Серебряное дерево (с иллюстрациями Н. Гольц) - Красовская Галина (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗

Но Карало не слышал.

Ветер трепал его седую гриву, концы красной косынки в горошек бились за плечами, как флажки, а пронзительный взгляд его цепко схватывал самые интересные моменты битвы.

Потом Карало стал быстро делать зарисовки. При этом он вдруг заговорил сам с собой, и речь его полилась плавно и складно:

— О, это будет моя главная картина!.. Наконец-то! Эта битва должна быть запечатлена на холсте — пусть узнают о ней наши внуки... О, это будет грандиозное полотно! Теперь я по-наст...

Карало не договорил — вражеское копьё пронзило ему горло, и художник стал медленно оседать.

Вражеская лавина хлынула на свирельцев. Коренёк уже не смог сдерживать натиск булыганцев. Баррикада затрещала, рассыпалась, и Коренёк оказался под её обломками.

Сначала Коренёк слышал только тяжёлый топот каменных воинов, а когда булыганцы миновали баррикаду, он услыхал доносящиеся из-под обломков стоны и детский плач.

Расшвыряв доски, колёса и поломанные кровати, Коренёк пробрался к Плошкиному шкафу.

Смертельно раненный Карало истекал кровью, а Каралик тоненько плакал и дёргал отца за косынку на шее.

Коренёк нагнулся к Карало. Художник открыл глаза, несколько раз повёл ресницами на маленького Каралика и снова закрыл их.

Коренёк прижался ухом к груди Карало — тот не дышал. И тут Коренёк, забыв, что он воевал как большой, вдруг начал всхлипывать, жалостно морща нос и размазывая слёзы по щекам широкими, как лопатки, ладонями.

Глядя на него и Каралик расплакался вовсю. Тогда Коренёк взял его на руки, и малыш крепко прижался к нему, уцепившись ручонками за шею, и успокоился.

Коренёк снял с Карало красную косынку в горошек и повязал её себе на шею, чтоб казаться Каралику похожим на отца. Прислушавшись, Коренёк вылез из своего укрытия и поглядел в ту сторону, где пылило войско Булыгана.

Поняв, что он отрезан от своих, Коренёк усадил Каралика себе на спину и пополз в противоположную сторону, к Грушкиным садам, надеясь оттуда пробраться к свирельцам.

Каралик думал, что с ним играют, и дёргал Коренька за рыжий чуб. А Коренёк чувствовал, что с каждой минутой привязывается к малышу все сильнее.

Глава тринадцатая.

СВИРЕЛЬЦЫ ПОКИДАЮТ СТРАНУ

Каменные воины шли по свирельским городкам, размахивая топорами. А Ядозуб, когда вблизи не стало людей, осмелел и начал вовсю мести своим хвостом с кистью.

Но как ни старался Ядозуб, как ни трепал листву знойный ураган, деревья крепились. Пропустив свирельцев, лес сплёл ветви и встал на пути врага неожиданной преградой. Кустарники опутывали неуклюжие ноги булыганцев, ветви цеплялись за неповоротливые каменные туши. Лес сопротивлялся изо всех сил, потому что под его защитой была Серебряная роща. Каждое дерево приходилось брать штурмом.

— Рубить всё подряд! — приказал рассвирепевший Булыган, — Чтоб ни одного сучка не осталось на пути к дубинковой роще!

И забугрились яростной силой мускулы дикарей, стали они кромсать, уродовать стройные тела деревьев.

Свирельцы укрылись в Серебряной роще. Здесь же в братской могиле были похоронены погибшие.

Над могилой сидели Осечкины Гавка и Гонка и, подняв морды к небу, жалобно выли. Обычно неунывающий Гарпун сейчас даже не помышлял развлекать свирельцев морскими историями — он лежал на траве и тихо стонал. Сестричка Ампулка проливала слёзы прямо на лекарства. А маэстро Тромбус, скорбно подмаргивая, пытался писать ноты левой, здоровой рукой и изредка напевал себе под нос что-то очень грустное.

Серебряные деревья чуть слышно отзывались на мелодию Тромбуса, стряхивая вниз серебристый звон, но тут же смолкали: они были измучены зноем. Напрасно старательный Хвойка подбеливал розовые стволы и подвязывал ветки, чтоб облегчить их страдания, напрасно смелый Лягушонок по ночам, рискуя жизнью, пробирался к Свирельке и носил драгоценную воду, чтобы поить деревья.

