Голубая книга сказок кота Мурлыки - Эме Марсель (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
злой гусь
Однажды Дельфина и Маринетта играли в мяч на скошенном лугу, как вдруг явился большой белый гусь с огромным клювом и стал шипеть на них. У гуся был очень сердитый вид, но девочки не обращали на него внимания. Они бросали друг другу мяч, и им некогда было отвлекаться. «Шшш… шшш…» — шипел гусь все громче и громче, уязвленный тем, что никто его не боится. А девочки громко объявляли фигуры: «Хлопок спереди!», «На коленки!», «Двойной поворотик!» Как раз когда Дельфина делала двойной поворотик, мяч попал ей прямо в нос. На мгновенье она растерялась, потерла нос и, убедившись, что он цел, рассмеялась, а вслед за ней расхохоталась и Маринетта, да так, что от смеха даже разлохматились ее светлые волосы. Гусь решил, что девочки смеются над ним. Весь взъерошенный, вытянув длинную шею и хлопая крыльями, он в ярости двинулся на сестер.
— Я запрещаю вам играть на моем лугу! — заявил он.
Гусь стоял между Дельфиной и Маринеттой и подозрительно оглядывал их маленькими злобными глазками. Дельфина перестала смеяться, а Маринетта, глядя, как он неуклюже топчется на своих перепончатых лапках, расхохоталась еще громче.
— Ну, это уж слишком! — вскричал гусь. — Повторяю вам…
— Хватит, ты нам надоел, — перебила его Маринетта. — Отправляйся к своим гусятам и не мешай нам играть.
— Мои гусята как раз сейчас должны сюда прийти, и я не желаю, чтобы они оказались в обществе таких невоспитанных девчонок. Убирайтесь отсюда!
— Неправда, — возмутилась Дельфина. — Мы очень даже воспитанные.
— Да пусть себе брюзжит, — сказала Маринетта. — Что нам до этой глупой метелки из перьев! И вообще, почему он говорит, будто луг его? Как будто у гусака может быть собственный луг! Ладно, бросай мне мяч… Двойной поворотик!..
Она завертелась, и ее фартучек в голубую клетку красиво раздулся колокольчиком над коленками. Дельфина уже замахнулась, чтобы бросить ей мяч.
— Ах так! — зашипел гусь.
Он разбежался, налетел на Маринетту и, широко разинув клюв, изо всех сил вцепился ей в ногу. Маринетте стало очень больно и страшно: она решила, что гусь хочет ее съесть. Но сколько она ни кричала, сколько ни отбивалась, он только сильнее сжимал клюв. Дельфина подбежала и попыталась оттащить гуся. Она колотила его по голове, дергала за крылья и за лапы, но этим только еще больше разозлила его. Наконец он отпустил Маринетту, но лишь затем, чтобы ущипнуть за ногу Дельфину, так что девочки теперь плакали дуэтом.
На соседнем лугу пасся серый ослик, он вытягивал через плетень шею и шевелил ушами. Это был очень добрый ослик, смирный и терпеливый, как почти все его собратья. Он очень любил детей, девочек особенно, и если они посмеивались над его ушами, никогда не сердился на них, хотя его это и огорчало. Наоборот, ослик смотрел на них добрыми глазами и делал вид, будто ему и самому смешно, что у него такие длинные, острые уши. Из-за плетня он все видел и все слышал и был возмущен наглостью и жестокостью гуся. Пока девочки отбивались, он кричал им издали:
— Хватайте его за голову обеими руками и устройте ему хорошую карусель!.. Ах, если бы не плетень!.. За голову, говорю же вам, за голову!
Но девочки так растерялись, что до них не доходил смысл его слов. Однако они поняли, что ослик на их стороне, и, как только сумели вырваться, бросились к нему искать защиты. Гусь не стал их догонять и лишь крикнул им вслед:
— А мяч ваш я конфискую, это заставит вас уважать меня впредь.
Он схватил мяч в клюв и принялся кружиться посреди луга, выпятив свой раздувшийся зоб и так задрав голову, что она оказалась между крыльев. На это было просто противно смотреть. Даже ослик, несмотря на свой кроткий нрав, не выдержал.
