Пеппи Длинныйчулок - Линдгрен Астрид (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Как раз в эту минуту фру Сеттергрен вернулась из кухни. Увидев, что по всему полу рассыпан сахар, она резко схватила Пеппи за руку и повела ее к дивану, где сидели Томми и Анника. Сама же она подсела к своим гостям и предложила им еще по чашечке кофе. Обнаружив, что торт бесследно исчез, фру Сеттергрен очень обрадовалась, решив, что дамы по достоинству оценили ее кулинарное искусство.
Пеппи, Томми и Анника тихо разговаривали на диване. В камине по-прежнему пылал огонь. Дамы пили кофе, и в гостиной снова воцарилась тишина и покой. И как всегда, когда дамы пьют кофе, разговор зашел о домашних работницах. Говорили о том, как трудно сейчас найти хорошую работящую девушку и как все они небрежно относятся к своим обязанностям. И дамы сошлись на том, что вообще не стоит держать домашних работниц, лучше все делать самим – будешь по крайней мере знать, что все сделано на совесть. Пеппи сидела на диване и молча слушала разговор дам.
– У моей бабушки была работница, которую звали Малин, – вдруг сказала она громко. – У этой Малин был только один недостаток: ее мучили мозоли на ногах. Как только к бабушке приходили гости, Малин кидалась на них, норовя укусить в икру. И ругалась… О! Как она ругалась! На весь квартал было слышно! Впрочем, ругалась она не всегда, а только когда была в веселом настроении. Но гостям ведь было невдомек, что Малин так веселится. И вот однажды к бабушке пришла с визитом очень старая дама, жена пастора. Малин тогда еще только поступила к бабушке. Не успела пасторша усесться в кресло, как в комнату ворвалась Малин и вцепилась зубами ей в ногу. Пасторша так завопила, что Малин с испуга еще плотнее сжала челюсти. И потом, представьте себе, она уже не смогла разжать их до пятницы. Так что бабушке пришлось самой чистить картошку. Но зато картошка была хоть раз почищена как следует. Бабушка чистила ее так усердно, что, когда кончила, перед ней на столе лежала гора очисток, а картошки вообще не осталось. Только одни очистки! Но после той пятницы пасторша к бабушке больше ни ногой: старушка не понимала шуток. Зато Малин была в отличном настроении. Но характер у нее – спору нет – был все-таки нелегкий. Однажды, когда бабушка пырнула ее вилкой в ухо, она целый день дулась.
Пеппи огляделась вокруг и дружески улыбнулась дамам.
– Да, вот какой была эта Малин… Приходится терпеть, – раздумчиво произнесла она и со вздохом сложила руки на животе.
Дамы делали вид, что не слышат болтовни Пеппи, и продолжали свой разговор:
– Если бы моя Роза была хотя бы чистоплотной, ее еще можно было бы держать в доме, – сказала фру Берггрен, – но она такая грязнуля, настоящий поросенок.
– А вы бы поглядели только на Малин, – снова громко произнесла Пеппи. – Вот неряха так неряха! Бабушка говорила, что никак на нее не нарадуется, и даже долго считала ее негритянкой, такая она была черная. Но потом выяснилось, что это просто неотмытая грязь. А однажды на благотворительном балу в ратуше Малин получила первый приз за самые грязные ногти… Даже страшно подумать, – весело закончила Пеппи, до чего же люди бывают грязны!
Фру Сеттергрен строго взглянула на Пеппи.
– Представьте себе, – сказала фру Гренберг, – как-то на днях моя Бритта, отправляясь на гулянку, напялила на себя мое синее шелковое платье! Ну разве это не нахальство!
– Конечно, конечно, – подхватила Пеппи, – я вижу, ваша Бритта из того же теста, что и наша Малин. У бабушки была розовая кофта, которой она очень дорожила. Но вся беда в том, что Малин просто с ума сходила по этой самой кофте. И вот каждое утро бабушка и Малин начинали спорить, кому надеть эту кофту. Наконец они договорились, что будут носить ее по очереди, через день, это по крайней мере справедливо. Но вы и представить себе не можете, до чего с Малин было трудно. Даже в те дни, когда была бабушкина очередь надевать эту кофту. Малин могла вдруг заявить: «Если вы мне не дадите розовой кофты, я не дам вам вишневого мусса на сладкое». Ну и что же оставалось делать бедной старушке? Ведь вишневый мусс был ее любимым блюдом! Приходилось уступать! И когда Малин, надев розовую кофту, возвращалась на кухню, она сияла как начищенный пятак и так старательно взбивала вишневый мусс, что забрызгивала все стены…
На минуту в гостиной воцарилось молчание. Его прервала фру Александерсен:
– Я, конечно, не поручусь, но все же подозреваю, что моя Гульда крадет. Я не раз замечала, что вещи исчезают из дома…
– А вот Малин… – начала было Пеппи, но ее строго оборвала фру Сеттергрен.
