Голубая книга сказок кота Мурлыки - Эме Марсель (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— Это именно та лошадь. Ее я на днях и видел на дороге. О, память у меня прекрасная: однажды увижу лошадь — так узнаю ее из тысячи. Такая уж у меня профессия.
Он рассмеялся и добавил, дружески похлопав лошадку по боку:
— Славная лошадка. Я бы сказал, вполне в моем вкусе.
— Но мы показали ее просто чтобы сделать вам приятное, — сказали родители. — На большее и не рассчитывайте.
— Ну да, все так говорят, — хмыкнул он, — а потом передумывают.
Тем временем он все вертелся вокруг лошади, осматривал ее, ощупывал ей живот и ноги.
— Может, хватит? — сказала ему лошадь. — Знаете, мне ваши замашки не очень-то нравятся.
Толстяк только хихикнул и, раздвинув ей губы, стал осматривать зубы. Затем, повернувшись к родителям, сказал:
— А если я прибавлю еще две сотни?
— Нет, нет, — сказали родители и покачали головой, — хоть две, хоть три… Пустое это все!
— А если пять?
Родители немного помедлили с ответом. Они сильно покраснели и не решались поднять глаз.
— Нет, — прошептала мать так тихо, что ее едва можно было расслышать. — О, нет!
— А если тысячу? — выкрикнул человек в блузе, и его грубый, совсем как у людоеда, голос напугал лошадку и ослика. — Ну, что? Если я тысячу прибавлю?
Отец хотел было что-то ответить, но осекся, закашлялся и дал понять толстяку, что лучше им поговорить на свежем воздухе. Они вышли во двор и там быстро поладили.
— Насчет цены мы договорились, — сказал барышник. — Но прежде чем купить ее, я хочу, чтобы она прошлась и пробежалась передо мной.
Это услышал кот, дремавший на краю колодца. Он тут же побежал на конюшню и сказал на ухо лошади:
— Когда хозяева выведут тебя во двор, хромай все время, пока этот тип будет смотреть на тебя.
Лошадь послушалась совета. Перешагнув порог конюшни, она притворилась, что у нее болит нога, и захромала.
— Вот те на, еще не хватало! — сказал толстяк родителям. — Вы же мне не сказали, что у нее нога больная. Это меняет дело.
— Да она притворяется, — заверили его родители. — Еще утром у нее все четыре ноги были здоровые.
Но толстяк и слушать ничего больше не хотел и ушел, не глядя на лошадь. Родители отвели ее обратно в конюшню. Настроение у них было испорчено.
— Ты нарочно это сделала, — проворчал отец. — Тварь проклятая, я уверен, что нарочно!
— Тварь проклятая? — переспросил ослик. — Нечего сказать, милое обращение к родной дочери! Аи да родители!
— Я бы и слушать не стал ослиную болтовню, — сказал отец. — Но на этот раз, по случаю воскресенья, я, так и быть, отвечу на твою дерзость. Тебя послушать, так и правда можно решить, что мы — родители осла и лошади. И вы могли подумать, что мы поверим в такое глупое вранье? Да любой разумный человек только плечами пожмет, слушая россказни про то, как две девочки превратились одна в лошадь, а другая в ослика! На самом деле вы самые обыкновенные животные, и больше ничего. Причем нельзя даже сказать, что сносные, куда уж там!
Сначала ослик даже не нашел, что сказать, так ему было больно, что родители вообще отреклись от них. Он потерся щекой о морду лошади и сказал ей, что если родные отец и мать совсем ее забыли, то на друга по конюшне она всегда может положиться.
— Хоть и с четырьмя копытцами и с большими ушами, я все равно остаюсь твоей сестренкой Дельфиной, что бы они ни говорили!
— Мама, — спросила лошадь, — и ты тоже, — ты считаешь, что мы не твои дочки?
— Вы хорошие животные, — слегка смутившись, ответила мать, — но я прекрасно знаю, что вы не можете быть моими дочерьми.
