Почти кругосветное путешествие - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
Глава двадцать девятая
Однажды какой-то мудрец заметил, что жизнь человеческая очень похожа на зебру: за темной полосой в ней обязательно следует светлая. Не знаю как для кого, а для наших героев это определение оказалось достаточно справедливым. После многих неудач им вдруг стало везти: первый же капитан, к которому они обратились, согласился взять их до Басры. А в Басре они пересели на другой корабль и через несколько дней оказались в Палосе – крупном морском порту Испании.
– Ну, друзья мои, – сказал Иван Иванович Маришке и Уморушке, когда они все трое ступили на землю, – вот мы и в Европе! Сей радостный миг нужно отметить праздничным обедом. А заодно обсудим наши дальнейшие планы. – И он царственным жестом пригласил своих спутниц в ближайший кабачок «Мечта тореро». Праздничный обед состоял из трех порций жареной курицы и одного арбуза. На старости лет Гвоздиков стал прижимистым и скуповатым, считал каждые песо и сантим, перепадавшие ему от капитанов тех судов, где он работал поваром. Ивана Ивановича можно было понять и простить: ведь копил он деньги не для себя, а для покупки лошади и брички.
– Сейчас перекусим, отдохнем и пойдем, друзья мои, выбирать Пегасика, – весело делился Гвоздиков мыслями с девочками, аккуратно разрезая арбуз на равные дольки. – От Испании до России за три месяца, глядишь, доберемся.
– За три месяца?! – ахнула Уморушка. – Так долго?!
– Что поделаешь, – вздохнул Иван Иванович, – лошадь – не ковер-самолет, вмиг не доставит.
– Значит, зимой приедем, – подсчитала Маришка, – вся первая четверть – сплошной прогул!
Гвоздиков почесал затылок, подумал, потом неуверенно вымолвил:
– Приедем-то зимой… Но если Калина Вылкович расстарается, то вернемся мы в прежнее время в середине августа. Не замерзнуть бы, пока Калину Вылковича ищем, вот проблема!
В этот момент в трактирчик вошел рыжеволосый мужчина в красивой богатой одежде, голубоглазый, быстрый в движениях. Пошептавшись о чем-то с хозяином трактира, он сердито стукнул кулаком по столу, возле которого стоял, и громко помянул нечистого: – О дьявол, тысячу монахов тебе в глотку!
В ужасе трактирщик замахал на рыжеволосого руками:
– Дон Адмирал Моря-Океана, умоляю вас, молчите! Даже у стен есть уши святой инквизиции!
Человек с таким странным званием метнул взгляд по столикам и остановил его на Гвоздикове.
– Уж не тот ли сеньор является ухом папы?
Иван Иванович, багровея от негодования, поднялся с лавки и, подойдя к рыжеволосому, потребовал от него извинения.
– Простите, сударь, не имею чести знать вашего имени-отчества, но я не позволю вам называть меня ухом какого-то папы! – заявил он решительно.
– Не «какого-то», а римского!.. – зашептал трактирщик, коченея от смертельного страха.
– Хоть парижского! – отрезал Гвоздиков и продолжил: – Немедленно извинитесь, гражданин, иначе я и мои спутницы перестанем вас уважать!
Услышав последние слова разгневанного старика, рыжеволосый вдруг весело рассмеялся и сказал:
– Ну что ж, я готов принести вам свои извинения! Теперь я вижу, что вы, дон…
– …Иван Иванович, – подсказал Гвоздиков.
– …Дон Жуан, не является ухом и глазом нашего дорогого и любимого папы римского… – Мужчина бросил озорной взгляд на трактирщика, и тот начал снова дышать. – Простите меня, дон Жуан, заботы и дела выбивают иногда из колеи… Нужно отправляться в плаванье, а команда еще не набрана…
Рыжеволосый в знак примирения пожал Ивану Ивановичу руку. Гвоздиков, приняв извинения, тоже дружелюбно ответил рукопожатием.
– Понимаю: нервы, – сказал он незнакомцу, – сочувствую вам, дон…
– …Христофор Колумб, – представился в свою очередь рыжеволосый.
Гвоздиков и Маришка побледнели: перед ними стоял сам Христофор Колумб!..
– И… и куда же вы собираетесь плыть? – полюбопытствовал Иван Иванович, чуть-чуть отдышавшись. – Уж не в Индию ли?
– В Индию, – подтвердил Колумб.
– Я так и думал… – Гвоздиков слабо пожал еще раз руку отважному моряку и тихо сказал: – Желаю удачи!