– Дети, – сказала она, – немедленно ступайте к себе наверх.
– Сейчас, я только расскажу, что Малин тоже крала, – не унималась Пеппи. – Крала как сорока. У нее прямо руки чесались… Она даже вставала среди ночи и немножко воровала. Иначе, уверяла она, ей не заснуть. Однажды она украла бабушкино пианино и ухитрилась спрятать его в верхнем ящике своего комода. Бабушка всегда восхищалась ее ловкостью…
Но тут Томми и Анника схватили Пеппи за руки и потащили к лестнице, а дамы налили себе по третьей чашечке кофе.
– Не то чтобы я могла жаловаться на свою Эллу, – сказала фру Сеттергрен, – но вот посуду она бьет…
И вдруг на лестнице вновь показалась рыжая головка.
– А сколько Малин перебила посуды – не сосчитать! – крикнула сверху Пеппи. – Все знакомые просто диву давались, уж поверьте мне на слово! Для этого дела она отводила один день в неделю – тогда она ничем другим не занималась. С утра до вечера только и делала, что била посуду. Бабушка говорила, что это бывало по вторникам. Каждый вторник, часов в пять утра, Малин отправлялась на кухню бить посуду. Начинала она с кофейных чашечек, стаканов и других мелких вещей, затем бралась за плоские и глубокие тарелки, а под конец принималась за блюда и суповые миски. Все утро в кухне стоял такой шум, что сердце радовалось, как говорила бабушка. А если у Малин выпадал свободный часок после обеда, то она, вооружившись молотком, отправлялась в гостиную и колотила развешанные там по стенам старинные тарелки, – закончила Пеппи и исчезла, как кукушка в часах.
Но тут у фру Сеттергрен лопнуло терпение. Она побежала наверх, влетела в комнату детей и, подскочив к Пеппи, которая как раз в это время учила Томми стоять на голове, закричала:
– Не смей больше приходить к нам, раз ты себя так плохо ведешь!
Пеппи с изумлением взглянула на фру Сеттергрен, и глаза ее наполнились слезами.
– Недаром я боялась, что не сумею себя вести как надо, – сказала она очень грустно. – Мне не надо было и пробовать, все равно я этому никогда не научусь. Лучше уж я бы утонула в море…
Пеппи вежливо поклонилась хозяйке дома, попрощалась с Томми и с Анникой и медленно спустилась по лестнице. Но как раз в это время почтенные дамы тоже поднялись, собираясь уходить. Пеппи присела в прихожей на ящик для галош и наблюдала, как дамы перед зеркалом поправляют шляпки и надевают плащи.
– Как жалко, что вы не одобряете своих домашних работниц, – сказала вдруг Пеппи. – Вот была бы у вас такая прислуга, как Малин… Другой такой не сыщешь, – так всегда говорила бабушка. Подумайте только, однажды в июле, когда Малин должна была подать к обеду жареного поросенка… Знаете, что она сделала? Она вычитала в поваренной книге, что в июле поросят подают к столу с бумажными розочками в ушах и свежим яблоком во рту. Бедная Малин не поняла, что яблоко и розочки должны быть во рту и в ушах у поросенка… Вы бы только поглядели, на кого она была похожа, когда она, с розочками из папиросной бумаги в ушах и с огромным яблоком в зубах, внесла в столовую блюдо с поросенком. «Малин, вы скотина!» – сказала бабушка. А бедная Малин не могла даже и слова вымолвить в ответ. Она только трясла головой, так что бумага в ушах шуршала. Правда, она пыталась что-то произнести, но получилось только: «Бу-бу-бу». И укусить она никого не могла – мешало яблоко, а как раз за столом сидело столько гостей… Да, трудный выдался денек для бедняжки Малин… – печально закончила Пеппи.
Дамы уже были одеты и прощались с фру Сеттергрен. Пеппи тоже подошла к ней и прошептала:
