Заколдованный замок - Несбит Эдит (книги бесплатно .TXT) 📗
Они двинулись вперед, и пока Кэтти и Джимми выполняли возложенное на них поручение, двое оставшихся заглядывали в витрину, созерцая торты и пончики, булочки и сэндвичи, разложенные на желтом муслине, причем Джеральд одновременно нашептывал на ухо Мейбл свой замечательный план детективных приключений.
— Я буду держать ухо востро всю ночь, уверяю тебя, — так начал он. — Я буду смотреть в оба и не попадусь на крючок. Сыщик-невидимка может найти не только какой-нибудь там кошелек или серебряный сервиз, но и такое преступление расследовать, которое еще и не совершилось. Я буду ходить тут кругами, пока не замечу каких-нибудь подозрительных типов, которые потихоньку пытаются скрыться из города, и тогда я невидимо последую за ними и схвачу их прямо на месте преступления — с драгоценными сокровищами в руках. А потом…
Но тут Мейбл завопила так внезапно и пронзительно, что Джеральд забыл о своих замечательных планах и всерьез обеспокоился.
— У тебя, наверное, корчи? — дружески спросил он. — Все-таки яблоки были еще недоспелые.
— Ничего подобного! — трагическим голосом отвечала Мейбл. — Какой ужас, какой ужас! А мне до сих пор и в голову не приходило!
— Да в чем дело? — нетерпеливо потребовал Джеральд.
— Окно!
— Какое еще окно?
— Окно в комнате с драгоценностями. Там, дома, в замке. Решено — я немедленно отправляюсь домой. Мы оставили окно открытым, и все-все драгоценности лежат на виду, страшно подумать! Тетка и не заглянет туда, она никогда не заходит в эту комнату. Решено, решено! Я немедленно бегу домой!
В эту минуту в дверях магазина появились отягощенные булочками Джимми и Кэтлин. Оба были поспешно посвящены в очередную проблему.
— Сами видите — я должна идти, — заключила Мейбл.
Кэтлин признала, что идти необходимо.
Джимми, однако, полагал, что в этом нет никакого проку, поскольку ключ так и так остался снаружи.
— Ох, как она обозлится! — простонала Мейбл. — Придется звать садовника, чтобы принес лестницу и чтобы…
— Ага! — сказал Джеральд, — А я на что? Всех садовников с их лестницами превосходил отвагой и скромностью благородный Джерри. Приставлю лестницу и влезу в окошко — какие пустяки! Потом закрою наглухо и ставни, и окно, повешу ключ на гвоздик и невредимо ускользну, пролагая путь среди засад. Надеюсь, воры не придут за драгоценностями раньше полуночи.
— Неужели ты не боишься? — всполошилась Мейбл. — А если тебя поймают?
— Разве меня можно поймать? — ухмыльнулся Джеральд, чуть-чуть удивившись, что этот вопрос задала Мейбл, а не Кэт, которая обычно устраивала досадную суматоху по поводу малейшей опасности и не слишком-то жаловала приключения — особенно «глупые».
Но Кэтлин всего-навсего сказала:
— Тогда спокойной ночи! Завтра мы придем навестить тебя, Мейбл. В Храме Флоры, в полодиннадцатого. Надеюсь, тебе не очень влетит за ту леди в автомобиле.
— Пойдем ужинать! — повторил Джимми.
— Полный порядок! — произнес Джеральд, но на сердце у него было пасмурно. Не так-то легко отправляться в опасное приключение, когда твои собственные родные вдруг забывают хотя бы посочувствовать тебе, как это бывало прежде. Разве все внимание не должно было сейчас обратиться на него? А они заняты только своим ужином. Ну и ладно — наплевать! Четко и строго он дал им последние указания:
— Оставьте окно на веранду открытым, чтобы я смог вернуться, когда детектив завершит свой труд. Вперед, Мейбл! — Он ухватил ее за руку, но в последнюю минуту вспомнил о булочках и, приняв из рук Кэтлин пакет, поручил его Мейбл. Вскоре быстрые шаги двух пар башмаков зазвучали на опустевшей Хай-стрит, и маленькая фигурка Мейбл быстро растворилась в вечернем сумраке.
Мадемуазель ждала их в гостиной. Она устроилась у окна, перечитывая какие-то письма в гаснущем свете дня.
— Наконец-то! — рассеяно пробормотала она. — Опять вы в опоздании. А где же мой маленький Джеральд?
Момент был тяжелый — Джимми, хотя и готовился в детективы, на минутку растерялся. Наконец он прервал затянувшееся молчание:
— Он сказал, что ему надо бы лечь в постель, потому что у него болит голова, — сказал Джимми, старясь не уклоняться от истины.
— Ах, бедняжка! — откликнулась мадемуазель. — Я сейчас же отнесу ему ужин.
— Когда у него болит голова, он совсем не может есть, — остановила ее Кэтлин, которой тем самым тоже удалось избежать вранья.
