Серебряное кресло (с иллюстрациями) - Льюис Клайв Стейплз (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
— Для них это будет невесело, а? — сказал Юстэс.
— Однако ты сметлив! — воскликнул рыцарь, — Я об этом и не думал… Понимаю, понимаю… — На секунду, на две он смутился, но вскоре лицо его снова стало безмятежным, и он громко рассмеялся: — Да что там, к чему такая серьезность? Это же очень смешно — они там суетятся, возятся и понятия не имеют, что прямо под их полями и домами стоит армия, и вот-вот вырвется наверх, как фонтан. А они и не подозревают! Они и сами, когда придут в себя, над этим посмеются.
— Ничего тут нет смешного! — сказала Джил. — Наверное, вы будете злым тираном.
— Ах, вон что? — произнес рыцарь, продолжая улыбаться и как-то противно поглаживая ее по голове. — Наша леди увлекается политикой? Да не беспокойся, душечка, я буду править страной, как велит мне она, моя королева. Ее слова будут мне законом, а мое слово будет законом людям, которых мы победим.
— В том мире, откуда я пришла, — сказала Джил, — таких мужчин называют подкаблучниками.
— Поверь, когда у тебя будет муж, ты будешь думать иначе, — сказал рыцарь так, словно считал свои слова удачной шуткой. — Но моя дама — не такова, я счастлив жить по ее слову, ведь она спасла меня от сотни опасностей. Ни одна мать не беспокоится о своем ребенке столько, сколько она обо мне. Она находит время ездить со мной верхом по Наземью, чтобы глаза мои привыкли к солнечному свету. Тогда я был в латах и с опущенным забралом, чтобы никто не увидел моего лица. Она одарена провидением, и знает, что это помешало бы мне освободиться от волшебных чар, которыми я опутан. Разве такая дама не достойна полного повиновения?
— Дама неплохая… — произнес Хмур таким тоном, каким кого-нибудь бранят.
Они страшно устали от рассказа еще прежде, чем кончили ужинать. Хмур все гадал, что за игру ведет колдунья с этим молодым дуралеем? Юстэс думал: «Да он просто держится за ее юбку, стыд какой!..» А Джил говорила себе: «В жизни не видела такого дурака и воображалы!» Но когда с ужином было покончено, настроение у рыцаря изменилось. Он больше не смеялся.
— Друзья, — сказал он, — час мой близок. Мне стыдно, если вы увидите меня таким ужасным, но мне не хочется оставаться одному. Сейчас придут, привяжут меня к креслу за руки и за ноги, потому что в ярости я разрушаю все, что под руку попадется. Так мне сказали.
— Конечно, — сказал Юстэс, — мне очень жаль, что вы заколдованы, но что они сделают с нами, когда придут вас привязывать? Я слышал, нас посадят под замок. Очень уж мне не нравятся все эти темные места. Лучше бы нам остаться здесь, у вас… если можно.
— Надо подумать, — сказал рыцарь. — Никто кроме королевы не может оставаться со мной в этот час. Она так заботится о моей чести, что только ее слух страдает от слов, которые я произношу в припадке. Нелепо просить помощников наших, гномов, чтобы они оставили вас со мною. Вот они идут, я слышу их мягкие шаги. Пройдите в ту дверь, она ведет во вторую комнату, и подождите там, пока я не очнусь и меня не развяжут; а не захотите ждать — возвращайтесь и сидите здесь, пока я бешусь.
Они вошли в дверь, которую раньше не заметили и, к своей радости, увидели, что там — не тьма, а довольно светлый коридор. Открывая двери наугад, они нашли в одной комнате воду для мытья и даже зеркало.
— Он не предложил нам помыть руки, — сказала Джил, утирая лицо полотенцем. — Эгоист и свинья!
— Может, вернемся, посмотрим, как действуют чары? — предложил Юстэс.
— Да ну его! — фыркнула Джил — Еще смотреть! — Но все-таки ей было немного любопытно.
— Нет, вернемся, — сказал Хмур. — Мы можем узнать что-нибудь новое. Я уверен, что королева — колдунья и наш враг. Да и эти подземцы того и гляди прибьют. Здесь просто пахнет опасностью, ложью, колдовством и коварством. Надо быть начеку.
Они вернулись и тихонько вошли в ту комнату, где ужинали. Рыцарь сидел в странном серебряном кресле; он был привязан за лодыжки, колени, локти, грудь и пояс. На лбу его выступил пот, лицо исказила мука.
