Пять Робинзонов - Катаев Павел Валентинович (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
25. Волчья яма
Как-то после обеда Вова вздохнул и сказал:
— Хорошо бы вырыть волчью яму. В эту яму будут падать коты, если они опять захотят нашкодить.
Никто из ребят не знал, что это такое — волчья яма. Катя испугалась. Она подумала, что на острове есть волки. А Славик, хотя тоже не знал, что это такое, принялся, как всегда, спорить:
— Глупости! Коты туда не будут падать. Ведь они не слепые.
— Котя, конечно, не слепые, — возразил Вова. — Но всё дело в том, что они о ней не будут знать.
— Как же это они о ней не будут знать?
— Очень просто. Сейчас я всё объясню, и ты поймешь. Яму сверху надо покрыть ветками и травой, будто бы её и нет. Котам покажется, что здесь твёрдая земля. Они пойдут по этим веткам, ветки обломятся, и коты провалятся.
— Скажи, пожалуйста, — осторожно спросила Катя, — почему она называется «волчья яма»?
— Охотники вырывают такие ямы в глухом лесу. Ночью они уходят домой, а когда утром приходят, то обычно в яме сидит пойманный волк. Очень удобно.
— Давайте выроем такую яму! — воскликнула Тата. — Ведь это очень удобно!
— Ничего не выйдет, — ответил Вова. — Чем мы её будем рыть?
— Лопатой, — сказал Славик.
— Но ведь лопаты у нас нет.
«Чепуха, я её живо сделаю», — хотел сказать Славик, но вовремя опомнился: только со стороны кажется, что лопата вещь простая и её легко сделать.
— Очень жалко, — сказала Тата. — С ямой нам было бы гораздо легче.
На этом разговор о волчьей яме и закончился. Ребята принялись за любимые дела.
Так, в молчании, прошло некоторое время. Вдруг Тата ни с того ни с сего пробежала вокруг поляны и заглянула в шалаш.
— Нигде нет, — проговорила она.
— Если ты ищешь лопату, то ты её не найдешь, — сказал Славик. — У нас её и не было.
— Я знаю, что не было, — ответила Тата. — Я говорю не про лопату, а про Котю. Его нигде нет.
— Не может быть, — сказал Славик. — Он, наверное, спит в шалаше.
— В шалаше его нет.
— Ну, тогда забрался пол куст, — сказал Славик.
Все по очереди заглянули в шалаш и обошли поляну — Коти нигде не было. Ребята испугались. Как же так, был Котя и вдруг исчез. Они в один голос стали звать его:
— Ко-тя!
Но никто не отвечал.
— Его необходимо разыскать, — сказал решительно Вова. — Наверное, с ним что-то случилось.
Ребятам стало страшно, а Катя заплакала.
— Тише, — прошептал вдруг Вова. — Я слышу чьи-то шаги.
Ребята замерли и в наступившей тишине услышали шорох кустов. По лесу кто-то пробирался.
— Вдруг это волки! — пролепетала Катя.
Вова хотел что-то сказать и успокоить Катю, но не успел.
— Смотрите, — закричала Тата. — это же Котя идёт!
Действительно, среди деревьев показался Котя. Он плёлся еле-еле волочил за собой какую-то длинную палку. Когда наконец он подошёл к перепуганным ребятам поближе, все увидели, что в руках у него прекрасная новая лопата.
— Где ты её взял?! — в один голос воскликнули ребята.
Котя сел на траву и, зевая, проговорил:
— Бы-ла.
— Где была? — спросила Тата.
— До-ма, — ответил Котя.
— Ты ходил домой?! — закричала удивленная Тата.
— Не…
— Куда же ты ходил?
Котя слабо двинул рукой, показывая на лес.
Но Тата ничего не поняла и уже сердито спросила:
— Ответь по-человечески, где ты взял лопату?
— На поля…
— На поляне? На мрачной поляне?
— Да…
— Откуда же она там взялась?
— Принёс.
— Откуда принёс?
— Из до…
— Из дома?
— Да.
— Я ничего не могу понять, — сказала Тата сердито. — Говори понятно.
— По-про-бу-ю… — сказал очень медленно Котя и зевнул. — Мама послала, — начал он, — копать…
— Что копать?
— Клум-бу.
— И дала лопату?