После чего Джимми и Кэт отправились спать, почему-то совсем не тревожась за брата, а мадемуазель вновь развязала стопку писем и принялась перечитывать их, забыв об остывающих остатках ужина.
— Как здорово — вроде ночной разведки, — ликовал тем временем Джеральд, впитывая в себя запахи теплых ночных сумерков.
— Ага, — сказала Мейбл (все-таки она была почти одна посреди большой дороги). — Хорошо бы только тетка не очень злилась.
— Там еще остались булочки, — попытался утешить ее Джеральд, после чего вновь послышалась дружное чавканье.
Бледная и дрожащая Мейбл постучала в дверь, предназначенную для проживающей в Ядлинг-Тауэрс прислуги. Тетка отворила им самолично. Сперва она уставилась куда-то поверх головы Мейбл, словно ожидая увидеть человека ростом повыше, но тут тоненький голосок пропищал:
— Тетя!
И тетя, вздрогнув, бросилась к девочке.
— Ах ты скверная, непослушная девчонка! — вскричала она. — Как ты смела так обойтись со мной? Вот запру тебя в комнату на всю неделю! Ах, Мейбл, Мейбл, слава Богу, ты вернулась! — тетя крепко обхватила руками свою девочку, и они обнялись так нежно, как им, должно быть, еще не доводилось.
— Да ведь тебе еще утром и дела до меня не было, — изумилась Мейбл, поняв внезапно, что тетя и впрямь волновалась за нее и радовалась ее возвращению.
— Откуда ты знаешь?
— Я была тут и все слышала. Не сердись на меня, тетя!
— Кажется, я уже никогда не смогу на тебя сердиться — слава Богу, что ты вернулась! — прошептала тетя, сама изумляясь своим словам.
— Но все-таки? — настаивала Мейбл.
— Дорогая моя, — растерянно произнесла тетя, — у меня был — я даже не знаю как это назвать — транс, припадок. Должно быть, я заболела. Ведь я всегда тебя любила — только боялась избаловать. А вчера я разговаривала с мистером Льюсоном. Дело было на ярмарке около половины четвертого. Так вот, он спрашивал о тебе, а мне вдруг стало как-то не по себе — как будто мне и дела до тебя не было. Тоже самое было и в тот раз, когда я читала твое письмо и когда приходили эти ребята. И только когда я сегодня села пить чай, я вроде как очнулась и поняла, что ты пропала. Как ужасно это было! Конечно же, я теперь заболею. О, Мейбл, Мейбл, как ты могла так со мной поступить?
— Это была только шутка, — жалобно протянула Мейбл. После чего обе вошли в дом, и дверь затворилась.
— До чего же странно, — бормотал в это время Джеральд. — То, что она рассказала еще больше смахивает на колдовство. Вряд ли я сумею сейчас разобраться со всем этим — во всяком случае, разобраться до конца. Очень уж непростое место этот замок!
Конечно, непростое. Ведь этот замок был… — но тс-с! Будет нечестно по отношению к Джеральду, если я так сразу и расскажу вам больше, чем он сам узнал в ту ночь, бродя одиноким невидимкой по сумрачно-серому саду в поисках открытого окна — лаза в комнату с драгоценностями. В ту ночь он знал не больше, чем вы знаете сейчас. Только пока он пробирался по росистым лужайкам, сквозь купы деревьев, заросли кустарников, мимо гигантских озерных зеркал, безмятежно отражавших звездное мерцание, и присматривался к статуям, смутно белевшим в сумрачных чащах, он почувствовал — нет, не испуг, не удивление и не тревогу! Он почувствовал нечто необычайное.
Приключение с невидимой Принцессой было удивительным, попытка превратиться в фокусника причинила ему немало хлопот и тревог, а внезапное решение стать детективом оставило его наедине с ночными страхами — но все эти события, чудесные и необычайные, все же оставались, во всяком случае, на его взгляд, в кругу возможного, хоть они и были внезапны, словно тот химический опыт, в котором две жидкости, сливаясь, порождают огонь. Они были занятны, как трюки ловкого фокусника, от них перехватывало дыхание, как от опасного номера акробата — но и только. И лишь сейчас он почувствовал какую-то перемену, сейчас, когда он шел через огромный сад, который и днем-то казался призраком, а сейчас превратился в настоящий фантом. Он не видел своих собственных ног, он видел только, как колеблется под ними высокая, окропленная росой трава. И по-прежнему его не отпускало это странное чувство, которое и передать-то невозможно, но которое было пугающе реальным, настолько реальным, что он не мог от него отмахнуться. Он понимал, что оказался в ином мире, и прежний его мир был укрыт от него, как дощатый пол бывает укрыт плотным ковром. Прежний мир по-прежнему был здесь — так и пол остается на месте, чем бы мы его ни застелили, — но его ноги ощущали уже не привычную землю, а этот ковер, имя которому было волшебство.