— Входите, друзья, — сказал он. Припадок еще не начался. Только потише, я сказал камергеру, что вы уже спите. Ну вот, я чувствую, подступает. Быстро! Пока я еще владею собой. Когда наступит припадок, я буду просить, умолять, чтобы вы освободили меня от веревок. Не слушайте меня. Ожесточите сердца, закройте уши. Пока я привязан, вы в безопасности. Но если я встану, ярость моя выльется наружу и, — он вздрогнул, — я превращусь в змея.
— Не бойтесь, мы вас не отвяжем, — сказал Хмур. — Мы вовсе не хотим пострадать от безумца или змея. — И шепотом добавил своим друзьям: — А все же надо быть начеку, мы и так много прошляпили. Он пустится на хитрости, я уверен. Будем мы соблюдать обещание, что бы он ни говорил?
— А как же! — сказал Юстэс.
— Что бы он ни придумал, я своего мнения не изменю, — сказала Джил.
— Тсс! Началось, — шикнул Хмур.
Рыцарь застонал. Лицо его побелело, как снег, он скорчился в своих путах. То ли от жалости, то ли по другой причине Джил подумала, что он не такой уж противный.
— Ах, — стонал он, — чары! Чары… тяжкие, холодные, клейкие путы колдовства. Я похоронен заживо. Я втянут под землю, в прокопченную тьму… Сколько лет прошло? Сколько я прожил в этой яме — десять лет или тысячу? Вокруг — не люди, а личинки. Дайте мне увидеть небо, вдохнуть ветер! Там есть маленький пруд. Когда в него смотришь, деревья в воде — вверх ногами, а под ними, глубоко-глубоко, — голубое небо… — Он говорил тихо, но вдруг взглянул на них и произнес громко и отчетливо: — Быстрее! Я в здравом уме. Каждую ночь я в здравом уме. Если б только я мог выбраться из этого кресла, все бы кончилось. Я снова стал бы человеком. Каждую ночь меня привязывают, и каждую ночь я сознаю, как безнадежен мой плен. Но ведь вы — не враги, а я не ваш узник. Быстрее! Развяжите веревки.
— Стойте на месте! — приказал Хмур.
— Умоляю, послушайте меня! — продолжал рыцарь, стараясь говорить спокойно. — Наверно, вам сказали, что если меня освободить, я убью вас и превращусь в змея. Вижу по вашим лицам, что так оно и есть. Это ложь. Именно сейчас я в здравом уме, а в другое время заколдован. Будьте великодушны, разорвите путы!
— Спокойно! Спокойно! Спокойно! — сказал, обращаясь к другому, каждый из трех зрителей.
— О, у вас каменное сердце! — воскликнул рыцарь. — Поверьте, я мучился больше, чем может вынести человек. Что я вам сделал плохого, почему вы на стороне моих врагов? Время уходит! Сейчас вы можете спасти меня. Но скоро я снова стану безумцем… игрушкой, собачкой, нет — орудием самой гнусной Колдуньи. И как раз сегодня ее нет! Больше такой возможности не будет.
— Это ужасно, — сказала Джил. — Лучше бы нам этого не видеть.
— Спокойно! — повторил Хмур.
Голос пленника перешел в крик.
— Отпустите меня! Дайте меч! Как только я стану свободным, я отомщу подземцам так, что об этом будут помнить тысячу лет!
— Вот он, припадок, — сказал Юстэс. — Надеюсь, привязан он крепко.
— Да, — подтвердил Хмур. — Сила его сейчас удвоилась, а я плохо владею мечом. Конечно, он обоих нас сомнет, и Джил придется одной бороться со змеем.
Узник так напрягся, что веревки врезались в его ноги и руки.
— Берегитесь, — продолжал он. — Однажды я разорвал их, но Колдунья была здесь. Теперь она не помешает. Освободите меня, и я буду вам другом. Сейчас я вам смертельный враг.
— Хитрит?.. — пробормотал Хмур.
— Раз и навсегда, — сказал узник, — умоляю, освободите меня. Страхом и любовью, светлым небом Наземья, великим Львом, самим Асланом, заклинаю вас…
— Ой! — разом вскричали трое путников.
— Это знак, — сказал Хмур.
— Да, это слова знака, — осторожно проговорил Юстэс.
— Ох, что же делать? — спросила Джил.
И впрямь решить было трудно. Неужели Аслан велел им освободить кого угодно, даже безумца, если тот попросит их во имя Льва? Может быть, это просто случайность? А может быть, королева знала о знаках и заставила рыцаря выучить это имя, чтобы заманить их в ловушку? А вдруг это настоящий знак? Три знака они прошляпили, нельзя же прошляпить и четвертый.
