Тайна Муромской чащи - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
– Что мигаешь? – спросила она, улыбаясь, и погладила Ивана Ивановича маленькой сморщенной ладошкой по голове. – Тонуть неохота?
– Нельзя мне тонуть… Дети у меня…
– Все так говорят, у всех дети, – перебила его Кикимора и тяжело вздохнула. – Не лез бы в болото. Ежели вы все станете в болота лазить, да ежели вас всех вытаскивать… Пошто сюда сунулся?
– Дети у меня… – снова повторил Иван Иванович, и звонкая слезинка вдруг спрыгнула с его щеки и нырнула в воду, – потерялись… Нельзя мне тонуть!
И он еще сильнее заерзал в своем капкане.
Заерзала и Кикимора.
– Где ж ты их потерял, болезный?
Старый учитель пожал плечами:
– Мальчик, кажется, похищен, а девочка… Девочка сама куда-то ушла. Вот…
Гвоздиков достал из кармана рубашки Маришкину записку и протянул ее Кикиморе.
– Написала мне, что Митю ушла искать, да сгинула где-то тоже.
Кикимора повертела в руках записку, но читать не стала, а только спросила:
– Как же, милый, ты их проспал? Какой же ты учитель, коль за двоими углядеть не смог?
– Так получилось, коллега… – Гвоздикову было стыдно признаваться, но лгать он не любил и не умел. – Одуванчик меня подвел. Странные нам попались одуванчики.
– Уж не в Долину Волшебных Одуванчиков вы забрели? – перебила его Кикимора, и глаза ее зажглись любопытством еще сильнее.
– Наверное. Вся поляна была в одуванчиках разноцветных!
– Мне бы синеньких принес букетик! – мечтательно произнесла хозяйка болота и на мгновение прикрыла глазки. – А то бессонница замучила старую, что хочешь делай!
– Знал бы, сорвал. – Ивану Ивановичу искренне было жаль бедную старушку, страдающую бессонницей. – Я оттуда, когда проснулся, бегом убежал!
– Ну и правильно сделал, – согласилась Кикимора, – разве можно спать, когда детишки разбежались?
– Нельзя, конечно. – Гвоздиков бережно отодвинул от себя двумя пальцами особенно настырного ужа и добавил сокрушенно: – А я вот тут торчу и то – наполовину…
Грустные мысли овладели Иваном Ивановичем с новой силой, и он замолчал. Перестала задавать вопросы и соскучившаяся по живому человеку Кикимора. В глубокой задумчивости Гвоздиков погрузился в болото еще на вершок, а затем еще…
Так бы он, наверное, и ушел бы под воду, погруженный в свои невеселые мысли, как вдруг Кикимора очнулась и заговорила вновь:
– Вот что, любезный… Утопила бы я тебя, да злости у меня нет. Отпущу, так и быть!
– А разве это плохо, что злости нет? – робко спросил Иван Иванович, еще не веря в свое спасение.
– Конечно, плохо. На свете всего вдосталь должно быть, значит, и злости тоже. А у меня ее на всех не хватает, прямо беда! – Кикимора опустила голову, плечи ее поникли, и вся она как-то сразу сжалась и постарела лет на двести.
Иван Иванович удивленно посмотрел на пригорюнившуюся старушку, но спорить с ней не стал, а попытался пошевелить ногами, попробовал опереться ими обо что-нибудь. И – о, чудо! – он почувствовал под ними твердую почву.
– Спасен! – прошептал Гвоздиков, бледнея на этот раз от счастья. – Спасен, уважаемая коллега!..
Кикимора подала потрясенному от пережитого учителю руку и помогла добраться до берега.
– Ну и где ты будешь своих головастиков искать? – вместо прощанья спросила она, снимая с одежды Гвоздикова прилипшие водоросли.
– Не знаю… Пойду на юго-запад…
– «На юго-запад»!.. – передразнила его Кикимора. – По-нашему, это называется «Пойду туда – не знаю куда».
Она на минутку задумалась, а потом решилась все-таки дать совет:
– Вот что, уважаемый бедагог…
– Педагог, – вежливо поправил Гвоздиков.
– Пусть педагог… На рассвете на Журавлином Озере соберется Лесной Совет. Мне тоже сегодня срочный штафет с нарочным был. Так вот… Соберутся там все почтенные жители Муромской Чащи со всех ее краев и окраин. Туда и ты приходи. Вдруг кто подскажет, где твоих головастиков искать.