— Да, — сказал Котя. — Мне было лень…
— Копать?
— Да. Я пошёл на остров…
— И взял лопату?
— Да.
— Странно, — сказал Вова. — Почему же ты её не оставил дома?
— Не хотел…
— Не хотел оставлять?
— Не… — проговорил Котя.
— А что же ты не хотел? — ещё сильнее удивляясь, спросил Вова.
— Идти… на-зад… до-мой.
— Почему?
— Лень…
Котя замолчал. Ребята тоже молчали. Они ничего не могли понять.
— Я знаю, знаю! — воскликнула Катя. — Ему было лень относить лопату домой, и он взял её с собой на остров. Да, Котя?
— Да…
Ребята всё поняли и начали смеяться. Они долго смеялись над ленивым Котей. Вот до чего доводит человека лень — тащиться в такую даль с ненужной лопатой!
Но, что бы там ни было, ребята обрадовались, что теперь они смогут выкопать волчью яму, и принялись за работу. Однако волчью яму они так и не выкопали: стал накрапывать дождь, который превратился в настоящий ливень. Друзья залезли в шалаш. Они думали, что ливень скоро кончится, но он не прекратился до ночи и продолжался ночью. С этого дня погода испортилась.
26. Катя соскучилась
Было хмурое-хмурое утро. Уже много дней шёл дождь и дул холодный ветер. Небо было обложено низкими, мрачными тучами, и ребята давно уже не видели солнца. Сырые ветки и шишки еле-еле тлели, и костёр каждую секунду готов был совсем погаснуть.
Ребята мрачно сидели в своём сыром, темном и холодном шалаше и тоскливо смотрели на бесконечный дождь.
Вове очень не хотелось идти на реку, но нужно было наловить рыб на завтрак. Он взял удочку, которая с трудом помещалась в шалаше, и стал выбираться на поляну.
Он уже совсем было вылез из шалаша, как услышал Катины всхлипывания. Мальчик с тревогой посмотрел на Катю. Первые дни она частенько плакала: то иголкой укололась, то есть захотела, то котов испугалась, то напёрсток потеряла. Но время шло, и Катя постепенно отвыкла плакать. Вова не ожидал, что она снова может расплакаться.
«Странно, почему она плачет?» — подумал Вова и спросил:
— Укололась?
Катя отвернулась и ничего не ответила.
— Напёрсток потеряла? Так мы его быстро найдём!
— Не потеряла, — всхлипнула Катя, — и не укололась…
— Она обыкновенная плакса, — заметил Славик, презрительно хмыкнув.
Катя блеснула мокрыми глазами и твёрдо проговорила:
— Я не плакса. Но у меня кончились все лоскутки, и мне больше нечего шить.
— Конечно, плакса, — сказал Славик. — Выходит дело, что и мне надо плакать, если мне уже нечего делать с прибором?
— Не плачь, Катя. У меня тоже кончились все книжки и больше нечего читать, — сказал Вова и стал думать, как бы успокоить Катю. Вот если бы у кого-нибудь порвалась рубашка!
Но в том-то и дело, что Катя уже давно привела всю одежду в порядок, и ни у кого ничего рваного не было. Хотя следует заметить, что одежда у всех здорово поизносилась и была вся чиненая перечиненная.
Что же делать? И тут Вова придумал. Он выбрался из шалаша и стал стаскивать с себя рубашку.
Холодный дождь хлестал по голому телу. Вова дрожал, Ёжился, но рубашку всё же снял. Потом он оторвал от рубашки рукав и вернулся в шалаш.
— Не смогла бы ты пришить рукав? — спросил он Катю. — Только что зацепился за сук, и вот…
— Пришью, — ответила Катя. Она насухо вытерла глаза платочком, вдела нитку в иголку и принялась за работу.
А продрогший Вова сидел рядом, от холода стуча зубами.
«Ничего, потерплю, — думал он. — Только пусть она подольше зашивает и не расстраивается».
Катя починила рубашку очень быстро.
— Скорее надень, — сказала она, — простудишься. — Потом она помолчала немного, всхлипнула и добавила: — Ты зря оторвал рукав.
— Он сам, — сказал Вова.
— Я знаю, что не сам, а что ты его оторвал специально для меня.
— Не специально.
— Неправда. специально. Но я плакала совсем не из-за этого. Совсем не из-за этого…
