Стража Лопухастых островов (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Последней новости верили только самые отпетые дураки (потому что всякие пособия губернское начальство много раз обещало и раньше, а в итоге все получали дулю). Но, к сожалению, дураки встречаются везде, даже в городах с прекрасными традициями.
Наконец страсти накалились так, что местная телестудия объявила диспут в прямом эфире. Пусть, мол, соберутся перед камерами «представители всяких слоев населения» и выскажут свои точки зрения в откровенной беседе.
От молодежи выбрали выступать Соломкиного брата Глеба и его однокурсницу Ниночку Крокус. Глеб взял с собой Соломинку — потому что надо, чтобы кто-то выступил и от школьного народа. А Соломинка настоял, чтобы позвали еще и Генку Репьёва (если уж нельзя весь экипаж «Репейного беркута»). Впрочем, особо настаивать и не пришлось — Генку на студии знали и пригласили охотно.
Домби-Дорритов (то есть Ч. А. Мишечкин) в студию благоразумно не явился. Вместо него интересы «НИИТЕРРОРа» пришел защищать круглый седой дядя с похожей на бритвенный помазок бородкой.
Известная всем «малорепейным» зрителям (ну прямо родственница!) ведущая — Эмма Певичкина, — светясь уютной, домашней такой улыбкой, выразила надежду, что дискуссия пройдет в живой и дружеской атмосфере и что выступающие будут с уважением относиться к позициям друг друга.
Надежда ее сбылась не полностью.
Сначала Эмма попросила выступить депутата Стоерасова.
— Эраст Эрнестович! В своей газетной статье вы всех нас известили, что никакого плана реконструкции нашего города нет и что тем не менее он, этот план, встречает поддержку у нашего уважаемого губернатора. Не могли бы вы коснуться данного вопроса более подробно?
— Э-э… в настоящий момент… а-а… исходя из того, что стабилизация конкретной ситуации… э-э… еще не в полной мере… а-а…
— Благодарю вас! А что думает о такой ситуации представитель городской управы господин Ичкин?
Господин Ичкин не успел ответить, что он думает. Опередила его домохозяйка с улицы Георгинов Евгения Евгеньевна Козодубова (похожая на тетушку Власика, Маргариту Геннадьевну, только менее полная). Она сказала, что если какие-нибудь перестройщики города сунутся на их улицу, будет «вторая Куликовская битва».
— А за клубничные грядки на своем огороде я устрою еще и это… Ватерлоо. Не хуже, чем в кино!
— Но сударыня!.. — Дядя с бородкой-помазком прижал к жилетке похожие на очищенные бананы пальцы. — Вы еще не осознали всех преимуществ прогресса! Какие грядки! В новом городе на каждом углу будут современнейшие магазины! Мар-кеты, супермаркеты, шопы! Не надо будет ломать поясницы на грядках! Вы сможете на любом перекрестке купить всю необходимую огородную продукцию!
— А на какие шиши? — резонно спросила Евгения Евгеньевна Козодубова.
— Э-э… как раз к этой теме мы… а-а… и хотим обратиться, — вмешался депутат Стоерасов. — Растущее благосостояние жителей… э-э…
— Э-э, позвольте мне… — Это поднялся во втором ряду брат Соломинки Глеб (худой, очкастый и лохматый). — Боюсь, что губернских начальников и господ из оружейного НИИ волнует не растущее благосостояние здешних жителей и не поясницы огородных владельцев. Их волнуют доходы, которые получат чиновники от оружейных ярмарок. Можно будет чаще ездить на Багамские острова и советоваться там с их губернатором, как еще энергичнее делать нас счастливыми… А то, что в городе исчезнет удивительная, веками накопленная культура, их не касается…
— Исключительно справедливо! — это подал голос директор музея Яков Лазаревич Штольц. — Браво, молодой человек!
Глеб переждал эти восклицания и махнул снятыми очками.
— И то, что в окрестностях будет пустыня, господ тоже не волнует! Это же не их дачные участки! А она будет… Ниночка, включи фильм!
Ниночка и операторы сработали в один момент. На экране появилось желто-серое, изрытое какими-то норами поле. Похожее на лунную поверхность. И над ним звучал голос Глеба:
— Видите? Несколько лет назад осушили болота под Щучьим Посадом, и вот… То же получится и у нас. Поднятая снарядами пыль пойдет на город, не спасут никакие новейшие фильтры. А в бывших Плавнях не останется ничего живого!