– Спасибо. Мне бы еще дюжину молодцев – и в путь!
– Ничем не могу помочь… – вздохнул Иван Иванович. – Поваром быть приходилось на корабле, а матросом нет.
– Поваром? – заинтересовался Адмирал Моря-Океана, собиравшийся было уже уходить. – Повара нам нужны!
– Так возьмите нас! – вскочила с места молчавшая все это время Маришка. – Мы и салаты делать можем, и щи варить, и котлеты жарить! А Уморушка гоголь-моголь отлично делает, лучший в мире!
– Гоголь-моголь? Щи? Котлеты? – переспросил Колумб. – Я такие блюда еще не пробовал…
– Так попробуете! – пообещала Маришка.
– Но ведь нам в Россию нужно! – напомнил ей Гвоздиков.
– На зиму глядя? – отпарировала Маришка.
Аргумент был веским, и Гвоздиков надолго задумался. Можно было, конечно, накупить шуб, валенок, зимних шапок и теплых кафтанов, но где взять на все это деньги? Тех, что скопилось, едва хватит на покупку Пегасика, а ведь нужно было еще питаться три месяца в дороге… Надеяться на случайные приработки? Не серьезно. Ехать, на зиму глядя, в Россию в легких платьицах и тонкой рубашке без пиджака – почти безумие… Гвоздиков, наконец, махнул рукой:
– Хорошо, мы согласны. Глупо отказываться от такого путешествия.
– Я жду вас на «Санта-Марии»! – сказал Колумб и, громко топая сапогами по каменному полу трактира, пошел к выходу.
– До свиданья, дон Адмирал! – торопливо попрощался с ним хозяин «Мечты тореро». – Может быть, я еще и уговорю кого из наших палосских головорезов!
Колумб открыл дверь и скрылся за ней, ничего не ответив трактирщику.
Глава тридцатая
Согласившись плыть с Христофором Колумбом, Иван Иванович Гвоздиков дал себе слово не ввязываться в ход истории. «Пусть будет, как будет, – подумал он, поднимаясь по трапу на борт флагманской каравеллы „Санта-Мария“, – не нужно адмирала ни в чем переубеждать».
С Маришки Гвоздиков тоже взял обещание поменьше болтать об Америках, а побольше заниматься салатами. Лишь у говорливой Уморушки Иван Иванович не стал требовать обета молчания: ее исторические и географические познания освобождали его это от этой обязанности.
– В Индию!.. Мы поплывем в Индию!.. – щебетала Уморушка, наводя порядок в каюте, которую им отвел Колумб. – Вот уж где не была, так это в Индии! Там слоны есть? – обращалась она к Маришке. И получала ответ: – «Есть!» – А тигры? – Уморушка глядела уже во все глаза на Гвоздикова, а тот нехотя бурчал: – «Есть и тигры…» – А бананы? – «И бананы, и апельсины, и мандарины – все есть!» – успокаивала ее Маришка. И Уморушка искренне радовалась: – Ну надо же: все есть!
– Тебя там нет… – бурчал Гвоздиков. – Макаки есть, а лесовички Уморушки нет.
Так за разговорами, за обычными хозяйскими хлопотами прошло незаметно два дня. А третьего августа 1492 года, подняв паруса, три корабля покинули палосский порт и отправились на поиски нового пути в Индию. Ясная погода, стоявшая все первые дни путешествия, попутный ветер и отличная еда сделали из разношерстной матросской братии дружную команду. Повар дон Жуан и его поварята стали всеобщими любимцами.
Один только Гонзалес Пиранья, мелкий жулик из Толедо, случайно прибившийся к Адмиралу Моря-Океана, был всем недоволен и постоянно ворчал: «Набрали девчонок на корабль… Дурная примета… Если не потонем, морской змей каравеллу сожрет… Помяните мое слово: удачи нам не видать!»
Моряки пытались образумить Гонзалеса, но он твердо стоял на своем и изрядно всем надоел за какие-нибудь два дня. Его земляк, бывший плотник, а теперь рулевой, Мигель Корридо тоже попробовал увещевать Пиранью, однако и он потерпел неудачу.
– Или заплывем не туда, куда надо, или сгинем все, как один! – каркал Гонзалес, бросая сердитые взгляды на земляка-толедца. – Морские дьяволы только и ждут такого богатого улова!
Ворчуна Пиранью даже хотели оставить на Канарских островах, куда каравеллы Колумба приплыли через шесть дней с начала путешествия, но потом передумали и оставили на борту «Санта-Марии».