– Спасибо, – поблагодарил добрую старушку Иван Иванович, – только до рассвета я их еще поищу.
– Поищи, попробуй, – не стала спорить Кикимора. – А Журавлиное Озеро вон там! – и она ткнула рукой в ту сторону, куда уже опускалось усталое солнце.
– До свидания! – сказал Гвоздиков и приподнял рукой шляпу. Маленький лягушонок вывалился из головного убора учителя и, радостно квакнув, запрыгал в родное болото.
– Гляди ж ты!.. – ахнула Кикимора, провожая лягушонка ласковым взглядом. – Тебя корю, а сама чуть своего воспитанника не проморгала! Ведь пропал бы длиннолапый в лесу не за понюх табаку!
– Извините… – смутился Гвоздиков и, не найдя в свое оправдание никаких слов, неуклюже повернулся и зашагал к далекому лесу. Уже пройдя метров пятьдесят, он вдруг остановился, обернулся и, замахав над головой шляпой, громко прокричал: – До свидания, коллега! Не поминайте лихом!
И снова зашагал навстречу синему лесу и загадочной неизвестности.
Глава тридцатая
Общая беда сдружила Уморушку с Митей и Маришкой. Когда маленькая лесовичка узнала, что ребята никакие не лесорубы, а спасатели Муромской Чащи, она горько выдохнула:
– Что же я глупая наделала! Вас заблудила, себя с пути сбила…
Испугавшись, что Уморушка сейчас вновь разревется, Митя поспешно сказал:
– Слезы потом лить будем. Теперь другие дела есть.
– Какие? – спросила Уморушка.
– Искать Ивана Ивановича, лесорубов… Искать путь к спасению в конце концов!
Путей было много, и тот, по которому они зашагали, вел прямехонько к покосившейся избушке с двумя обитателями: с древней, но бодрой старушкой, и с ее черным ворчливым котом Асмодеем. Когда путники вышли на опушку леса, первым увидел избушку Митя.
– Что это? – шепнул он спорившим о чем-то Маришке и Уморушке и протянул дрожащую руку прямо перед собой.
– Это? – машинально повторила Маришка, вглядываясь в темноту. – Это – избушка!
И тут ее голос слегка дрогнул:
– Но только на курьей ножке…
– Выходит, мы к Бабе Яге притопали?
– Все лучше, чем ни к кому… – Маришка тяжело вздохнула и опустила голову. – А она и накормит нас, и напоит, и спать уложит…
– А потом посадит на лопату и съест!
Маришка удивленно посмотрела на Митю:
– А мы – глупые, на лопату садиться?
Уморушка, которая внимательно слушала разговор Маришки и Мити, вдруг улыбнулась и, смахивая ладошкой со щеки последнюю слезинку, проговорила:
– Как вы плохо, ребята, про мою нянечку думаете! Да нам повезло всем, что мы на ее избушку наткнулись. Бродили бы сейчас по лесу голодные… – Она вспомнила слова Мити о лопате и поспешила его успокоить: – А лопат у нее в дому уже лет сто никто не видал!
– А как же она малых детушек в печку тискает? – искренне удивилась Маришка. – Прячет, наверное, лопату, вот и не видал никто!
– Сказки это все, – засмеялась Уморушка, – Баба Яга сама их про себя придумала, а другие повторяют.
Путники подошли поближе к избушке и остановились.
– Ни окон, ни дверей… – прошептал Митя, – все сходится…
– Кто ногой топать будет? – деловито спросила Маришка. – По правилу если, так всегда Ванечки топают.
– Я могу, – предложила Уморушка, – а то пошли так, без топанья?
– Нет уж, давайте по правилу. Раз у нас Ванечки нет, пусть тогда Митя топает. – Маришка посмотрела на Митю, и тому не оставалось ничего делать, как поднять ногу и топнуть ею об землю.
– Избушка, избушка, – зашипела Маришка в Митино ухо, подсказывая, – встань к лесу задом, ко мне передом!
– Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! – громко повторил Митя.
Но избушка не торопилась выполнять приказание.
– Оглохла она что ли? – спросила Маришка неизвестно кого и, не дожидаясь ответа, что было силы оглушительно закричала: – Избушка, избушка, встань, пожалуйста, к лесу задом, а к нам передом! Очень тебя просим!
Но избушка и на этот раз не стала поворачиваться. Зато из нее выбежал огромный черный кот и, сверкая в сгустившихся сумерках изумрудными глазами, завопил: