Сказки (200 сказок) - Гримм братья Якоб и Вильгельм (читать книги полностью txt) 📗
– Пока что пойдёмте ко мне в сад, мне надо там кой-какую работу закончить.
А были в саду накопаны ямы, и собирался старик сажать деревья.
– Что, разве у вас нет детей, – спросил незнакомец, – которые бы помогли в работе?
– Нету, – ответил крестьянин. – Был, правда, у меня сын, – добавил он, – но много лет тому назад как ушёл он странствовать по свету. Парень он был разбитной, умный и расторопный, но учиться ничему не хотел и занимался всякими дурными делами; в конце концов он от меня убежал, и с той поры я о нём ничего не знаю.
Взял старик деревцо, посадил его в яму, а рядом вбил колышек; засыпал яму землёй, утоптал её, подвязал ствол деревца внизу, посередине и сверху соломенным жгутом к колышку.
– А скажите, пожалуйста, – спросил господин, – почему вы не подвязываете к колышку и кривого, суковатого дерева, что пригнулось почти до самой земли, чтоб выросло оно ровное?
Улыбнулся старик и говорит:
– Судя по вашему разговору, я вижу, ваша милость, что вы садоводством не занимались. Это ведь дерево старое, всё покорёженное – его никак уж не выпрямишь; деревья надо растить смолоду.
– Это как и с вашим сыном случилось, – учили бы его с малых лет, и не убежал бы он от вас; а теперь он уже огрубел; и тоже покорёжился.
– Что правда то правда, – ответил старик. – Много лет прошло с той поры, как он ушёл от меня: может, он и изменился.
– А вы бы узнали его, если б он к вам явился? – спросил незнакомец.
– В лицо трудно было б узнать, – ответил крестьянин, – но есть у него примета, родинка на плече, она похожа на боб.
Только он это сказал, как снял незнакомец камзол, открыл плечо и показал крестьянину родинку.
– Боже ты мой! – воскликнул старик. – Как же это так, что ты, мой сын, да таким знатным господином сделался и живёшь в богатстве и роскоши? Каким путём ты этого добился?
– Эх, отец, – ответил сын, – молодое-то дерево к колышку не было привязано, и выросло оно кривое; теперь-то уж оно и вовсе состарилось, сейчас уж его не выпрямишь! Как я всего этого добился? Я сделался вором. Но вы не пугайтесь; я воровских дел мастер. Не существует для меня ни замков, ни запоров: что мне понравится, то и моё. Вы не думайте, что я – ворую как простой какой-нибудь вор; я беру только то, что у богачей лишнее. Бедных людей я не трогаю: я им даю, а у них ничего не забираю. Также я не беру и того, что мог бы взять без всякого труда, без хитрости и ловкости.
– Ох, сын мой, – сказал отец, – мне всё-таки дело это не нравится: вор, как ни говори, вором и останется; скажу я тебе, это добром не кончится.
Повёл он его к матери; и как услыхала она, что это её сын родной, на радостях расплакалась, а как сказал он ей, что он воровских дел мастер, – потекли у неё слёзы по лицу ручьями.
– Хотя он и вором сделался, а всё ж таки мне он сын, и вот довелось мне увидеть его ещё раз своими глазами.
Сели они за стол, и он отведал снова вместе со своими родными простой пищи. И сказал отец:
– Если наш граф, что в том замке живёт, доведается, кто ты такой и чем занимаешься, он не станет тебя на руках носить и баюкать не будет, как было это, когда он держал тебя над купелью, а велит тебя повесить, чтоб качался ты на верёвке.
– Вы, батюшка, об этом не беспокойтесь, он мне ничего не сделает, – я своему ремеслу хорошо обучен. Я вот сам к нему нынче наведаюсь.
Когда стало уже смеркаться, уселся воровских дел мастер в свою карету и поехал в замок. Граф, посчитав его за важного господина, принял его любезно. Но когда незнакомец признался, кто он такой, граф побледнел и некоторое время молчал. Затем он сказал:
– Ты мой крестник, а потому я считаю нужным оказать тебе милость и поступить с тобой снисходительно. А так как ты хвалишься, что ты воровских дел мастер, то мне хотелось бы твоё мастерство испытать. Но если ты испытанья не выдержишь, тебе придётся праздновать свадьбу с дочкой канатных дел мастера, и будет тебе музыкой карканье воронов.
