Новости о господине Белло - Маар Пауль (полная версия книги .TXT) 📗

Выбора не оставалось: теперь, если я хотел что-нибудь узнать, надо было звонить той женщине в справочную.

На пятом городе, в котором не проживал господин Лихтблау, она начала терять терпение, я это услышал по голосу. На восьмом она сказала: «Мальчик, ну сколько можно издеваться? Всё, с меня хватит!» — и положила трубку.

В списке у меня остался один только Марбург. Господин Белло сидел рядом, он внимательно слушал мои переговоры, и тогда я сказал ему:

— Сейчас ей лучше пока не звонить, а то она совсем озвереет. Попробуем лучше после обеда. Скорее всего, дежурить будет другая женщина. И я спрошу её.

Сразу после обеда я позвонил ещё раз. Папа был на первом этаже, в аптеке. Я пока не хотел ничего ему говорить.

В справочной дежурила не просто другая женщина, а мужчина. Он тоже спросил:

— Чем я могу вам помочь?

Я объяснил, чем именно он может помочь, и он на самом деле нашёл в Марбурге фамилию Лихтблау!

— Да, такой номер есть, — подтвердил он, — это Майке Лихтблау.

— Майке? А может быть, Мельхиор? — переспросил я.

— Нет, Мельхиора у меня нет, — сказал он.

— А Майке — это девочка или мальчик? То есть я хотел сказать — мужчина или женщина?

— Пол в телефонном справочнике, к сожалению, не указывают. Но я почти уверен, что это женщина. Сказать тебе её адрес?

— Да, пожалуйста!

— Майке Лихтблау живёт на улице Роберта Вальзера, дом сорок восемь, — сказал он. — Тебя соединить сейчас с этим номером?

— Нет, пока не надо, — ответил я.

— Тогда запиши номер — его сейчас продиктуют. Приятных выходных! До свидания, — сказал дежурный.

Он был куда приветливее, чем утренняя дежурная. Правда, его я и не просил искать одну фамилию в восьми городах.

— До свидания, — попрощался я и записал номер, который диктовал компьютерный голос.

— Итак, в Марбурге есть женщина по фамилии Лихтблау, — подытожил я. — Как ты думаешь, позвонить мне ей?

— Да, позвонить! Сейчас! — предложил господин Белло.

Для начала я сделал глубокий вдох. Если честно, я боялся с ней разговаривать. Мало ли кто подойдёт к телефону. Что мне говорить? Рассказывать сразу же про господина Белло и голубой сок? Я решил, что это, пожалуй, неправильно. Слишком в лоб.

Потом я набрался смелости и позвонил по номеру, который только что записал. В трубке долго шли гудки. Я уже собирался класть трубку, и вдруг женский голос ответил:

— Да?

— Я… это… простите, я говорю с Майке Лихтблау? — запинаясь, выдавил я.

— А в чём дело? — спросила женщина. Голос был не очень-то любезный. И на мой вопрос она так и не ответила.

Тогда я сказал:

— Будьте добры, можно поговорить с господином Мельхиором Лихтблау?

— Нельзя с ним поговорить. А по телефону и подавно, — сказала она и тут же положила трубку.

По-моему, это просто наглость.

— Что он сказал? — спросил господин Белло.

— Она. Ответила женщина, — уточнил я. — Сказала, что поговорить с Мельхиором по телефону нельзя. Это же замечательно!

— Не разговаривать — замечательно? — с недоумением переспросил господин Белло.

— Да! — завопил я. — Как ты не понимаешь? То есть она признала, что господин Мельхиор существует. Нельзя по телефону! Значит, надо поехать к нему и поговорить лично. Пойду скажу папе. Мы можем ещё сегодня втроём съездить в Марбург. Папа работает до двух.

— Съездить сегодня. Очень хорошо! — сказал господин Белло и спустился со мной в аптеку, где папа как раз запирал дверь.

— Папа, представь себе — господин Мельхиор существует! Он жив. Живёт в Марбурге. Я с ним только что говорил. То есть с женщиной, которая знает, где он! Надо сейчас же ехать в Марбург! — закончил я.

— Не пори горячку! — сказал папа. — Сегодня мы всё равно никуда не поедем. Сегодня вечером мы с Врени идём на репетицию хора. В следующие выходные у нас концерт, и программа очень сложная. У Врени даже сольная партия. Тут каждая репетиция на счету, пропускать нельзя.