— Да там и нет ничего живого! — взвинтился дядя из «НИИТЕРРОРа». — Кроме головастиков и комаров! Извините, но ваши Плавни — это рассадник малярии, только и всего!
— Сами вы!.. — взметнулся над скамейкой Соломинка. — То есть… я хотел сказать, что у нас не бывает никакой заразы! Даже ни одного клеща никто не видел! А в болотах кого только нет! Чуки и шкыдлы! Птицы, какие нигде больше не встречаются! Кнамы, квамы, книмы!..
— Мальчик, мы не можем принимать всерьез местные сказки, — сказал дядя с помазком уже нетерпеливо.
— Сказки?! — Соломинка полез под рубашку и вытащил крупного, с большую морковку, травяного кнама. Поставил на ладонь. Оператор тут же ухватил его крупным планом. Передача была прямая, не съемка на пленку, поэтому кнама увидели на экранах все. Он держался уверенно. Снял сплетенный из паутины колпачок, поклонился, вынул крохотную свирель и заиграл.
— Это… это просто заводная игрушка! — нашел ответ представить оружейного НИИ.
— Сам ты заводная игрушка! — возмутился кнам. Но микрофоны почти не уловили его дрожащий голосок.
— А говорящий ежик тоже игрушка?! — ломким от возмущения голосом крикнул Генка Репьёв. И посадил Ёжика на колени. Тот негромко, но различимо сообщил:
— Не нравится мне этот разговор…
— Ну и что? Ёжик! У меня в детстве был говорящий скворец! Я же не лез из-за этого во взрослые дискуссии! — Ученый дядя сердито задергал помазок. — Я думал, здесь будет серьезный разговор! Я полагал, всем понятна роль развития оружейных технологий в современной цивилизации. Без оружия, к сожалению, мир обойтись пока не может. И, значит, мы не должны отставать! Да! Мне кажется, это такая истина, про которую говорят: понятна и ежу!
— Не-а, мне непонятна, — сказал Ёжик.
— За что кровь проливали? — вдруг раздался сиплый голос. И в кадре возник толстощекий, сизый от старательного бритья мужчина. Это был член союза «Наши силы», отставной прапорщик и ветеран Капитон Климентьевич Калашный.
— Вы хотите высказаться? — обрадовалась ведущая Эмма. — Пожалуйста!
— Вот и спасибо, что пожалуйста! Повторяю: за что кровь проливали? Земляничные грядки и всякие… лилипутики болотные им дороже государственной мощи! Довели страну! У меня у самого грядки, но если надо, я…
— Простите, господин Калашный, а где вы проливали кровь? — раздался вдруг мягкий голос. И все увидели Андрея Андреевича, школьного учителя труда. — Насколько мне ведомо, вы служили в мирное время и занимали не очень опасную должность завскладом…
— В армии все должности опасные, — отрезал Капитон Климентьевич. — Это вам не молитвы распевать! И говорю я не от себя, а от имени всех вооруженных сил! Распустились, понимаете ли! Оружие вам ни к чему! Может, вы хотите сказать, что не надо защищать родину? А?
— Нет, почему же, — по-прежнему мягко отозвался Андрей Андреевич. — Родина всегда требует защиты. В наше время — прежде всего от таких, как вы. И от жадных чиновников. И от генералов, которые строят трехэтажные дачи, когда солдаты на южной границе кладут за них головы… Кстати, почему у террористов и наемников новейшее оружие, а у наших солдат автоматы старого образца?
— А я откуда знаю! — Ветеран Калашный стал сиреневым.
— Можно подумать и догадаться. Дело в том, что защита страны и торговля оружием — разные вещи, господин прапорщик в отставке. Оружие сегодня продают тем, кто платит подороже. А завтра оно обратится против нас… И вообще торговать тем, что сделано для убийства, дело богопротивное.
— Это демагогия! — веско сказал дядя из НИИ.
— Генчик, что такое де… маог… магогия? — спросил Ёжик.
— Это значит брехня, — сообщил вместо Генки Соломинка. — Но только не у Андрея Андреича…
— То, что не у него, понятно и ежу, — согласился Ёжик.
— Не думаю, что ваша затея кончится удачей, — подвел итог Андрей Андреевич.