– Господин граф, – ответил ловкий вор, – вы придумайте три самых трудных задачи, и если я их не выполню, поступайте со мной, как вам будет угодно.
Граф немного пораздумал, а потом говорит:
– Хорошо! Во-первых, ты должен украсть из конюшни моего любимого коня; во-вторых, ты должен, когда мы с женою уснём, вытащить из-под нас простыню, да так, чтоб мы этого не заметили, кроме того, снять у моей жены с пальца обручальное кольцо; и третье и последнее – ты должен похитить мне из церкви пастора и причетника. Запомни всё это хорошенько, ведь дело твоей жизни касается.
Отправился воровских дел мастер в ближайший город, купил себе там у одной старухи-крестьянки платье и надел его на себя. Потом он выкрасил себе лицо в смуглый цвет и расписал на нём морщины так, что никто не мог бы его узнать. Наконец он налил небольшой бочонок старого венгерского вина и подсыпал в него сонного зелья. Положил он тот бочонок в корзину, взвалил её на спину и направился степенным шагом, покачиваясь, к графскому замку.
Пока он дошёл, стало уже совсем темно: он уселся во дворе на камень, начал покашливать, как больная грудью старуха, и потирать руки, будто ему холодно. А лежали у ворот конюшни, возле костра, солдаты; один из них заметил женщину и крикнул ей:
– Бабушка, подходи-ка поближе да погрейся возле нас. Ведь ночевать-то тебе здесь негде; ты знаешь, куда попала?
Заковыляла старуха, подошла к ним, попросила снять у неё со спины корзину и подсела возле солдат у костра.
– Что это у тебя в бочонке, старая ты развалина? – спросил один из них.
– Глоток доброго вина, – ответила старуха, – я живу тем, что торгую, а за деньги да ласковое слово налью вам охотно стаканчик.
– Ну-ка давай, – сказал солдат и, отведав вина, заметил: – Что ж, вино хорошее, я охотно выпью ещё стакан, – и он велел нацедить себе ещё, остальные тоже последовали его примеру.
– Эй, друзья! – крикнул один из них, обращаясь к тем, кто сидел в конюшне. – Тут вот пришла старушка, есть у неё вино, оно такое же старое, как и она сама. Хлебните и вы маленько, оно согреет вам желудок куда получше, чем наш костёр.
Внесла старуха свой бочонок в конюшню. В это время один из конюхов сидел на осёдланном любимом графском коне, другой держал в руках уздечку, а третий ухватился за хвост. Старуха нацеживала им вина, сколько требовали, пока весь запас не вышел. И вот выпала вскоре у одного из рук уздечка, он опустился на землю и начал храпеть; другой выпустил из рук конский хвост, уселся на земле и захрапел ещё погромче. А тот, кто сидел в седле, хоть и остался на нём, но свесил голову на шею лошади, уснул и дышал ртом, словно кузнечный мех. Солдаты во дворе давно уже уснули, они лежали на земле вповалку, недвижно, будто каменные. Как увидел ловкий вор, что ему всё удалось, сунул в руки одному вместо уздечки верёвку, а тому, кто держал хвост, – соломенную метёлку; но что было делать с тем, кто сидел на спине у коня? Сбрасывать его вниз ему не хотелось, – он мог бы проснуться и поднять крик. Но он знал, что придумать, расстегнул подпругу, подвязал покрепче к седлу две верёвки, что висели на стенных кольцах, и поднял спящего всадника вместе с седлом вверх, затем обкрутил верёвки вокруг столбов и крепко-накрепко их завязал. Потом он отвязал коня с цепи; но если бы он поскакал по вымощенному камнем двору, то в замке услыхали бы шум. Поэтому он сначала обернул копыта старым тряпьём, затем осторожно вывел коня и ускакал.
Когда уже рассвело, воровских дел мастер мчался во весь опор к замку. Граф только что поднялся с постели и выглянул в окно.
– Доброе утро, господин граф! – крикнул он ему. – Вот и конь, которого мне удалось удачно вывести из конюшни. Вы поглядите, как преспокойно ваши солдаты лежат и спят, а если вам будет угодно зайти на конюшню, вы увидите, как удобно расположились ваши сторожа.
Графу ничего не оставалось больше, как рассмеяться, и он сказал:
– Один раз тебе удалось, но в другой раз так удачно тебе не сойдёт. Я тебя предупреждаю, что если ты мне попадёшься, я поступлю с тобой, как с вором.
