей: ведь они либо по-прежнему были в опасности, либо тревожились и волновались за его судьбу. И то и другое абсолютно ему не нравилось.
— Даже Тоуд, — сказал себе Крот, — даже он будет беспокоиться обо мне. Наверняка!
Из этого следовало, что чем скорее он выберется с острова и объявится у друзей целым и невредимым, тем лучше.
— Но мне нужно дождаться, когда вода спадет, а я наберусь сил, чтобы суметь выгрести против течения, если мне придется самому плыть на лодке. Один раз я уже сделал ошибку, второго раза быть не должно. А когда я наконец снова окажусь дома и мои друзья узнают, что я жив, я приглашу их к себе и устрою настоящий пир. Я приготовлю…
Вновь череда аппетитных блюд отвлекла его внимание, желудок жалобно заурчал, не довольствуясь жалкими корешками да несколькими ягодами — последним урожаем, собранным Кротом на острове.
— Ну-ну… — оборвал себя Крот, направляясь к лодке Рэта, той самой лодке, в которой в былые годы он столько раз плавал по реке, сидя на корме и поставив у ног корзину с едой, припасенной для пикника. Были в корзине и…
— Ну-ну… — Крот снова прогнал опасные воспоминания и постарался получше вспомнить самого Рэта, его манеру держать весла, его ритм гребли…
Сам не понимая, зачем он это делает, Крот забрался в лодку и сел на свою любимую скамеечку. Оказавшись на этом месте, он почувствовал себя чуть-чуть лучше, чуть-чуть уютнее, чуть-чуть ближе к дому, к друзьям, к теплому беззаботному лету.