— Вы нисколько на них не похожи, — подтвердил отец. — И вообще хватит, довольно! Пошли отсюда, жена.
Родители ушли из конюшни, но ослик успел сказать им вслед:
— Раз вы так уверены, что мы не ваши дочки, я удивляюсь вашему легкомыслию, как это вы так спокойны? Странные, право, родители, одним прекрасным утром у них исчезают обе дочери, а они и не думают беспокоиться! Разве вы искали их в колодце, в пруду, в лесу? Объявляли розыск?
Родители ничего не ответили, но, выйдя во двор, мать тяжело вздохнула:
— И все же… а вдруг это наши малышки?
— Да нет! — недовольно сказал отец. — Что ты такое болтаешь! Пора уже покончить с этими глупостями. Никто никогда не видел, чтобы ребенок или даже взрослый человек превратился в какую-то клячу или в любое другое животное. Поначалу мы просто развесили уши и поверили во все эти россказни животных, но было бы смешно продолжать верить во все это!
И родители сделали вид, что теперь им все совершенно ясно, а может, они даже искренне так считали. Однако они по-прежнему не расспрашивали, видел ли кто Дельфину или Маринетту, и не рассказали никому об их исчезновении. Когда кто-нибудь интересовался, как поживают девочки, отвечали, что они гостят у тети Жанны. Порой, когда родители заходили в конюшню, ослик и лошадка пели им песенку, которой отец когда-то научил своих девочек.
— Ты не узнаешь песенку, которой ты нас научил? — спрашивали они.
— Узнаю, — отвечал отец, — конечно, узнаю, но эту песенку можно было выучить где угодно.
После долгих месяцев тяжелой работы ослик и лошадка почти не помнили, кем были когда-то. А если и вспоминали, то как о сказке, в которую верили только наполовину. Впрочем, воспоминания их не совпадали. Обоим казалось, что каждый из них — Маринетта, однажды они даже из-за этого поссорились и решили больше про это не говорить. С каждым днем им все больше нравилась работа, их все больше устраивала жизнь домашних животных, и они уже считали совершенно нормальным, что хозяева время от времени бьют их.
— Сегодня утром, — говорила лошадь, — меня пришлось отхлестать по ногам, и поделом, я еще никогда не была такой бестолковой.
— И со мной, — говорил ослик, — вечно одно и то же. Меня опять поколотили за упрямство. Надо все-таки исправляться.
Они больше не играли с куклой и просто не поняли бы теперь, как можно вообще в это играть. Они почти не радовались тому, что наступало воскресенье. Выходные казались им ужасно длинными, потому что им было почти не о чем говорить. Лучшим развлечением был спор о том, что более благозвучно: рев или ржание. В конце концов спор превращался в ругань; кляча и ослица — так они теперь обзывались.
Родители были довольны ими. Они говорили, что никогда не видели таких спокойных животных, и радовались, что те так хорошо работают. И в самом деле, благодаря хорошей работе лошади и осла родители стали богаче и смогли купить себе по паре туфель.
Однажды рано утром отец вошел в конюшню, чтобы задать лошади овса, и был неимоверно удивлен. На соломе, там, где были животные, лежали две девочки, Дельфина и Маринетта. Бедный отец не мог поверить своим глазам; и тут же подумал, что больше никогда не увидит своей прекрасной лошади. Он пошел рассказать обо всем жене и вернулся вместе с ней на конюшню, чтобы отнести спящих девочек в их кроватки.
Когда Дельфина с Маринеттой проснулись, давно пора было идти в школу. Они были словно в оцепенении, руки совсем их не слушались. В классе они делали глупость за глупостью и отвечали невпопад. Учительница заявила, что никогда не видела таких тупых детей, и поставила каждой по дюжине плохих отметок. Грустный это был для них день. Увидев плохие отметки, родители рассвирепели и посадили девочек на хлеб и воду.