— Полюбуйтесь на этого дурня! — крикнул он. — Щеголяет с мячом в клюве! Хорош, нечего сказать… Где же была твоя спесь месяц назад, когда хозяйка выщипала тебя, чтобы набить подушку!
От гнева и унижения гусь чуть не подавился мячом. Слова ослика отравили ему радость победы, напомнив, что эта пытка скоро повторится: каждые полгода хозяйка выщипывала у него самый тонкий пух, и шея оставалась такой голой, что цыплята делали вид, будто принимают его за индюка.
Между тем на лугу появилось его семейство, и гусь, перестав кружиться, двинулся навстречу. Полдюжины гусят шествовали за мамашей гусыней. Гусята были неплохие птенцы, ничего не скажешь. Может быть, чересчур серьезные для своего возраста, но ведь это не порок, а перышки у них были желто-серые, легкие, как пена. Да и гусыня была в общем-то добрая птица. Она чувствовала себя неловко, когда ее муж чересчур заносился, и толкала его крылом в бок, приговаривая:
— Ну, ну, друг мой, полно… полно…
Но гусь будто и не слышал ее замечаний. Не выпуская мяча из клюва, он повел гусят на середину луга.
Наконец он остановился, положил мяч на траву и сказал малышам:
— Вот вам игрушка, я конфисковал ее у двух скверных девчонок, которые были со мной непочтительны на моем же лугу. Я дарю ее вам. Забавляйтесь, только не шумите, пока не пора будет идти на пруд.
Гусята обступили мяч, но без особого восторга, потому что они не понимали, как этим можно забавляться. Подумав, они решили, что это просто-напросто яйцо, и отошли со скучающим видом. Гусь рассердился.
— Никогда в жизни не видел таких глупых гусят! — заворчал он. — Просто беда с ними: тут надрываешься день-деньской, чтобы доставить им удовольствие, и вот благодарность! Но будьте покойны, я научу вас играть в мяч, и хотите вы или нет, а забавляться вам придется.
— Ну, ну, друг мой, полно… — вступилась гусыня.
— Ты еще защищаешь их! Что ж, тогда и ты тоже будешь играть в мяч!
Как видите, со своей семьей гусь был ничуть не любезнее, чем с посторонними. Пока он обучал игре в мяч гусят и гусыню, девочки пролезли под плетнем и подошли к ослику. Гусь ущипнул их обеих так больно, что они шли прихрамывая, но больше не плакали, разве что Маринетта иногда всхлипывала.
— Подумать только! — сказал ослик. — Какая грубая птица! Я до сих пор в себя прийти не могу… Я на его месте был бы только рад, если бы около меня играли маленькие девочки… Просто хам!.. Вам очень больно?
Маринетта показала ослику красную отметину на левой ноге. У Дельфины была такая же на правой.
— Еще бы! Конечно, больно! До сих пор жжет.
Тогда ослик наклонился и подул им на ноги, и у девочек сразу все прошло. Это потому, что ослик был добрый. Дельфина и Маринетта поблагодарили его и ласково погладили по холке. Ослику было очень приятно.
— Вы можете потрогать и уши тоже, — сказал он. — Я ведь вижу, что вам очень хочется.
Девочки погладили его уши и даже удивились, что они такие мягкие и пушистые.
— Длинные у меня уши, да? — спросил ослик тихо.
— Ну разве что чуть-чуть длинноваты, — ответила Маринетта, — но не особенно… Во всяком случае, они тебе очень идут.
— Будь они короче, — добавила Дельфина, — наверное, ты бы нравился мне меньше…
— Правда? Ну что ж, приятно слышать. Однако…
Ослик заколебался и, боясь надоесть девочкам разговорами о своих ушах, решил сменить тему.
— Вы не поняли, что нужно делать, когда гусь щиплется. Я кричал, чтобы вы схватили его за голову и устроили ему карусель. Надо было вцепиться в него обеими руками и немного покружить. Это лучший способ его образумить. Когда его опускаешь на землю, он ничего не соображает, у него кружится голова и он едва держится на лапах. У гуся надолго остается неприятное воспоминание, и он уже никогда не щиплет человека, преподавшего ему такой урок.