— Но ведь… — попытался было объяснить я.

— Лучше расскажи спокойно, в чём дело и что ты узнал. Как тебе ответили по телефону? Женщина действительно сказала «Лихтблау слушает»? — перебил меня он.

— Нет, она сказала только «да» и довольно быстро повесила трубку, — рассказал я.

— Вот как, — задумался папа. — Номер ты, конечно же, записал? Пожалуй, я тоже ей позвоню. Может быть, со взрослым она будет вежливее.

Признаться, это была неплохая идея. Господину Белло она тоже понравилась. Он побежал по лестнице впереди нас, а когда мы вошли, тут же протянул папе телефон. Папа посмотрел на мой листочек и набрал номер.

— Никто не подходит, — сказал он чуть погодя и собрался класть трубку. Но я его опередил:

— Подожди, пусть погудит ещё два-три раза. Когда я звонил, она тоже очень долго не… — больше я ничего не успел сказать, потому что папа поздоровался в телефон:

— Здравствуйте, моя фамилия Штернхайм. Простите, это госпожа Лихтблау?.. Прекрасно! У меня к вам несколько необычное дело. Мы ищем некоего господина Мельхиора Лихтблау. Простите? Алло? — папа растерянно смотрел на телефон. — Она повесила трубку, — сказал он.

— Но что она ответила? — спросил я.

— Сказала, я уже второй человек за день, интересующийся Мельхиором Лихтблау, но его лучше не беспокоить. И бросила трубку.

— Что бы это значило? — спросил я.

— Похоже, что он тяжело болен. Или у него в голове всё путается, так что с ним невозможно ни о чём разумно поговорить. Со стариками такое бывает.

— Но мы можем поехать к нему завтра и узнать, что с ним, — не унимался я. — Может, он не так уж тяжело болен или не такой сумасшедший и в состоянии сказать тебе рецепт голубого сока, и тогда ты приготовишь его в лаборатории, а господин Белло сможет пить его, когда почувствует, что у него чешется!

— Макс, так не делают. Пойми, прошу тебя! — сказал папа и положил мне руку на плечо. — Нельзя просто так приехать к незнакомым людям, которые, по всей видимости, не хотят с нами разговаривать, и расспрашивать их про рецепт какого-то голубого сока. Марбург очень далеко. Туда так просто не съездишь. Понимаешь?

Я стряхнул с плеча его руку.

— Нет, не понимаю. Пошли в мою комнату, господин Белло, — сказал я. И, уходя, добавил: — Папа не хочет, чтобы ты оставался человеком.

Я нарочно говорил очень громко, чтобы папа тоже всё слышал.

— Макс, пойми и ты меня! — грустно бросил он мне вслед.

Но я не ответил, и мы с господином Белло ушли в мою комнату.

Кража

”Раз папа не едет с нами в Марбург, поедем сами — и всё тут, — сказал я господину Белло, когда мы снова уселись рядышком у меня на кровати. — Прямо завтра с утра, пока папа и Верена будут спать. Завтра воскресенье, и встанут они очень поздно. Тем более что у них сегодня репетиция.

Господин Белло радостно согласился. Ещё бы, он же понятия не имел, сколько тут сложностей, и не представлял, что мне придётся совершить настоящее преступление, чтобы мы смогли поехать.

— Понадобятся деньги на поезд. Может быть, придётся даже ночевать в Марбурге, — объяснял я. — Тогда выйдет ещё дороже.

— Да, день-ги, — повторил он. — А у Макса есть деньги?

— Немного есть, в свинье-копилке, но этого нам точно не хватит. Мне надо будет сделать кое-что нехорошее.

— Нехорошее? — переспросил господин Белло.

— Угу. Придётся взять деньги из кассы в аптеке, пока папа будет на репетиции, — сказал я. — А ещё, когда папа с Вереной уйдут, надо будет собрать чемодан и спрятать его как следует. Папа всегда заглядывает ко мне, когда приходит с хора. Так что чемодана не должно быть видно.

— Не должно быть видно, — повторил господин Белло.

— Я, кажется, становлюсь как дядя Астор, — сказал я, — он тоже забрал деньги из кассы и уехал с первым утренним поездом. Правда, есть одно отличие: я беру деньги взаймы и, когда вырасту, верну.