Однажды Гнилушка подсмотрел, как Лягушонок добывает воду, и прошипел: — Надо задушить реку...

— Я сам терпеть не могу эту мерзкую воду, задушить речку! — вздрогнув при упоминании о воде, рявкнул Булыган и повернул каменную голову к своему советнику. — А как задушить?

Гнилушка склонился к уху Булыгана и зашептал:

— На что тебе старые воины-калеки? Зачем их даром кормить? Они остыли, пользы от них мало... Ими и завалим реку!

— Ха-ха-ха! Ловко придумал! — обрадовался Булыган. — Щеголять тебе в рубиновых сапогах!

И Булыган приказал горячим воинам из нового пополнения толкать в реку остывших каменных воинов, подкрепляя приказ ударами дубины.

Завалив Свирельку, горячие воины снова взялись за топоры. Ядозуб взметал вихри пыли, которая сыпалась из трещин панцирей.

Падали деревья, последние травинки выжигали раскалённые сапоги чужеземцев, по свирельской земле расползались ядовитые змеи. Убегали от них звери, улетали прочь испуганные птицы.

А Булыган орал песни, похожие на рёв, и хохотал, широко разевая пасть. Гнилушка, поправляя пластырь на обрубленном носу, угодливо ему подхихикивал.

Свирельцы сами страдали от зноя, а ещё больше тревожились за рощу.

Забыв про всякую осторожность, Гранат выбежал из рощи и бросился к тополям, около которых уже орудовали каменные чудовища.

— Вас-солибас! — закричал он. — Зачем вы задушили Свирельку?! Что вы наделали? Перестаньте рубить лес! Станет жарко, и Серебряная роща умрёт!..

От неожиданности Булыган даже забыл скомандовать, чтоб воины запустили в Граната колючками. А когда спохватился, Пятьюпять успел втащить мудреца обратно в рощу.

— Это что ещё за зверь! — удивился Булыган.

— Свирельский колдун, — доложил Гнилушка. — Он может заставить серебряные коряги подчиниться нам. Надо выманить его из рощи.

Булыган стал громко вызывать мудреца на переговоры, обещая не причинить ему вреда. Гранат поверил и собрался было выйти к каменному правителю. Хорошо, что Пятьюпять удержал его.

Булыганцы уже принялись за ряды тополей. Упадут они — и роща останется одна, под зноем.

Немногие из свирельцев остались в живых, да и те едва держались на ногах. Последние груши и яблоки, припасённые садовником Грушкой, были съедены, остатки каши выскребла со дна котла повариха Ватрушка.

Доктор Гем советовал всем питаться кореньями, которые, как он утверждал, укрепляли силы. Все послушно грызли питательные корешки, но и они не помогали.

— До чего же хорошо жилось нам, пока не было у нас этого дерева счастья! — раздавались голоса свирельцев.

— Ничего волшебного ещё увидеть не успели, а врагов на дерево приманили...

— Искали покой, а нашли одни беспокойства...

— Мечтали мы ещё слаще пожить, а хлебнули горя...

— Хотели долго жить, а сколько хороших людей умерло...

— Э-эх, зачем нам понадобилось это дерево!..

— Да-а, мы дорого заплатили за нашу привычку при виде зла закрывать глаза, — сказал учитель Минус и погрозил кому-то пальцем. — Нет теперь среди нас Осечки, Чинария, Плошки, братьев Рубако, погибло ещё много славных граждан Свирелии... Но пусть всё это послужит нам уроком... Сейчас у нас один выход: покинуть рощу. Мы должны спастись, чтобы собраться с силами и выгнать булыганцев.

Мудрец Гранат молча плакал. Слёзы светлыми ручейками убегали в дремучую чащу его бороды, наполовину посеребрённую сединой.

— Верно! — произнёс наконец Гранат, и по спокойному его голосу все поняли, что он принял важное решение. — Идите, а я проберусь к своему дому... Там у меня растёт молодой кустик серебряного дерева. Я увезу его и выращу серебряное дерево. Прощайте, друзья! Как только моё дерево созреет и я отгадаю его тайну, я найду вас, дорогой маэстро Тромбус... Тогда вы заиграете на тромбине, и мы опять соберёмся все вместе...

— Да, да, конечно... Я далеко не уйду, я поселюсь где-нибудь по соседству, — откликнулся маэстро Тромбус, усиленно подмаргивая и потирая рукой висок.